Гарики из Атлантиды. Пожилые записки - Игорь Губерман

А что оно порою вмешивалось в нашу жизнь, мы оба знали твердо и доподлинно. Незадолго до ареста я закончил свой очередной негритянский труд. Писательница Лидия Либединская доверила своему зятю сочинение повести о поэте Огареве — эту книгу заказала у нее редакция серии «Пламенные революционеры». Я писал с подъемом и душевной радостью: Герцен и Огарев, сами того не зная, высказали множество антисоветских мыслей, и я напичкал повесть цитатами столетней давности, звучавшими как свежая и злободневная крамола. Перед самой сдачей верстки в печать вдруг Тате в ужасе (перед начальством и цензурой) позвонила редакторша: надо было срочно подтвердить подлинность этих цитат. Я к тому времени уже беспечно наслаждался обретением тюремно-лагерного опыта, и Тате предстояло перелопатить два или три толстенных тома подшивки газеты «Колокол». Что-нибудь найти там быстро было просто невозможно. С этими томами Тата кинулась в издательство, редакторша ей предоставила опасные цитаты, но вместо помощи мешала их искать, ибо журчала непрерывно, поверяя свои женские печали. И Тата понимала: дело безнадежно, книга выйдет исковерканной, ежели выйдет вообще. А время истекало на глазах, начальство и цензура жаждали удостовериться в источнике. В придачу ко всему у Таты раскалывалась от боли голова. Утром этого дня арестовали нашего друга Витю Браиловского. Пространство жизни ужималось и темнело.

Тата отпросилась в коридор покурить и прихватила заодно с собой два тома «Колокола» и листки с предполагаемой крамолой. В коридоре возле подоконника ее незримо и неслышно ждало упомянутое Провидение. Необъятно толстые тома подшивки сами открывались на любой искомой цитате. Через четверть часа дело было кончено. Цитаты действительно принадлежали Огареву и Герцену, а не являлись злокозненной выдумкой негра-автора. (Кстати, опасения редакторши отнюдь пустыми не были: она-то была в курсе, кто писал.) Верстка повести «С того берега» ушла в типографию и стала книгой, а на гонорар от жизнеописания этого государственного преступника мы вскорости приобрели избу в Сибири.

А что жена моя была права, как всегда, и это снова было Провидение, в тот день я убедился ближе к вечеру. Ибо Господь меня не только упас от лицедейства в Судный день, но и решил утешить неожиданным подарком. Я пригласил семью друзей и позвонил Володе — он не занят был, по счастью, и тоже обрадовался, ибо уж очень мы немолоды, а следующий мой приезд пока не намечался даже.

— Чуть не забыл, — сказал Володя, — у меня ведь сумка целая хранится твоего архива. С той еще поры. Захватить ее или уже неинтересно?

— Захвати, — охотно согласился я, особых радостей от старых самиздатских бумаг не ожидая.

И хоть пустые это хлопоты — писать о собственных стишках, но тут без этого не обойтись. В конце семидесятых у меня была недолгая пора душевной слабости: я относился к сочинительству серьезно. Повинуясь этому распространенному недугу, я собрал тысячи две своих четверостиший, и кипа мятых, чудом найденных бумажек превратилась в три пачки аккуратно пронумерованных стишков. Что ли к ранней смерти я готовился тогда? Уже не помню.

Таких машинописных экземпляров было три или четыре (««Эрика» берет четыре копии» — в этой строке у Александра Галича вместилась целая эпоха). За три дня обысков после ареста у меня вымели из дома все до клочка, и я спустя пять лет вернулся из Сибири в полностью очищенную от антисоветской скверны квартиру. О понесенных потерях я ничуть не сожалел, была прекрасна и самодостаточна освеженная тюрьмой жизнь на свободе. Но года за два до отъезда из России у кого-то из приятелей вдруг обнаружилась копия того собрания, и наскоро слепил я сборник избранного — «Гарики на каждый день». А после эта копия исчезла в сумятице тех лет — как появилась, так и растаяла, — никто сейчас не помнит, ни откуда взялись эти листочки, ни куда они ушли. «Гарики на каждый день» я нелегально переправил за границу, и спустя несколько лет они стали книгой. А четверостиший — столько же, если не больше, сгинуло с той копией, и я о них с годами не забыл, но мысленно простился. Порою у меня мелькало слабое поползновение востребовать с Лубянки мой архив, иные все же наступили времена, однако брезгливость оказалась много посильнее любопытства, и вступать с ними в отношения я не стал.

