ШИзлоГОС (экстрасоло) - Евгений Из

Бог, весь в крови и в ссадинах, с бычком марихуаны в желтой клешне бежал по объятому протуберанЦАМИ КОРРИДОРУ, УВОРАЧИВАЯСЬ ОТ ВИЗЖАЩИХ ОШМ?ТКОВ ЛИФТОВОГО ТРОСА. ПОДРОСТКИ, нанюхамшись ацетону, собирались допрыгнуть с вон того балкона на двадцатьтретьем до этого ТОПОЛЯ, ЧТО СТОИТ, КАЧАЯ СНЕЖНОЙ ШАПКОЙ.

Перемахнув через обглоданные косточки Шивы, БоГ помчался по раСКАЛ?ННОМУ МУСОРОПРОВОДУ, ГДЕ УЖЕ НАМЕРИЛИСЬ ГИБНУТЬ ОТВАЖНЫЕ ИЗДАВАТЕЛИ "ВЕСТНИКА МУСОРОПРОВОДА" И "НОЧНЫХ ЗВЕРУШЕК РИА".

- ЙОБТ!!! - КРичал им БоГ на бегу. - УХОдите!

- Бля-адь! Бля-адь! - отвечали они ему, сидя на черной жести, среди размеТАННЫХ ШРИФТОВ.

Вот БоГ добежал до почтовых ящиков и выдернул из прокопченной ванны своих удрученных родителей - Брока и Гамму.

Ой-ей-ей, в психушКУДАБЕЖАТЬ? КУДАСПАСАТЬСЯ? СЫНОКРОДНОЙЖЕПОМОГИ! МЫВСЕСГОРИМОПЯТЬ. МОПВАШУЯТЬ! АХОЧЕТСЯОСТАться, текут, текут, текут мозги...

- Пятку двинь! - крикнул БоГ папе Броку и потянул предков на Уровень, где и Воды и Огня было поровну и оттого - не так заметно. Однако, там был ад.

- Ну, что? - Папа Мулен-Ружский мужественно стоял на столе, в рясе цвета вишни и с аметистовым крестом на языке. - Путь нам - наверх. Сквозь медную змеетрубу на крышу. Там и спасемся. Напоследок напаснемся?

Рамзевс, раздвинув жемчуга и злато, скушал соляную кислоту, количеством "от-до" и без возврата. Его чадра пронзительно захмелела, а глаза ушли по шпалам своих оптических нервов.

- Я все, - сказал Рамзевс. - То понял. На. Конец.

Дни горели как хана, как лоск, как сопли, как навоз. Мы всей компанией решиЛИ идти на крышу.

- Лифт не ПАШЕТ? Нет - РАБОТАЕТ! Где-то ДеД Мороз тихо ЛОПОЧЕТ, обугленный. О людях. ЛечиТЬ.. СДАВАТЬ, ой-ей-ей...

Вызов кабины, на стенке - кровушкой: "Мой вашу бать". Гул в шахте, шум скрипы клекот, ток ток ток ток ток мозжечков. А в неисчисЛИМОЙ ВЫСИ ЖИлых этажей горит и тонет всякое таКОЕ: ВОЙНЫ, ТВАРИ, КИБОРГИ, ИНКУБУСЫ, ПОРНО, "КОРН", суфлеры, убитые в умат Марли и крабы Джоны, и улыбающиеся (!!!!!!!) хомячки! А в окне - снег, иней и вороны вороны вороны вороны вороны. На семисотом этаже молча погиб женский хохот с ароматом среднепалеоазиатского мятного котовника. Мы шли на крышу и жрали грибы, отбирая их то у ПОЖАРА, то у ПОТОПА. Мы захлебывались, мы подгорали, но никто не сидел на всенеприкасаемой жопе и не П?РСЯ.

- Я конец. - произнес Рамзевс из противогаза. - То понял. Все.

- На, - прохрипел Путешественник, но его никто не слушал.

Папа Мисский прочеЛ БУЛЛУ, ВЫБРОСИЛ ТОНЗУРУ В ЦЕЛИБАТ И ОТкрыл люк на крышу. Дом шатался.

Теперь, когда тысячеэтажку обняли шесть зловещих трещин, когда в ней ревело и хлюпало, когда никто не выбирал ни глаголов, ни слов наступало время ПРЕОБРАЖЕНИЯ. На крыше, среди покосившихся антенн и обезумевших глаголодекодеров, сидели мокрые и обгоревшие люди с белыми ромбами на черных пиджаках, с портфелями и сотовыми уликами.

