Искусник. Потери и находки - Вера Чиркова

Да только и он не был ни самоуверенным снобом, ни новичком в этих играх и никогда не имел привычки считать своих врагов дураками. И отлично знал, как они будут рассуждать и где попытаются его поймать. И делал все, чтобы быть хотя бы на пару шагов впереди.

На берег он сошел последним и не торопясь поплелся за телегой в сторону ограбленного села, прикидывая про себя, как поступит вожак. Немедленно скомандует отправление или остановится здесь до утра. Догонять уходящих с добычей бандитов – не самая лучшая шутка, и Кержан это, несомненно, знает, значит, можно готовиться к ночлегу, но лично для него, Инка, в этом нет ничего хорошего. Лишний день пути значительно уменьшит с таким трудом добытую фору.

Однако предугадать поворот событий в этот раз ему было не суждено. Возле настежь распахнутых ворот толпились люди, в основном мужчины, и почти половина из них были его спутниками, а остальные щеголяли домоткаными крестьянскими штанами и вязаными жилетами из грубой шерсти. Даже издали было понятно, что беседуют они вовсе не о погоде и не о ночном налете. Судя по напряженным позам путников и вилам, которые поудобнее перехватывали селяне, между ними разгорелась нешуточная ссора, и Инквар знал всего пару причин, какие могли так разъярить местных жителей. И первая – не сошлись в оплате за перевоз – казалась ему совершенно невероятной.

Кержан отлично знал местные цены и никогда бы не пожалел лишней серебрушки для пострадавших селян. А вот вторая причина была намного серьезнее, и искусник, поспешивший обшарить толпу взглядом, вскоре ее нашел. Прижавшийся к воротному столбу рыжий парнишка в невзрачном, длинноватом и слишком просторном, явно с чужого плеча, кафтанчике и растоптанных ботинках, тоже переживших не одну починку, диким волчонком смотрел на Кержана и наседавших на него мужиков. Их было трое, и у каждого в руках были не вилы, а топор. И не простые, какими рубят лес или плотничают, а боевые, с широкими, остро наточенными лезвиями и длинной ручкой.

Вожак держал наперевес длинную зазубренную пику на кованой рукояти, в умелых руках становившуюся страшным орудием. По обе стороны от Кержана страшно щерили огромные клыки волкодавы, а позади них стояли те двое путников, которых заприметил ночью Инквар. Один из них жестом фокусника небрежно крутил в пальцах небольшой, почти игрушечный кинжал-шило, словно собирался чинить упряжь или лямки походной сумы, а второй с таким же скучающим видом вкладывал болты в многозарядный арбалет, стоивший никак не меньше выездной пары лошадей.

Не доходя до места стремительно надвигавшейся драки, искусник приостановился и состроил на лице самое испуганное выражение, одновременно хладнокровно прикидывая, где можно будет спрятаться от случайных ударов разъяренных соперников. Знал по опыту – в таких потасовках разгоряченные боем противники лупят, не разбирая, и правых, и виноватых, и не успевшим сбежать зевакам порой достаются самые тяжелые раны.

Разумеется, пожелай Инквар остановить эту драку и пожертвовать одним из своих флаконов, он мог бы одним броском уложить всех присутствующих спать, но сам после этого должен был бы немедленно бежать отсюда и прятаться намного усерднее, чем прежде. Поэтому у него и в мыслях не было делать такую глупость, и, кроме того, искусник ни грана не верил в необычайную смелость и воинственность селян.

Где же эта смелость была у них ночью, когда бандиты вытаскивали из стогов и подвалов их детей и привязывали к седлам? Интересно Инквару было другое: каким образом не попал в лапы ночников этот рыжий пастушок и зачем он так нужен Кержану?

Инквар пристально рассматривал парнишку, ничуть не боясь этой откровенности, – все остальные путешественники изучали причину внезапной войны с не меньшим любопытством.

И с каждым мгновением, с каждой деталью начинал все отчетливее понимать, как неверно оценил с первого взгляда этого паренька, и, что намного обиднее, не только его одного. Не менее загадочными ему теперь казались и двое очень нетрадиционно вооруженных спутников, да и сам вожак.

Причем вожак более всех. Если бы Инквар несколькими днями раньше хоть на миг заподозрил открывшуюся ему сейчас истину, то никогда бы и близко не подошел к его обозу. И теперь нужно было срочно решать, стоит ли рисковать и ехать с этими людьми дальше или все же придется остаться в деревне. Ненадолго, разумеется, всего на день-два, а потом отправиться в путь в одиночку. Очень нелегкая и рискованная задача, но не такая уж невыполнимая.