Заведомо сообразительный читатель уже все, конечно, понял: да, в принесенной мне сумке оказались все черновики того собрания, которое я тщательно и упоенно пронумеровал когда-то. Мне оставалось только выбрать те стишки, которые не умерли после крушения империи, хотя и сохранили запах того страшного и привлекательного времени. А я еще не удержался и оставил три десятка из четверостиший, которые мои друзья в Израиле печатали четверть века тому назад, сохраняя в тайне мою фамилию. Кто бы в самом деле мог догадаться о моем авторстве, если на обложках тех изданий был такой непроницаемый псевдоним: Игорь Гарик?

И прилагаемое ниже, таким образом, — утерянная некогда и чудом возвратившаяся третья часть «Гариков на каждый день».

Я свой век почти уже прошели о многом знаю непревратно:правда — это очень хорошо,но неправда — лучше многократно.

* * *

Бежал беды, знавал успех,любил, гулял, служил,и умираешь, не успевпочувствовать, что жил.

* * *

Я ощущаю это кожей,умом, душой воспламененной:любовь и смерть меня тревожасвоею связью потаенной.

* * *

Дух оптимизма заразителенпод самым гибельным давлением,а дух уныния — губителен,калеча душу оскоплением.

* * *

Приходит час, выходит срок,и только смотришь — ну и ну:то в эти игры не игрок,то в те, то вовсе ни в одну.

* * *

И здесь, и там возни до черта,и здесь, и там о годах стон,зато, в отличие от спорта,любви не нужен стадион.

Нет, человек принадлежитне государству и не службе,а только тем, с кем он лежити рюмкой делится по дружбе.

* * *

Вот человек. Борясь со злом,добру, казалось бы, мы служим.Но чем? Камнями, кулаком,огнем, веревкой и оружием.

* * *

Засмейся вслух, когда обидно,когда кретином вдрызг издерган;по безголовым лучше видно,что жопа — думающий орган.

* * *

Едва-едва покой устроим,опять в нас целится Амур,и к недосыпу с перепоемприходит сизый перекур.

* * *

По жизни мы несемся, наслаждаясь,пьянея от безоблачности века;но разве, к катастрофе приближаясь,предвидит ее будущий калека?

* * *

С утра за письменным столомгляжу на белые листочки;а вот и вечер за окном;ни дня, ни строчки.

* * *

Поближе если присмотреться,у воспаленных патриотовот жара искреннего сердцабывают лица идиотов.

* * *

Сперва, воздушный строя замок,принцесс рисуешь прихотливых,потом прелестных видишь самок,потом бежишь от баб сварливых.

* * *

Когда мы выбраться не чаем,само приходит облегчение:вдруг опьяняешься отчаяньеми погружаешься в течение.

* * *

Когда грядут года лихие,в нас дикий предок воскресает,и первобытная стихиянепрочный разум сотрясает.

* * *

Вокруг окраины окрестностиплывет луны латунный лик,легко кладя на облик местностинегромкой грусти бледный блик.

* * *

Спутница, любовница и мать,слушатель, болельщик, оппонент —бабе очень важно понимать,кто она в мелькающий момент.

* * *

Большое счастье — вдруг напасть,бредя по жизненному полю,на ослепительную страсть,одушевляющую волю.

* * *

Прекрасен мир, где всякий часлюбой при деле понемногу:прогресс к обрыву катит нас,а мы — мостим ему дорогу.

* * *

Судьба решается на небеи выпадает нам, как рыбам:она подкидывает жребий,предоставляя шанс и выбор.

* * *

Предупредить нас хоть однажды,что их на небе скука гложет,толпа ушедших остро жаждет,но, к сожалению, не может.

* * *

Пусты, сварливы, слепы, дерзки,живем ползком или бегом —свои черты ужасно мерзки,когда встречаются в другом.

* * *

Я радуюсь, умножив свой доход,страхующий от голода и холода;бессребреник сегодня только тот,кто ценит преимущественно золото.

* * *

От замаха сохнут руки,от безделья разум спит,гулко трескаются брюкиу неловких волокит.

* * *

Когда на всех, на всех, на всехудушье мрака нападает,на смену слез приходит смехи нас, как смерть, освобождает.

* * *

Течет зима. Близ моря пусто.Но вновь тепло придет в сады,и миллионы нижних бюстовповысят уровень воды.

