И жили долго и счастливо - Пенни Маккаскер

— Должен признать, мадам…

— Джо, — исправила она.

— Хорошо, Джо, — согласился он. — Это лучшее жаркое, которое мне когда-нибудь доводилось есть. То же самое могу сказать и о бисквитах.

— Я рада, что вам понравилось. — Она повертела в руках булочку. — Но вам вовсе не нужно открывать передо мной двери, стараться избегать привычных выражений или подавать мне руку, когда я спускаюсь по ступенькам. Пока я здесь, вы можете относиться ко мне, как к одному из своих работников. Так будет проще для обоих.

Чейз покачал головой и откусил еще кусочек бисквита.

— Вы можете называться мужским именем и делать карьеру сколько вам угодно, но я все равно буду относиться к вам, как к женщине. Вы — женщина, и я не могу этого не замечать. Мало того, моих работников уж точно будет невозможно убедить не видеть этого.

— Я не согласна с вами, — сдержанно ответила она. — Я умею быть осторожной, поэтому ваши работники сразу поймут, что им ничего не светит. Ну а вам я, кажется, вообще не нравлюсь.

— Я сказал, что вы не относитесь к моему типу женщин, — парировал Чейз, нервно взъерошив волосы. — Но подумайте сами. Восемь ковбоев, неделями живущие в бараке, лишенные… женской ласки. Представляете, что здесь начнется, если я позволю вам остаться?

Джо не знала, плакать ей или смеяться.

— Интересный подход, — заметила она сухо. — Но вы можете спать спокойно, Чейз, я приехала не для того, чтобы завести интрижку.

— Милочка, у вас на лице написано, что вам только того и надо.

— Мне вряд ли удастся изменить что-то в своем облике, но, смею вас уверить, ваши люди быстро поймут, что их попытки тщетны.

Чейз подцепил вилкой последний кусочек мяса и взял булочку.

— Должен признать, приятно для разнообразия съесть на ужин что-нибудь горячее. — Он приподнялся, чтобы снова наполнить тарелку.

Джо с большим усилием отвела взгляд от его мускулистой спины.

— Я буду с удовольствием готовить для вас, пока я здесь, — сказала она чуть дрогнувшим голосом.

— От вас будет мало толку на ранчо, если вы будете проводить все время на кухне. — Чейз сел на свое место и приступил ко второй порции жаркого.

— Все не так сложно, если у вас найдется чугунок.

— Где-то был, — отозвался он жуя.

Джо подавила победоносную улыбку. Она выиграла маленький поединок, но настоящее сражение впереди.

— Тогда никаких проблем: я буду готовить вечером и разогревать все к завтраку. Так что к вашим услугам всегда будет горячее блюдо.

Чейз поднял голову от тарелки.

— Остается только один вопрос, — сказал он ледяным тоном, — вы уверены, что сможете готовить в печи, а не на газовой плите?

На какое-то мгновение Джо заколебалась: может быть, сказать ему правду? Глядя в его глаза, полные презрения, лгать было непросто, но что-то ее останавливало, ей не хотелось так сразу пускать Чейза в потаенные закоулки ее прошлого. Джо испугалась, что еще не готова к чувству, в которое может превратиться увлечение этим человеком. Если бы он узнал, что она родилась и выросла на молочной ферме, он бы, конечно, отнесся к ней с большим уважением.

Она с трудом отвела взгляд.

— Это всего лишь жаркое. Его нужно долго готовить на медленном огне. Если казанок поставить в самое прохладное место в печи и часто перемешивать, чтобы мясо не подгорело, все будет в порядке.

Он продолжал изучать ее, поэтому Джо старалась рассуждать легкомысленно, чего он от нее и ожидал.

— Дома у меня электрическая плита, так что я не очень-то хорошо умею обращаться с огнем. Я боялась, что, если сделать что-то неправильно, дом взлетит на воздух. Впрочем, оказалось, что печка уже горела, поэтому мне не пришлось учиться ее разжигать.

Он рассматривал ее еще минуту, показавшуюся ей вечностью, и снова принялся за еду. Джо не знала, поверил он ей или нет.

— Дайте мне шанс, Чейз. А я, в свою очередь, обещаю работать изо всех сил и доставлять вам как можно меньше неприятностей.

В ответ на эту пламенную речь прозвучало лишь звяканье вилки о тарелку. Джо попыталась зайти с другой стороны:

— Я понимаю, вы думаете, что Джордж просто сыграл с вами злую шутку, но мне действительно очень нужно остаться.

— Зачем?

— Для моего исследования.

— В Нью-Йорке разве нет библиотек? Джо пожала плечами и отвернулась.

— Я, конечно, могла перелопатить массу литературы, но предпочитаю изучать все на практике.

— Почему здесь? В моем доме?

— Джордж решил, что мне надо начать разрабатывать новую тему. А поскольку истории о ковбоях сейчас в моде, нам показалось разумным приняться именно за это направление. — Она говорила все тише, в то время как его лицо покраснело от злости.

— Я не подопытный кролик, Джо. Если вы думаете, что вам удастся заманить меня в постель, чтобы провести практические опыты для своего исследования, вы очень сильно ошибаетесь.

До сих пор Джо была уверена, что в Нью-Йорке видела мужчин всех возможных видов, но Чейз Риордан был абсолютно уникальным экземпляром. Он был потрясающе красив. Об этом говорили ей не только ее глаза: все ее тело трепетало от его притягательности. Но она никогда в жизни не встречала мужчину, который был бы так уверен, что женщина — воплощение опасности.

— Позвольте мне вам кое-что объяснить, — сказала она, облокотившись грудью на стол. Когда его взгляд скользнул по ее шее и ниже, она поняла, что добилась своего. — В этой области я уже исследовала все, что можно. Нью-Йорк — просто Содом и Гоморра, там представлены мужчины всех сортов и разновидностей. Независимо от вероисповедания и рода деятельности все мужчины ужасно похожи друг на друга и играют в одни и те же сексуальные игры. Добившись своего, мужчина перестает интересоваться тем, чего хочет его партнерша.

— Я не отношусь к большинству. Для меня секс никогда не был игрой.

Достаточно было взглянуть в его злые глаза, чтобы понять, что он говорит правду. И это испугало Джо еще больше. Она уже почти смирилась с тем, что никогда не встретит мужчину, соответствующего ее идеалу. И вот теперь она сидела перед живым воплощением своих самых фантастических грез. Но она не могла даже надеяться провести остаток своих дней с этим человеком, потому что давно не верила в сказки. Вряд ли Чейз будет когда-нибудь принадлежать ей. И кому-нибудь вообще. Она описывала любовные истории в своих рассказах, но ее собственный неудачный опыт в любви понемногу подтачивал созданный ее воображением мир, оставляя отвратительные циничные следы на ее работе.

Джордж заставил ее уехать из Нью-Йорка, чтобы она изучила, как живет современный Дикий Запад, и наполнила свои работы новым содержанием. Когда он предложил ей совершить это путешествие, она чуть было не подпрыгнула от счастья. Причиной ее восторга было не только то, что она наконец должна была встретиться с человеком, вот уже два года волновавшим ее воображение. Она радовалась возможности провести пять месяцев на свежем воздухе, наполнив душу величием природы.