Зона Тьмы. 1000 рентген в час - Артем Рыбаков

— Было бы, конечно, хорошо, но система уже много лет не работает. — А вот сожаление в голосе у него было, пожалуй что, не наигранным. Ещё одна зарубочка, знать, довелось ему спутниковой навигацией пользоваться!

— Я знаю, — поддерживая образ, буркнул я в ответ. — А карта у вас хорошая — бумага мягкая. — И я для нагнетания обстановки смял один из углов карты в кулаке. Дуб никак не прореагировал на моё откровенное хамство. А ведь ещё лет десять назад за подобное обращение с чужой картой можно было в лоб схлопотать, не отходя от кассы! И хорошо, если кулаком, а то и пулей могли попотчевать. Ну да, сейчас уже полегче стало — совсем уж «горячих» точек, почитай, и не осталось. «Грязных» хватает, а вот таких, где «рок-н-ролл имени Гейгера»,[19] оглушает в нескольких километрах, уже по пальцам двух рук пересчитать можно.

— Вы, Илья Васильевич, не сердитесь! — «Да что он, с ума, что ли сошёл? Или меня решил свести этими титулованиями?» — Была хорошая карта с пометками… Была, да, как говорится, сплыла… — И он посмотрел на меня такими честными глазами, что отчего-то засвербел ушибленный в детстве копчик и очень захотелось выпрыгнуть из машины! Поскольку возникло у меня стойкое впечатление, что ловцом в этой истории не только я играю…

— Ну, ладно… Я и так помню, где там и что… Куда едем?

— Вам адрес сказать? — И Дуб широко улыбнулся, а громила на переднем сиденье заржал.

— Можно и адрес. — Лучезарностью моя улыбка нисколько не уступала таковой у оппонента. Вот только от моей ржущий бугай поперхнулся и замолк, наверное, оттого, что я, «лыбясь как дурачок», мысленно нарисовал у него на переносице мишень. А простые натуры, они, знаете ли, очень к эмпатии склонны.

— Начало Севастопольского проспекта, — фальшивый (я в этом уже был уверен!) Поддубный внимания на поведение своего «мяса» не обратил, не по чину ему на мелочь всякую отвлекаться. — Почти у Третьего кольца.

Я напряг память: «Так, там конкретно я не лазил, но Севастопольский знаю. Про него многие забывают, а он удобный — разрушен мало, застройка вдоль него не очень плотная была, да и мостов с путепроводами на нем практически нет… — Я развернул свою карту, не показывая, однако, нужный кусок собеседнику. — Ага. Вот на это они метят! — В начале (хотя это для предков начало было, а для нас сейчас — почти самый конец) нужного проспекта у меня стояла отметка крупного торгового центра. — Если только это не отмазка-прикрытие…»

— А, понятно… — с видом знатока протянул я. — Так тремя машинами и пойдём или ещё кто присоединится?

— Тремя… Там груз небольшой…

Я поморщился — если клиент начинает считать добычу, не отъехав и десяти километров от базы, — жди беды.

— Проедем по Волоколамке почти до Города, а там переправу искать надо будет… У вас как, на «тридцатке»[20] человек умелый стоит? — и я кивнул на торчащие из люка у нас за спинами ноги стрелка.

— Федя справится, профи… — успокоил меня Поддубный. — А с переправами что не так?

— Сносят их. Мост ещё тогда… тридцать лет назад разнесли. Старики говорят — по Красногорску промахнулись. Паромы периодически корёжит кто-то, а кто именно — непонятно. Но всё одно — дураки, так монополию на раскопки в Городе установить не получится… Так что уйдём южнее, нам, всё одно, — в ту сторону.

Мой нынешний наниматель делал вид, что слушает внимательно, но никаких пометок на карте своей не делал и ничего не записывал.

— Нехорошо это! Ой, нехорошо! — громко сказал Дуб, отвернувшись к своему окну.

«Так за каким хреном я вам сдался-то?» — От плохих предчувствий у меня даже волосы на спине дыбом стали. А интуиции своей я привык доверять! Дорога впереди как раз выходила на дугу, которая должна была привести нас к берегу Волги, местность вокруг знакомая, родные места, что тут говорить, но ощущение опасности только усилилось. Я аккуратно подвинул ногой рюкзак к дверному проёму и как можно более непринуждённо положил правую кисть на ручку двери. Уж очень мне не понравилось, как напряглись плечи громилы на переднем сиденье. Но не успел — справа раздалось странное шипение, и в лицо мне ударила какая-то вонючая струя, отчего глаза мои наполнились слезами, а дыхание перехватило. Я дернул ручку и, пихнув ногой рюкзак, вывалился на дорогу.

— Ух, мля! — Асфальт хоть и потрескался, но был твёрдым.