* * *

Тонул в игре, эпикурействе,любовях, книгах и труде,но утопить себя в еврействерешусь не раньше, чем в воде.

* * *

Есть во взрослении опасность:по мере близости к старениювысоких помыслов прекрасностьужасно склонна к ожирению.

* * *

Аскетом я б весь век провел,но тайным страхом озабочен:святого блесткий ореолдля комаров приманчив очень.

* * *

Годы, будущим сокрытые,вижу пламенем объятыми;волки, даже очень сытые,не становятся ягнятами.

* * *

Поэты бытие хвалой венчаютс дописьменной еще эпохи древней;дух песенности стены источают,и тем они звучнее, чем тюремней.

* * *

Сегодня день истек в бесплодной,пустой и мелкой суете,и мерзкий серп луны холоднойзияет в мертвой пустоте.

* * *

Фортуна если жалует немилостью,не жалуйся, печаль душе вредна,и недруга встречай с невозмутимостью,убийственной, как пуля из гавна.

* * *

Медицины гуманные рукиувлеченно, любовно и плохопо последнему слову наукилечат нас до последнего вздоха.

* * *

Стяжательством и суетностью затхлойизмотанный однажды выйдешь в ночьи вздрогнешь от гармонии внезапной,раскрывшейся тебе, чтобы помочь.

* * *

В реке времен, как в море — рыбы,не зря безмолвствуют народы:свобода — это страх и выбор,ломает плечи груз свободы.

* * *

Когда средь общей тишиныты монолог сопишь ученый,услышь себя со стороны,и поумнеешь, огорченный.

* * *

Мы — необычные рабы,мы быть собой не перестали,есть упоение борьбыв грызеньи проволочной стали.

* * *

Вполне по справедливости сейчасмы трудимся, воруем и живем:режим паразитирует на нас,а мы — паразитируем на нем.

* * *

Воспринимая мир как данность,взгляни на звезды не спеша:тягчайший грех — неблагодарностьза то, что воздухом дышал.

* * *

Мы все — опасные уроды,мы все достойны отвращения,но в равнодушии природыесть величавость всепрощения.

* * *

В горячем споре грудь на грудьуже не видя ничего,войдя в азарт, не позабудьна ужин выйти из него.

* * *

Мы из любых конфигурацийумеем голос подавать,мы можем стоя пресмыкатьсяи на коленях бунтовать.

* * *

В любви, трудах, игре и спорте,искусстве, пьянстве и наукебудь счастлив, если второсортен:у первосортных горше муки.

* * *

Война ли, голод — пьет богема,убийства, грязь — богема пьет,но есть холсты, но есть поэмы,но чьи-то песни мир поет.

* * *

Мы часто ходим по воде,хотя того не замечаем,висим над бездной в пустотеи на огне сидим за чаем.

* * *

Безумство чудаков — их миллионтолкующих устройство мироздания —вливается в витающий бульон,питательный для вирусов познания.

* * *

Зря нас душит горечь или смех,если учат власть интеллигенты:в сексе понимают больше всехевнухи, скопцы и импотенты.

* * *

Не ограничивайся зрением,пусть обоняние не чахнет:что привлекательно цветением,порой кошмарно гнилью пахнет.

* * *

На трупах и могилах вдруг возникшумливый рай пивных и кабаков,и лишь «за что боролись?» хилый крикстихает у последних стариков.

* * *

Духа варево и крошевонынче так полно эрзацев,так измельчено и дешево,что полезно для мерзавцев.

* * *

Я не борец и не герой,но повторить готов над плахой:во всех суставах свихнут строй,где не пошлешь мерзавца на хуй.

* * *

От наших войн и революций,от сверхракет материковыхприятно мысленно вернутьсяк огням костров средневековых.

* * *

Мы все — душевные калеки,о чем с годами отпечалились,но человека в человекенайти, по счастью, не отчаялись.

* * *

Какое ни стоит на свете времяпод флагами крестов, полос и звезд,поэты — удивительное племя —суют ему репейники под хвост.

* * *

Свистят ветра, свивая вьюгу,на звездах — вечность и покой,а мы елозим друг по другу,томясь надеждой и тоской.

* * *

Когда вокруг пируют хищники,друг другом чавкая со смаком,любезны мне клыками нищие,кому чужой кусок не лаком.

* * *

Одно за другим поколенияприемлют заряд одичанияв лучащемся поле растления,предательства, лжи и молчания.