- Прогон, - кротко бросил самый главный из них. - "Логос"!

Ничто больше не сдерживало речь, разум, душу, тело, тепло, свет, холод, тень, газ, тьму, воду, отопление, кафель, позывы, порывы, понимание.

Ветер принес земляную пыль. Маклай застонал...

- Все вы, - вдруг начал Нараяма. - Все вы чувствуете, что пора. Пора становиться не кем-то, а только собой. Освободиться? Но что такое человек, чтобы думать о себе, что он в силах и вправе освобождаться? Пора очищаться от упаковок. - Нараяма стал сдирать с себя шелка парчу саранчу словари серебро фаянц бирюзу и меха. Все это унес хлороформный ветер. - А если и освобождаться, то только от непомерной гордыни, от тяжкой вины, от липового величия, от ложных блестящих имен, заслуг и умений. Понять, что мы - только люди, не боги, что мы не всемогущи и сиятельны, а совсем наоборот - малы и заблудились в этом лесенном лесу, среди лифтов, кладбищ и уровней. Понять, что все, что мы ставили себе целью - только искушение. Что мы свернули с той светлой тропинки, по которой следует идти отроду, зашли в чащу, прельстившись чем-то ярким и пестрым там, в глухомани, а маяк света тропинку свою, оставили на время. Но пора вернуться туда, откуда мы были утеряны самими собой. Я не Нараяна, бред какой! У меня есть имя, такое же светлое, как и эта тропинка посреди всех этих тюремных зарослей. И все, что от нас требовалось - только идти по ней, верить, любить и надеяться на спасение, ничего сверх этого, никаких мировых пожаров и потопов. Человек только часть, как только это станет ему ясно, ему откроется путь из его узкой тропки. И, если человек умеет прощать, и умеет просить прощения, ему откроется весь свет. Тогда он услышит, увидит, почувствует и поймет, что все неспроста, что все во благо. И раз здесь чистилище, то пора очиститься. Страх и алчность - плохие помощники, когда человек собрался вернуться Домой. Раз уж мы в чистилище, значит до этого мы зашли куда-то не туда, не на свой огонек. Без греха здесь появлялся только один - и все об этом знают. А раз так, то мы сами пришли сюда, забыв прошлое, искушая себя, чтобы пройти все этажи, нигде не задерживаясь, чтобы, наконец, очиститься и спастись, и помочь спастись тем, кто идет рядом. Ведь ты не БоГ, ты просто Слава, а ты не Папа, ты Олег, ты не Рамзевс, ты просто Рома, ты - Саша, ты - Людмила, ты - Сергей, ты - Павел, ты - Евгений, ты - Надежда, мы все узнаем, кто мы. И все будет спокойно и светло. Мы прошли через этот ад, чтобы очиститься и избавиться от скверны и соблазна. Мы все видим, знаем и понимаем друг друга. Мы - дети, только разных возрастов. Не надо отчаиваться, милости и благодати хватит на всех. Мы все, как на ладони, вот они. И я буду молиться за вас, на дне или в духовке, буду помнить о вас всех, и не дайте мне брать на себя ничего сверх человеческого - я стал собой, я понял, где я, я принял все, как единственный путь к спасению, Домой.

Упали вниз перламутры мудры смоги злато шито крыто. Посыпалась пустая мишура, чужие маски, краденые краски, рубины тамбурины и стрихнины.

Вдруг зашипел звук, и в одном мшистом углу вспыхнул телеканал Корпоративного Святого Духа: голубое солнце вливалось параболоидом в тетроид фиолетового неба, оранжевые губы вывели лиловые леса, а уши сотворили желтый берег у алых волн лазурного залива, возникший доктор смокингом пропел: у-у-у-ы-ы... ГБКХ!

Удар чемоданом потушил экран. Над погасшим теликом стояло несколько людей из "Логос и Ко". Сначала они правдоподобно молчали. Потом кивнули, посветлели, повернулись. Белые ромбы их спин расправились в широкие лебединые крыла, пух волос засиял вокруг их лиц, и они неторопливо взлетели в весеннее голубое небо, полное близкой радости прелести жизни света тепла и всепрощения.

Дом в тысячу этажей загудел лифтом, затопал по ступенями миллионами ног и стал столбом света, идущим ввысь, наконец-то, напоенным мудростью и благословением, которые всегда были здесь. Всегда были здесь, как и это бывшее экстрасоло, а теперь - просто голос, произносящий слово как позывной любви и братства. Было Есть Будет.

--------------------------

23.12.97г.-30.12.97г.