Малявка (СИ) - Драч Маша

— Нет, — я убрала от себя чужую руку и отступила к двери, ее металлический холод тут же проник ко мне под кожу.

— Странная ты. Значит, как лечь под незнакомого мужика, так ты идешь и молчишь. А сейчас, когда я предлагаю тебе помощь, ты отказываешься.

— Она… Она мне не нужна, — твердо ответила я.

— Перестань, — Габриель закатил глаза. — Нужна! Еще как нужна! И поверь, никто, кроме меня тебе ее сейчас не окажет. Твой папаша скорей избавится от тебя, чем поможет.

— Это неправда! — вскрикнула я. В словах Габриеля была доля правды, в этом я уже успела сегодня убедиться. Но в моей душе теплилась какая-то детская и наивная надежда на то, что если не произносить такие страшные вещи вслух, то они могут оказаться ложью. Но с другой стороны есть неоспоримый факт.

— Правда, еще какая правда. Малявка, твой папаша тебя проиграл в карты. Ты это понимаешь? Проиграл родную дочь, — Габриель взял меня за плечи и тряхнул. — И после этого ты еще думаешь, что он способен тебе помочь? Сейчас здесь есть я и ты, ничто не останавливает меня от того, чтобы скрутить тебя и поиметь.

Я испуганно смотрела на мужчину и ощущала, что его пальцы с каждой секундой всё сильней и сильней сдавливают мои плечи.

— И… И что же вас остановило? — тихо спросила я.

— Сам не знаю, — он отпустил меня. — Может и следовало это сделать, но я не могу. Чувствуешь разницу? Твоему папаше плевать на тебя, а незнакомому человеку — нет.

— У него не было другого выхода, — моя попытка оправдать поступок отца выглядела жалкой и я это прекрасно понимала.

— Выход есть всегда, — повысив голос, заявил Габриель. — Я бы скорей сам загнулся, чем позволил моему ребенку страдать. Но видимо, тебя это устраивает. Я в последний раз предлагаю тебе сесть в эту чертовую машину, отогреться в ней и подождать, пока кто-то откроет проклятую дверь.

— Нет, — ответила я, опустив взгляд вниз.

— Как знаешь, — Габриель быстро пошагал к своему автомобилю и сел в него. Шины неприятно завизжали, и машина резко тронулась с места, скрываясь за поворотом.

В мыслях еще витали обрывки фраз, сказанные Габриелем всего лишь несколько минут назад. Он был прав… Совершенно прав.

— Поля? — послышался за моей спиной голос дяди Коли.

— Да? — я обернулась и посмотрела на соседа.

— Я увидел тебя в окне, так и понял, что ключей нет. У тебя всё хорошо?

— Хорошо, спасибо, — я быстро прошла в подъезд, утирая внезапно выступившие слезы.

Глава 4

Я врубил музыку на всю и, утопив педаль газа в пол, несся по вечернему городу. Перед глазами, будто бы специально издеваясь надо мной, стоял образ вечно перепуганной малявки. Чего она вообще пугливая такая? Сделаешь одно безобидное движение, а она уже вся трясется и хочется тут же обнять ее и защитить как-то. О! Здравствуйте, приехали! И с каких это пор во мне взыграли рыцарские наклонности? Делать мне нечего, или как? На завтра уже скопился приличный список дел, а я тут о какой-то соплячке думаю.

Останавливаюсь на светофоре и стучу пальцами по рулю в такт ритмичной музыки. Дождь хлыщет за окном просто невероятный. Дворники то и дело работают без передышки, но стекло машины всё равно нещадно заливает. А малявка, наверное, всё еще стоит у подъезда и ждет, пока кто-то ей откроет. Вот же упрямая! Прямо зло берет. Я понимаю, что не сделал ничего такого, чтобы вызвать доверие, но черт, отказаться от помощи… Заболеет же, а папаше ее ведь никакого дела не будет. Пойдет, опять зальет глаза и всё ему фиолетово станет. Козел!

Была бы у меня дочь, я бы с нее пылинки сдувал и не проигрывал в карты какому-нибудь мудаку вроде меня. А если он еще раз захочет провернуть подобную аферу, только потом Поля попадет в другие руки и тот мужик уж точно воспользуется своим положением? Только от одной этой мысли мне становится не по себе. Та нахрен мне всё это сдалось? Женским вниманием я не обделен и не вижу смысла продолжать думать о малявке.