* * *

Стреляя, маршируя или строясь,мы злобой отравляем нашу кровь;терпимость, милосердие и совесть —откуда возникают вновь и вновь?

* * *

На всем человеческом улеележит сумасшествия бремя;изменчив лишь бред, а безумиескользит сквозь пространство и время.

* * *

Неизбежность нашей смертичрезвычайно тесно связанас тем, что жить на белом светелюдям противопоказано.

* * *

Просветы есть в любом страдании,цепь неудач врачует случай,но нет надежды в увяданиис его жестокостью ползучей.

* * *

Когда б остался я в чистилище,трудясь на ниве просвещения,охотно я б открыл училищедля душ, не знавших совращения.

* * *

У страха много этажей,повадок, обликов и стилей,страх тем острее, чем свежей,и тем глубинней, чем остылей.

* * *

Наплевать на фортуны превратность,есть у жизни своя справедливость,хоть печальна ее однократность,но прекрасна ее прихотливость.

* * *

Просачиваясь каплей за года,целительна и столь же ядовита,сочится европейская водасквозь трещины российского гранита.

* * *

В года рубежные и страшныенепостижимо, всюду, молчаползут из нор кроты вчерашние,зубами клацая по-волчьи.

* * *

Природа позаботилась самазакат наш уберечь от омерзения:склероз — амортизация ума —лишает нас жестокого прозрения.

* * *

Живешь блаженным идиотом,не замечая бега лет,а где-то смерть за поворотомглядит, сверяясь, на портрет.

* * *

Из глаз, разговоров и оконозлобленность льется потоками,грядущего зреющий коконпитается этими соками.

* * *

Конечно, веру не измеришь,поскольку мера — для материи,но лучше веровать, что веришь,чем быть уверенным в неверии.

* * *

Книга нашей жизни столь мудра,что свихнется всякий, кто листает:зло проистекает из добра,а добро на зле произрастает.

* * *

Мы колесим, ища покой,по странам и векам,но всюду возим за собойсвой собственный вулкан.

* * *

Глядят в огонь глаза смурные,и смутный гул плывет в крови;огонь тревожит в нас немыепещерной памяти слои.

* * *

Когда восторг, триумф, овациии сам эфир блаженство пьет,порочный дух еврейской нациисебя усмешкой выдает.

* * *

О законе ли речь или чуде,удручающий факт поразителен:рано гибнут хорошие люди,и гуляет гавно долгожителем.

* * *

Простертая по миру красотадоступнее ломтя ржаного хлеба,но душу затмевает суета,и пошлость заволакивает небо.

* * *

Задавленность густой чиновной кашейлишает смысла жалобу и крик,лишен лица хозяин жизни нашей,хотя коварен, туп и многолик.

* * *

Другим народам в назиданиеРоссия избрана и призванаявить покой и процветание,скрестив бутылку с телевизором.

* * *

Серые подглазные мешкисетуют холодным зеркалам,что полузабытые грешкипамятны скудеющим телам.

* * *

Растет познанье. Но при этомдуше ни легче, ни просторней:чем выше ветви дышат светом,тем глубже тьма питает корни.

* * *

Семейный дом — наследственности храм.Живу. Сижу с гостями. Эрудит.Но бешеный азарт по временамстреноженное сердце бередит.

* * *

Дай мне, Боже, спать ночамибез душевного мучения,утоли мои печали,остуди мои влечения.

* * *

Ум с добротой неразделимосвязуют общие черты:дурак всегда проходит миморазумной пользы доброты.

* * *

Повадка женщины изменчива,поскольку разнится играподруги дня, подруги вечера,подруги ночи и утра.

* * *

В умах — разброд, вокруг — неразбериха,царит разбой, и тьмою застлан свет;везде притом спокойно, мирно, тихо,и разве только будущего нет.

* * *

Весна размывает капризнозавалы унынья и грязивнезапной волной оптимизма,шальной, как вода в унитазе.

* * *

Мы рады, когда чванные авгурыдурачат нас, лицом туманясь хмурым,а правду говорят нам балагуры —но кто же доверяет балагурам?

* * *

Нам непонятность ненавистнав рулетке радостей и бед,мы даже в смерти ищем смысла,хотя его и в жизни нет.

* * *

Чем глубже скепсис и невериепри неизбежности притворства,тем изощренней лицемериеи выше уровень актерства.

* * *

Страдалец, мученик и узник,насилий жертва и увечий —всегда по духу чуть союзниктого, кто душит и калечит.