В перекате я сграбастал рюкзак и вслепую метнулся к обочине. Врубившись плечом во что-то железное и твёрдое, снова упал. Натыкаясь на остовы машин, вот уже тридцать лет гниющие на подъезде к разрушенному мосту, я кое-как добрался до бровки.

Визг тормозов и матерные крики за спиной, нога запнулась о невидимое мне препятствие, и я снова кубарем покатился. На этот раз — под откос. Повезло — ни обо что серьёзно не приложился, хотя синяков на рёбрах добавилось — это точно!

Остановив вращение, я на пару секунд замер, прислушиваясь:

«Двое бегут за мной… Нет, уже трое… Ага, а это Дуб орёт: „Идиоты, быстрее, быстрее!“ Ну, если быстрее — то ловите!»

Пока уши мои прислушивались, а спина воспринимала вибрацию почвы, руки тоже не скучали — и теперь правая, позволив левой вытащить заветное колечко, отправила в полёт тяжёлый металлический «подарок». Был, конечно, шанс, что, кувыркаясь, я неверно оценил высоту насыпи, но это вряд ли, да и визуально я её неплохо помню.

Звук удара металла о металл.

— Правее, он туда спустился!

— Бууум! — «фенечка»[21] внесла свежую струю в наш разговор.

— Твою! А! Мать… — хором ответили ей мои оппоненты.

Пока у ребят есть другие, более важные занятия, нежели ловля утомлённого жизнью и газом Следопыта, я, закинув за спину рюкзачок, пошкандыбал на «четырёх костях» в направлении реки.

— Бац! — после пары десятков «шагов» голова моя впечаталась во что-то твёрдое. Не обращая внимания на ноющую «пятую конечность», ощупываю препятствие.

«Бампер! Высокий и металлический…» — и я ввинчиваюсь под ржавый остов внедорожника.

«Уф, первый раз за много лет под „слезогонку“ попал! Я уже и забыл, что баллончики к ней существуют. И ведь кто-то пользуется, не боясь, что протухла… А может, у них свежая, где-нито „за бугром“ сделанная? То-то козёл этот жирный, наниматель хренов, к окну повернулся, не иначе — маску к лицу прижимал… И бугай на переднем сиденье — тоже! А картой они мне глаза отводили, похоже, знали, чем Следопыта можно заинтересовать… Так, с нами ехало всего семеро, судя по крикам — как минимум одного зацепило, Дуб за мной по кустам лазать не будет… Остаётся пятеро. Интересно, решатся они за старым, опытным Следопытом по кустам впятером гоняться?»

На насыпи бывшей федеральной трассы М10 кто-то стонал, кто-то глухо матерился, но, судя по звукам, никто пока в погоню за мной не пустился. Я принялся на ощупь исследовать своё временное пристанище: «Угу, покрышки спущены, но есть — это значит, машина здесь относительно недавно стоит. Днище в засохшей грязи… Судя по форме корпуса дифференциала и размерам машины, надо мною — „УАЗ“-фургон, „буханка“, как его до сих пор называют».

Приподнявшись, с помощью ремня и пары карабинов подвешиваю себя под машиной так, чтобы моё тело не касалось земли. Ноги я разместил на элементах подвески. Безусловно, если кто-нибудь заглянет под машину, все эти ухищрения будут как мёртвому припарки, но от взгляда, брошенного мельком, такие вещи помогают. И остаётся надеяться, что у противников моих решимости на проверку всех машин в округе не хватит — их в этом месте вдоль шоссе сотни три стоит, если не больше. Мне это хорошо известно, так как я лично знаком с местным Рыжим. Так в наших краях всех имеющих отношение к выработке электричества называют. А вот почему, даже понятия не имею.

Так вот, наш Рыжий, в миру более известный как Сергей Зайченко, к вопросу обеспечения соседей электричеством подошёл более чем творчески, сняв с бесхозных машин, брошенных у разрушенного моста через Волгу, ровным счётом триста семьдесят два генератора и разместив их на своих «мельницах». А их у него на настоящий день восемнадцать: двенадцать водяных и шесть ветряных. Вот такой вот энергетический магнат местного масштаба! А подробности я знаю, поскольку он меня нанимал, когда провода между «мельницами» тянул. Для охраны, ну и как знатока местности. А на идею у него монополии нет, так что автомобильные генераторы лет пятнадцать как товар ходовой и редкий — далеко не все готовы за ними в Город мотаться, почему я иногда и прихватываю парочку, когда силы и время есть, тем более что, в отличие от тонкой электроники, они гораздо более стойкие к внешним условиям. У Яна в усадьбе как минимум полтора десятка «моих» крутится, в ручье и на ветряках. Выходит, что меня тоже можно Рыжим называть!

Вот только мне сейчас совсем не о генераторах надо думать и не дела давно минувших дней вспоминать, а прикинуть, с чего это мои «наниматели» себя так хамски повели? Вроде никаких поводов к этому я пока не давал? Значит… Значит, они это заранее придумали! И? И получается, что охота идёт на меня!