Снисхождение - Андрей Васильев

— Я — знал — подтвердил Азов, закрывая форточку — А они — нет. Они вообще думали, что ты уже того. Вика твоя вся серая была, ее единственную трогать не стал, с ребятами в больницу следом отправил, да еще своих храпоидолов наругал за непонятливость.

Вот тоже интересно — все под подозрением, а Вика — нет. Потому что она со мной через снег и град уже прошла или по какой‑то другой причине?

— Ага — смекнул я. Даже гадать не нужно — Азов, пользуясь моментом, решил половить засланную рыбку в мутной воде псевдотрагедии. — И как, что‑то интересное всплыло?

— Что‑то да всплыло — Азов прищурился — Забавно прозвучит — ты, понятное дело, раздолбай, но твое недомогание оказалось для дела очень и очень полезным.

— Илья Палыч, вы же не Дюма — отец, чтобы интригу накручивать — возмутился я — Ну? Чего такого вы узнали?

— Всего — навсего фраза из трех слов, которую услышали два человека. Сначала был только один, что не показатель, но Вика потом мне сказала, что тоже их слышала, она стояла с тем, кто их сказал, рядышком. Естественно, я на них внимание не акцентировал, так что говоривший вряд ли что‑то заподозрит, а вот у меня наконец‑то пасьянс сходиться начал. Не на косвенных, а на прямых. Нет, был бы это профи — он бы так не обсохатился, но тут‑то дилетант, просто хорошо закопавшийся. Настолько хорошо, что я его выловить долго не мог. Не поверишь — даже думал о том, чтобы всю твою редакцию — того.

— Чего того? — захлопал глазами я — Вы это, вы заканчивайте! Нет, если невтерпеж, то можете Соловьеву в расход пустить, мне ее меньше других жалко, а остальных‑то зачем?

— Ты обезумел? — тут и Азова проняло — Уволить, в смысле. Ну, кроме Петровича твоего и Ксюши — они появились позже, к ним претензий нет. А вот остальные, елки палки… Прямой укор моему профессионализму, понимаешь. Ведь знаю, что инсайдер есть, а сделать ничего не могу. Вот он минус непрофессионалов — в естественной среде они куда более неуловимы, чем профи. Просто в силу непредсказуемости. Но в какой‑то момент минус становится плюсом, особенно в экстренной ситуации. Когда ты на снегу помирать начал, а все орать, тут‑то он себя и выдал, сам того не поняв, скорее всего.

— Так что это за слова такие? — я полез под подушку, где у меня потихоньку скапливался джентельменский набор — сигареты, зажигалка и ствол с запасной обоймой. Собственно, за сигаретами я и полез — Ну?

— Нагнетаю, да? — ехидно заулыбался Азов — Слова простые и короткие. «Это не я».

— О как! — я снова защелкал зажигалкой, которая не хотела работать. Азов взял у меня ее из рук и отправил в форточку, которую он снова открыл. После протянул мне свою зажигалку — в дорогущем платиновом чехле.

— Оставь себе — помотал он головой, когда я, прикурив, собрался ему её вернуть — Потом отдашь, когда обратно поедем.

— Отдам — с сомнением произнес я, разглядывая ее — Изящная штука.

— Ну да — Азов улыбался, глядя на меня — Ладно, хорош. Как думаешь, кто? Наверняка у тебя были свои выкладки в голове.

— Были — не стал спорить я — Как не быть.

И это было правдой. Я про крысенка внутри редакции не забывал ни на минуту. И, если совсем уж честно, то меня печалил тот факт, что раньше или позже наша славная компания станет меньше на одного человека, больно хорошо мы сработались.

В результате я вычленил две кандидатуры, которые были наиболее вероятны. Назову ему обе, почему нет?

— Чего замолк? — поторопил меня Азов — Давай, выкладывай. — Выкладываю — кивнул я и набрал в грудь воздуха, да так, что в боку закололо.

Глава вторая

О том, что не всему стоит верить на слово

Я выпалил два имени и уставился на безопасника.

— Зрачки покажи — потребовал он, посмотрел мне в глаза — Да нет, вроде не расширены. А несешь бред какой‑то. Эти‑то каким краем?

Ну, на самом деле Жилина я давно хотел проверить, были у меня кое — какие сомнения по его личности. Только вот не как в 'крысе', а совершенно в другом ключе. А вот вторач персоналия… Она меня смущала.

— Нет — наконец сказал Азов — Обознатушки — перепрятушки.

— О как — я почесал затылок и зашипел — заныл свежий шов — А кто же тогда?

— Звягинцева — без всяких 'мхатовских' пауз сообщил мне Азов — Наталия. Или Наталья, никогда не видел особой разницы в написании этих имен.

— Да ладно — я очень удивился — Она? Кстати — фамилию ее даже и не помнил. Таша и Таша. Вот ведь. А ошибки нет?

— Слушай, что за штампованные фразы из кинофильмов про шпионов? — поморщился Азов — Конечно погрешность может быть, как без этого? Но вот только эти слова слышали двое, а она утверждает, что подобного не говорила. Точнее — она про это не упоминает, а я восстановил посекундно, кто что говорил и делал, все сходится, кроме этой фразы. И на аффект тут не спишешь. Так что вероятность того, что мы нашли нашего стукачка более чем велика.

— И чего теперь? — невесело спросил я у него — Чего с ней делать будете?

Есть у меня подозрение, что может маленькая, прожорливая и упрямая Таша попасть в подвалы 'Радеона'. Я там был — невеселое место. Мне еще повезло, что я тогда из них выбрался, но впечатления остались незабываемые.

— А сам‑то как думаешь? — усмехнулся Азов — Орлы мои ее тихонько с улицы возьмут, привезут к нам в 'Радеон', а там все готово — пустой кабинет, табуретка, привинченная к полу и лампа, которую я буду направлять ей в лицо. Что ты на меня уставился? Ты точно кино пересмотрел. Шутит Илья Павлович, шутит.

— Ну у вас шуточки — проникся я.

— Так у меня и должность — посерьезнел Азов — Ничего мы с ней делать не будем. Зачем? Пусть себе живет как раньше. Другой разговор, что за ней теперь пригляд и присмотр будет по полной программе. Эта Таша — она диктофон на ножках, и не более того, а вот ее связи — это интересно. Авось, и мы чего полезное через нее узнаем. А ты при ней особо не разглагольствуй давай. Ну, если только я тебя об этом отдельно не попрошу и текст необходимый не вручу.

— Да я и до этого подобным не грешил — обиделся я — Чего мне с ней откровенничать? Да и с остальными тоже.

— Вот и хорошо — одобрил Азов — Вот и правильно. Ладно, пойду я, мне еще в Москву ехать. А ты — лежи себе, болей и не забивай себе голову всякой ерундой.

— Ну да — я потер бок — Теперь‑то чего уже. Нет, ну как глупо получилось — ехал мяса покушать, вместо этого тут завис. И пищу мне теперь есть только жидкую, вон, даже апельсинку нельзя.

— Это жизнь, Харитоша — Азов потрепал меня по плечу — Бывает. К тому же такая диета — это ненадолго, можешь мне поверить. Через три дня заберем тебя, дома отъешься.