* * *

Сгорают поколенья, как поленья,их копоть поглощает высота,а пламень их, не ведающий тленья,нетленно воплощает красота.

* * *

Чреваты лихом все дороги,полны волнений волны дней,сам разум наш — дитя тревоги,и потому податлив ей.

* * *

Игра ума, и листьев арфа,и вкус вина, и жар объятий —даны сегодня, ибо завтраполно любых невероятий.

* * *

Я столько всякой видел пакости,что лишь единственно от разностия мог бы стать сосудом святости,когда б не стал бутылью праздности.

* * *

Себя раздумьем я не мучаюи воле свыше не перечу:когда идешь навстречу случаю,судьба сама идет навстречу.

* * *

Веками власть по душам шарит,но всем стараньям вопрекидух человека — ртутный шарик,неуловимый для руки.

* * *

А со мною ни с того ни с сеговдруг такое начинает твориться,словно в книгу бытия моегокем-то всунута чужая страница.

* * *

Умами книжными и пыльнымискрипят мыслители над нами,а нам то цепи служат крыльями,то крылья вяжутся цепями.

* * *

Сколь гибко наше существок занятий резкой перемене:солист поет про божество,а в животе кишат пельмени.

* * *

Развитию грядущих поколенийположена жестокая граница,и если возникает новый гений,то рядом слабоумие родится.

* * *

В мертвящем климате неволимы ощутимее живем:чем гуще фон тоски и боли,тем ярче проблески на нем.

* * *

Всегда любой философ и сапожникза творчеством коллег его следит,и чем пугливей в личности художник,тем дерзостней судья и эрудит.

* * *

Жрецам и сторожам увялых истин,протухших от побегов до корней,особенно бывает ненавистеннаивный любознательный еврей.

* * *

Нутро земли едят заводы,поя отравой кровь реки,ложатся на глаза природыаэродромов пятаки.

* * *

Бутылка — непристойно хороша,сулит потоки дерзостных суждений,и ей навстречу светится душа,любительница плотских услаждений.

* * *

Всего слабей усваивают люди,взаимным обучаясь отношениям,что слишком залезать в чужие судьбывозможно лишь по личным приглашениям.

* * *

Блажен, кто вовремя заметилту тень тревог и опасений,которой дышит сонный ветерв канун великих потрясений.

* * *

Еще я много напишуи многое скажу,пока плывет прозрачный шумпод светлый абажур.

* * *

В огонь любых на свете бедствийиз окон, щелей и дверей,из всех немыслимых отверстийобильно сыплется еврей.

* * *

Сижу, прохладный и пустой,курю обильно,а в голове как под тахтой —темно и пыльно.

* * *

Не делай сказку былью, вожделея,не жалуйся, когда не удалось:несбывшееся ярче и светлеетого, что получилось и сбылось.

* * *

Мы все виновны без вины,что так давно и плодовитоопасный бред, что все равны,внедрился в разум ядовито.

* * *

Стихии цель свою не знаюти дел не ведают своих;всегда и страшно погибаютте, кто развязывает их.

* * *

Чтобы легче было жить и сохраняться,учат нас учителя словами свойскимипресмыкание рассматривать как танцысо своими эстетическими свойствами.

* * *

Я в поездах души надломлечу с привычным постоянством:лоб охлаждается стеклом,а боль — мелькающим пространством.

* * *

Отец мой молча умер без меня —уставши, я уснул темно и пьяно;нет, я ни в чем себя не обвинял,я просто это помню постоянно.

* * *

По мере разрастания корней,питающих твердеющие души,мы делаемся глубже и сильней,но пасмурней, умеренней и суше.

* * *

К познанию не склонный никогда,искал себе иные я занятия,и тайна зарождения плодаволнует меня менее зачатия.

* * *

Покуда есть вино и хлеби дети льнут к отцу,неблагодарен и нелеплюбой упрек Творцу.

* * *

Живи игрой, в игру играя,сменяй игру другой игрой:бывает молодость вторая,но нету зрелости второй.

* * *

Познание плодит свои плоды,повсюду, где случится и придется,вытаптывая всякие следы,оставшиеся от первопроходца.

* * *

Я был не худшим и не лучшимиз тех, кто жизнью награжден:то эгоизмом больно мучим,то альтруизмом изможден.

* * *

Душа предчувствием томима,а дни несут одно и то же,и жизнь моя проходит мимо,как мимо нищего — прохожий.