– Надеюсь, все вы понимаете, – неожиданно мягким, звучным баритоном заявил селянам путник с арбалетом, – что шутить никто из нас не собирается и отступать тоже. И могу вас уверить, если вы не бросите оружие и не разойдетесь миром, вечером ваши заречные соседи поделят ваш скарб и ваших женщин. Неужели этот чахлый городской отпрыск того стоит? Вожак ведь предлагает за него неплохой выкуп, значительно больше, чем дают за таких задохликов бароны.

– У нас теперь огороды полоть некому и скотину пасти! – выкрикнул какой-то горлопан из задних рядов.

– Не смеши меня, – презрительно фыркнул Кержан. – Какой с него полольщик? А скот у вас пасут опытные пастухи, которые каждую кочку и каждый перелесок наизусть знают. И с детства привыкли целыми днями с неоседланных коней не слезать. А этот и сам сгинет, и скот потеряет. В общем, так, в последний раз спрашиваю: берете серебро? Или и без денег его увезу.

– А вам-то он зачем? – дерзко выкрикнул вздорный мужичок, прятавшийся за спинами соседей. – Небось продадите втрое дороже!

– А простое соображение, что я хочу хоть одного сына вернуть матери, тебе в голову не пришло? – едко осведомился Кержан. – Или туда светлые мысли никогда не заглядывают? Ну и в память о Парвене, не раз он мне коней ковал и повозки чинил… хороший был мастер и человек душевный, не чета вам.

– Прибавь хоть пяток монет, – мрачно буркнул стоявший напротив него мужик, и искусник перевел дух.

Слава богам, селяне оказались не законченными негодяями, а просто жадными дураками.

– Три, – бросил ему монеты вожак. – И только ради ваших баб. Им и так сегодня горя хватило.

Дождался, пока селяне отступят и разбредутся в стороны, кивнул рыжему на свою повозку и только после того, как тот исчез под пологом, сурово оглядел хмурые лица путешественников и негромко скомандовал отправление.

Спорить никто не стал, даже словечка не проронили. Прекрасно понимали – выдержать без сна вторую ночь будет очень нелегко, а спокойно лечь спать в этой деревне может только последний лопух.

Инквар тоже безропотно полез на свое место, ситуация в корне изменилась, и теперь не было и речи о том, чтобы оторваться от спутников. Возможно, позднее… но это решение он примет, лишь тщательно все обдумав.

Глава 3

Кержан гнал обоз едва ли не до полуночи, сделав лишь пару кратких остановок, чтобы путники могли сбегать в кустики, и Инквар окончательно убедился в правильности своих догадок, понаблюдав, как вожак отправлял свое новое приобретение прогуляться под надзором умного пса.

Теперь ему было понятно все. И ради чего дядя обрядил рыжика в такие обноски, ведь кузнецы во всех селах – самые зажиточные люди после трактирщиков, и почему парнишка не стирает с мордочки грязные разводы, и кто так неровно и уродливо обкорнал его яркую шевелюру. Хотя, вполне возможно, это вовсе не его собственные волосы, искусник сам частенько пользовался париками и знал множество хитрых способов их крепления.

На ночлег встали на берегу небольшой речушки, и по тому, как уверенно Кержан провел в темноте повозки по петляющей между кустов почти незаметной тропе, было ясно – зелье ночного глаза он не экономит. Да и это укромное местечко было ему, по-видимому, хорошо знакомо. Здесь, несомненно, безопасно, иначе вожак никогда бы тут не остановился.

Но, несмотря на все эти доводы, прятать далеко приготовленные на крайний случай флаконы Инквар все же не стал. Не прекращая исподтишка наблюдать за сиротой, искусник с каждым часом все яснее осознавал, какую огромную головную боль и ничуть не меньшие неприятности приобрел могучий обозник вместе с рыжиком.

Разжигать костры вожак не разрешил, велел перекусить остатками снеди, полученной у селян правобережья, и путешественники снова смолчали. Хотя некоторые и посматривали на нового спутника очень хмуро, однако Кержан не обращал на эти взгляды никакого внимания. Не проявлял особого интереса к путешественникам и рыжий, считавшийся со времени заключения сделки личным имуществом обозника. Сжавшись в комок, молча сидел в уголке повозки и изредка стрелял по сторонам недоверчивыми, злыми взглядами.

Сам вожак относился к нему с показным равнодушием, и эта тактика исподволь начинала тревожить искусника. Кержану стоило бы поговорить со своей покупкой начистоту или доверить это Гарвелю, тому самому обладателю шикарного баритона и редкого оружия. И сделать это нужно было как можно скорее, Инквару на собственном примере было известно, на какие безумные поступки способны доведенные до отчаяния люди.