На светофоре загорается зеленый, еду дальше. Искоса гляжу на коробку с туфлями, что лежит рядом на пассажирском сидении. И чем это Поле туфли не понравились? Да, не по сезону, это факт. Но в целом… Очень даже симпатичные, нежные и в то же время прослеживается некий напор и цвет неплохой. Уверен на ее ножках эта обувь смотрелась бы безукоризненно. Да сколько же можно?! Никогда! Никогда я много и долго не думал о девушках тем более, о тех, которых видел первый и последний раз. Но губы всё еще помнят вкус губ малявки. Уверен на все сто процентов, что раньше она ни с кем не целовалась. Осознание, что я был первым, нехило так возбуждает и будоражит самолюбие. Может, я просто пересытился опытными женщинами и ищу чего-нибудь экзотического? Не знаю. Что в этой малой такого особенного? Почему я мужик, которому через пару лет стукнет сорок, думаю о малявке? Меня лет так пять уже не привлекают чересчур молоденькие девочки, а тут…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Сам не заметил, как повернул в обратную сторону и уже гнал машину обратно к дому Полины. Увижу ее, насильно усажу в салон, обую эти проклятые туфли, и пока не откроют ту тупую подъездную дверь, никуда ее не отпущу. Будет брыкаться, найду метод укротить.

Въезжаю в уже знакомый двор и к своему удивлению не нахожу Полину. Осматриваюсь по сторонам, но ее нигде нет. Похоже, всё-таки кто-то дверь открыл. Что же, так даже лучше для нас обоих. Бросаю коробку на заднее сидение подальше от глаз и достаю из кармана пиджака телефон. Мне срочно нужно снять напряжение, иначе эта светловолосая малая и во сне меня достанет. Набираю номер одной своей знакомой, которая всегда не прочь провести со мной ночку-другую.

— Привет, — слышу ее соблазнительный голосок в трубке.

— Ты дома?

— А где же мне еще быть? — смеется.

— Отлично, готовься, я скоро к тебе приеду, — сбрасываю вызов и выезжаю со двора. Надеюсь, что мое сегодняшнее наваждение на завтра рассеется, и я о нем забуду, хотя эти невинные голубые глаза трудно забыть.

***

Я смогла поспать только пару часов до того, как зазвенел будильник, оповещая о том, что мне пора собираться на работу. Когда я зашла в квартиру вчера вечером, меня вдруг охватило такое странное и необъяснимое чувство тоски и одиночества. Папа спал в своей комнате с включенным телевизором, у кровати стояла недопитая бутылка чего-то спиртного. Я посмотрела на этого человека и впервые в жизни ощутила прилив сильного отторжения к нему. Сейчас, в эту самую минуту меня могли жестоко насиловать и издеваться, а он… Он просто в очередной раз напился и улегся спать, будто бы ничего такого не происходило. Хотелось надеяться, что папа хотя бы мельком, но подумал обо мне, но едва ли это могло случиться. Ему всегда было не до меня.

Выключив телевизор, я отнесла бутылку на кухню и вылила всё ее содержимое в раковину. Переодевшись, я закрылась в своей комнате и еще очень долго просто сидела на кровати, притянув колени к груди. Тело била мелкая дрожь и я мимо воли постоянно прокручивала в голове события минувшего дня. Я была благодарна этому Габриелю за то, что он ничего плохого со мной не сделал. Но то, как поступил отец… Этого я никогда не смогу забыть и простить, даже если захочу, то всё равно не получится.

Большую часть ночи я провела в размышлениях, то и дело постоянно возвращаясь к Габриелю. Не знаю почему, но моя память возрождала образ этого мужчины, особенно его черные пронзительные глаза. Стало очень неловко, когда я вспомнила наш поцелуй. Я никогда ни с кем не целовалась и даже не встречалась. Мне нравились мальчики, но они взаимностью не отвечали.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Даже когда я всё-таки заставила себя немного поспать, меня всё равно преследовал Габриель. Мы целовались, ласкали друг друга, и это казалось настолько реалистичным, будто бы всё происходило наяву. Ничего подобного я не ощущала, даже в тот период, когда мне очень сильно нравились одноклассник. Я несколько лет была безответно в него влюблена, но он моих снов ни разу не посещал. А тут… Я видела этого человека в первый и последний раз, но этого вполне хватило, чтобы мой мозг выцепил образ Габриеля и искусно ввел в сновидения.