* * *

Дурак — не случай, а культура,внутри которой, в свой черед,самонадеянная дурастрашней, чем наглый идиот.

* * *

У нас внутри, как в помещении,бес словоблудия живети, оживляясь при общении,нам разум пучит, как живот.

* * *

На слух — перевернутым эхомзвучит наших жизней истома:то стон выливается смехом,то смех неотличен от стона.

* * *

Соблазны тем и хороши,что лечат душу от спокойствия,и только тот всерьез грешит,кто множит грех без удовольствия.

* * *

Жизнь увязана мертвым узлом,над которым азартно хлопочутсмельчаки, что дерутся со зломи добро по мозолям топочут.

* * *

Открытием сконфузятся потомки,начала наши взвесив и концы:выкармливали мерзость не подонки,а честные, святые и слепцы.

* * *

Заслыша брань души с умомна тему дел моих,бегу, чужой в себе самом,и лью нам на троих.

* * *

Естественна реакция природына наше неразумие и чванство,и нас обезображивают годы,как мы обезобразили пространство.

* * *

Сколь явно дедушек урокизаметны в опыте внучат:сегодня все вокруг — пророки,но прозревают и молчат.

* * *

Мне часто снится чудный сон,кидая в дрожь и мистику:что женских юбочек фасонопять вернулся к листику.

* * *

У значимых событий есть кануны,предчувствиями полнится земля,и звучные неслышимые струныпоют, предупреждая и суля.

* * *

Какая бы у власти волчья стаяни грызлась, утоляя злобу волчью,возмездие незримо прорастаетсквозь кровью удобряемую почву.

* * *

Я уверен, что в этой странепотеплеет однажды и вдруг,и мы с миром пойдем наравне,как бегун, отстающий на круг.

* * *

Если отнестись не подозрительнок жизни, а доверчивей и проще,многое, что страшно было зрительно,будет восхитительно на ощупь.

* * *

Нас как бы время ни коверкалосвоим наждачным грубым кругом,не будь безжалостен, как зеркало,и льсти стареющим подругам.

* * *

За веком вслед свистим скворцом,полощем голос в общем гаме,потом ложимся вверх лицом,и нас несут вперед ногами.

* * *

Вертеть я буду карусель,покуда хватит интереса;печаль, что жизнь имеет цель,нам посылается от беса.

* * *

Текла бы жизнь моя несложная,легко по радостям скользя,когда бы я писал про можное,касаясь лишь того, что льзя.

* * *

В литературном алфавитея сзади всех до одного:сперва идут, кто блядовитей,и гибче выя у кого.

* * *

В связи с успехами наукии от космических причинсегодня бабы влезли в брюки,а завтра — выебут мужчин.

* * *

Пьеса «Жизнь» идет в природене без Божьей прихоти:одеваемся на входеи лежим на выходе.

* * *

Одиноко бренчит моя арфа,расточая отпущенный век,и несет меня в светлое завтранаш родной параноев ковчег.

* * *

Торжествует, кипит и ликуетвся страна от зари до зари,шалый ветер истории дуетв наши мыльные пузыри.

* * *

Познанья высокое делодоверив ученым людям,мое посвежевшее телок неграмотным ходит блядям.

* * *

Климат жизни, климат духа,климат зрения и слухав этом лучшем из миров —замечательно херов.

* * *

Певцы несхоже вырастаюти разно строят свой уют:одни тайком поют, что знают,другие — знают, что поют.

* * *

Кто свой талант на провиантне медлит разменять,скорее все же не талант,а одаренный блядь.

* * *

Он к умным бабам с дружбой лез,духовной жаждою взыскуем,но дружбу вмиг поганил бес,оборотясь его же хуем.

* * *

С утра философ мылит разум,чтоб целый мир окинуть глазом;а я проснусь — и пью вино,и мир во мне творит оно.

* * *

Заботясь только о здоровье,вдруг обнаружишь утром ранним,что благодушие — коровье,а здравомыслие — баранье.

* * *

Намного проще делается все,когда пуста бутылка на столе;истории шальное колесо —не пьяный ли катает по земле?

* * *

Что за весной приходит лето —спасибо даже и за это.На всём запрет. И куртизанкидают тайком, как партизанки.

* * *

Любое выберите времяи наугад страну возьмите —сей миг увидите еврея,который враг и возмутитель.

* * *

Не страшно мне адских заслуженных мук,я кинусь в котел безмятежно,страшнее звонки от вчерашних подруг,упреки лепечущих нежно.

* * *

Мы кишим, слепые тетери,в тесноте, суетой загаженной,огорчаясь любой потере,кроме дней, сгорающих заживо.

* * *

Нам неохота даже в райот русской гибельной земли,милее жизни людям край,где их травили и ебли.

* * *

Не стоит жизнь у жизни красть,игра ума — сестра безделья,а лень — единственная страсть,после которой нет похмелья.

* * *

Девицы созревают раньше сроков,заложенных природой в них самих,и опыт преждевременных уроковпленительно просвечивает в них.

* * *

Мы по домам, в своей берлоге,держали веку вопрекибазары, церкви, синагоги,читальни, клубы, бардаки.

* * *

Мы в мир приходим как в музей:дивимся травам, звездам, лицам,заводим жен, детей, друзейи покидаем экспозицию.

* * *

Хотя живем всего лишь раз,а можно много рассмотреть,не отворачивая глаз,когда играют жизнь и смерть.

* * *

Из вина и дыма сотканмой тенистый уголок,а внутри лежит красотка,залетев на кайф о’клок.

* * *

Как литература ни талдычила,как бы воспитать нас ни хотела,а мерзавцы жутко симпатичны,если туго знают они дело.

* * *

С полюса до линии экваторавсем народам нравятся их танцы,а евреи всюду реформаторы,потому что всюду иностранцы.

* * *

Сейчас терпение и труд,насколько в них осталось толку,в итоге тренья перетрутлишь выю, шею или холку.

* * *

Здравый смысл умом богат,не играется в игрушкии почти всегда рогату фортуны-поблядушки.

* * *

Россия пребудет во веки вековпод боем державных курантовстраной казнокрадов, святых, мудаков,пропойц и блаженных талантов.

* * *

Стариками станут люди,чей зародыш делал я,а дотоле сохнуть будетрепутация моя.

* * *

На все планеты в космос тучныйпора нам парус поднимать,пока они благополучноживут без нас, еби их мать.

* * *

Когда удача отказалаи все не ладится всерьез,нас лечат запахи вокзалаи колыбельная колес.

* * *

Среди болезней, горя, плача,страданий, тягот и смертейприрода снова нас дурачит,и мы опять плодим детей.

* * *

Вино и время не жалея,садись не с каждым, кто знаком:похмелье много тяжелее,когда гуляли с мудаком.

* * *

Взрослеющего разума веснаполна то упоений, то нытья;становишься мужчиной, осознавбессмысленное счастье бытия.

* * *

У веры много алтарей,но всюду всякий разудобней жертву, чем еврей,не сыщешь в нужный час.

* * *

Творя семью, не знал Всевышний,кроя одну для одного,что третий — тайный, но не лишний —дополнит замысел Его.

* * *

Прогресса жернова спешат молотьна воздухе, на море и на суше,удобствами заласкивая плоть,отходами замызгивая души.

* * *

Я в ад попрошусь, умирая,не верю я в райский уют,а бляди — исчадия рая —меня услаждали и тут.

* * *

Век играет гимны на трубе,кабелем внедряется в квартиры;в женщине, в бутылке и в себепрячутся от века дезертиры.

* * *

Душа болит, когда мужает,полна тоски неодолимой,и жизнь томит и раздражает,как утро с бабой нелюбимой.

* * *

Любой талант, любой мудрец —по двум ветвям растут:кто жиже, делается жрец,а кто покруче — шут.

* * *

Сквозь тугой волосатый арканхрипловато мы славим отчизну,через бочку, бутыль и стаканвсе дороги ведут к оптимизму.

* * *

Когда вседневная рутиназавьет углы, как паутина,плесни в нее вином из кружкии выставь хером дверь подружки.

* * *

С поры, как я из юности отчалили к подлинной реальности приник,спокойное и ровное отчаяньеменя не покидает ни на миг.

* * *

Посмертной славы сладкий сокя променял шутяна ежедневный долгий сони озеро питья.

* * *

Пренебрегая слишком долгоигрой супружеского долга,не удивляйся, что женас утра слегка раздражена.

* * *

В роскошных юбочках из замшигуляют юные девчонки;однако, никому не дамши,не одолеть такой юбчонки.

* * *

Отливом завершается прилив,похмельями венчаются угары,эпоха, через кровь перевалив,кончается, кропая мемуары.

* * *

Я не гожусь в друзья аскетам,их взгляд недвижим и мертвящ,когда под водку с винегретомя тереблю бараний хрящ.

* * *

Он обречен, мой бедный стих,лишь в устном чтении звучать,свинья способностей моихрожает только непечать.

* * *

Не хлопочи из кожи вон,ища разгадки мироздания,а пей с подругой самогонна пне от дерева познания.

* * *

Пускай отправлюсь я в расход,когда придет лихое время,ростками смеха прорастетмое извергнутое семя.

* * *

Стихи мои под влагу белуючитаться будут повсеместно,пока детей не в колбе делают,а древним способом прелестным.

* * *

Тверды слова, бестрепетна рука,но страшно то во сне, то наяву:без отдыха и без черновикаединственную жизнь свою живу.

* * *

Для одной на свете целивсе бы средства хороши:пепел дней, что зря сгорели,подмести с лица души.

* * *

Сплетни, дрязги, пересуды,слухов мутная волна;чем изысканней сосуды,тем гавней струя гавна.

* * *

Плыву сквозь годы сладкой лени,спокойной радостью несомый,что в тьму грядущих поколенийуже отправил хромосомы.

* * *

В России даже ветреные ветры,дышавшие озоном обновления,надули на века и километрыпалачества, крушений и растления.

* * *

Жизнь полна шипами и укусами,болями и минусами грустными,но когда у жизни только плюсы,вид ее становится приплюснутым.

* * *

Душа засыпает послушно,вкушая лишь то, что дают;в России всегда было душно,а затхлость рождает уют.

* * *

Лишенный корысти на зависть врагам,я просто корыстно уверен:отсутствие денег — примета к деньгам,а лишние деньги — к потерям.

* * *

Проживая легко и приятно,не терзаюсь я совестью в полночах,на душе моей темные пятнапо размеру не более солнечных.

* * *

Сейчас в любом из нас так многосмешалось разных лиц и наций,что голова, как синагога,полна святынь и спекуляций.

* * *

Бог сутулится в облачной темени,матерится простуженным шепотоми стирает дыханием временинаши дерганья опыт за опытом.

* * *

Поскольку мир — сплошной бардак,в нем бабы ценятся везде,искусство бабы — это как,а ум — кому, когда и где.

* * *

Нас не мучает бессонница,мы с рождения обучены:все, что к худшему не клонится,поворачивает к лучшему.

* * *

Люблю замужних, разведенных,отпетых, падших, роковых,пропащих, шалых, забубённыхи просто баб как таковых.

* * *

Когда бы Бог в свою обительменя живым прибрал к рукам,имел бы Он путеводительи по небесным бардакам.

* * *

Зачем, не видя дальше конурыи силы расточая не по средствам,рожденные для веры и игры,мы заняты трудом и самоедством?

* * *

Судьба, фортуна, провидение —конечно, факт, а не химера,но в целом жизнь — произведениеума, характера и хера.

* * *

Восхищая страну вероломством,соблазнясь на лимонные рощи,уезжают евреи с потомством,оставляя сердца и жилплощадь.

* * *

Мы брызгаем словесный кипяток,пока поодиночке и гуртомтрамбует нас асфальтовый каток,в чем с искренностью кается потом.

* * *

Я мироздания пирогв патриархальном вижу духе:над нами — власть, над нею — Бог,над Ним — лучи, жара и мухи.

* * *

Текучка постепенных переменпотери возмещает лишь отчасти:в нас опытность вливается взаменэнергии, зубов, кудрей и страсти.

* * *

Сижу, работая упорно,и грустно вижу с возмужанием:пока идея ищет форму,она скудеет содержанием.

* * *

Когда живешь в разгар эпохивысоких слов и низких дел,не оставляй на завтра крохи,которых нынче не доел.

* * *

Фигура выкажет самасебя под кофтой и халатом,и при наличии умаразумно быть мудаковатым.

* * *

У нас едва лишь Божья искрапробьется где-то под пером,бежит восторженно и быстротолпа ценителей с ведром.

* * *

Судьба кидает чет и нечети делит жизни, как река:кто свиньям бисер пылко мечет,а кто — коптит окорока.

* * *

Всеведущий, следит за нами Бог,но думаю, вокруг едва взгляну,что все-таки и Он, конечно, могзабыть одну отдельную страну.

* * *

Больней всего свыкаться с тем,что чудный возраст не воротится,когда могли любой гаремлегко спасти от безработицы.

* * *

Несладко жить в р