Человек без чести - Джеймс Кори

Покоренные расы заслали своих разведчиков к глубинам вселенной в поисках драгоценного материала. Земля оказалась в зоне их интересов. Внедрившись в ядро нашей планеты, марсиане получили шанс на свободу. Движимые жаждой открытий, подпольщики упрочили свое положение и наращивали мощь, но, несмотря на это, баланс сил остался нестабильным. Нежданный союз между иккеанцами и землянами пророчил погибель всем шести марсианским расам. Эти страхи не были безосновательны, как Вы видите.

Однако выслушайте следующее: прогуливаясь по переливающимся коридорам «Серкерии», я ощущал силу этого великолепного судна. Имей я хотя бы одно такое, Ваше Величество, не преминул бы провозгласить себя Императором Всея Европы! Ни один флот не смог бы противостоять мне. Ни одна армия не заставила бы сойти на сушу. Нет городов, которые не дрогнули бы в тени этого корабля. Представьте теперь мощь врага, готового поработить сам Ад вместе с чертями, и благодарите Всевышнего, что щупальца иккеанцев не добрались еще до Англии. И снова я предвосхищаю события…

Вернемся же к команде. На своих новых постах мои ребята показали себя во всей красе. Морская закалка подарила каждому из них интуитивное понимание кинетики и механики, которому в академии не научат. Лаан и несколько оставшихся членов экипажа Карины Меер выкладывались по полной, чтобы помочь нам освоиться. Мы бороздили космические просторы, а угроза преследовала нас по пятам. Минуты перетекали в дни, дни в недели. Беспокойство овладело нами, но сейчас не об этом. Иккеанские корабли всячески пытались нарушить наши планы, сбить с маршрута, обогнать. Мы не высыпались, работали на износ и были измождены и напуганы. Спасались лишь шутками и взаимоподдержкой. С приближением к красной планете отчаяние врага становилось всё заметнее. На какое-то время я даже уверовал, что мы обыграем-таки иккеанцев. Но их войска превосходили новоиспеченный экипаж «Серкерии» по численности и сноровке. Мы попали в капкан.

И даже тогда, когда нас окружили со всех сторон, враг не терял бдительность. Ведь зверь, загнанный в угол, опаснее всего. Так я и встретился снова с губернатором Смитом.

Только представьте меня, Ваше Величество, на капитанском мостике «Серкерии». Капитан Меер стояла рядом, насупив брови. На широкой карте, по сути представляющей из себя емкость с жидкостью, светящимися линиями отражалась траектория движения нашего корабля и всей вражьей флотилии, словно божественный художник ежесекундно выводил ее кистью. Запах палёного мяса еще витал в воздухе — немое свидетельство последней схватки. Скромный Лаан и мистер Коплер заняли позиции позади меня. Каждый координировал свою часть глобальной системы, в которую слились обе наши команды. Только тогда нас приняли на «Серкерии» как своих. Я не знал, по какому чудесному принципу работает широкая кристаллическая панель, стоящая передо мной, но в ней сменялись панорамы, и, как в заколдованном сказочном зеркале, отражался не только мой облик, но и физиономия губернатора Смита. Время потрепало морскую крысу. Его желто-серая шевелюра на висках серебрилась сединой, от сладкой жизни тело оплыло жирком. Улыбался он также приветливо, как и раньше, когда я ошибочно принял его улыбку за дружескую, потеряв бдительность.

— Капитан Лоутон?! — удивился губернатор. — Не надеялся встретиться с вами здесь!

— Сэ-э-эр, — поздоровался я.

— Лоутон, ваша каперская кампания закончилась. Преступница Карина Меер будет задержана моими союзниками и предана правосудию. Это лишь вопрос времени. Вижу, наши догадки подтвердились — вы и ваш экипаж вынуждены прислуживать госпоже Меер.

— Я никого не удерживаю силой, — парировала Карина. — Вы перепутали меня с иккеанцами, которые пленяют народы и манипулируют их волей.

— Как бы то ни было, — продолжил губернатор, — у меня есть предложение, капитан Лоутон. Мои союзники предпочли бы мирную сделку по передаче обвиняемой и золота, украденного ею. «Серкерия» вне зоны их интересов. Если ваши люди будут столь любезны обеспечить конвой Карине Меер и откроют шлюзы для моих делегатов, корабль останется за вами по праву спасения[5].

— Искренность ваших намерений, сэр, я ставлю под сомнение, — признался я.

— Отнюдь, сэр! — убеждал меня губернатор. — Я даю вам слово джентльмена, и мы оба знаем, что я не нарушаю своих обещаний.

И это было правдой, Ваше Величество. Смит искусно, словно дьявол, умел убеждать и нарушал правила сделок также филигранно, как Мефистофель, не запятнав своей чести, включая наше с ним дельце, очернившее мою репутацию. Заручившись его обещанием получить корабль, странствующий между мирами, в обмен на Карину и сплав, я мог бы стать новым капитаном «Серкерии». В том не было сомнений.

Нужно ли объяснять Вашему Величеству причину моих колебаний? Скепсис вообще присущ таким людям, как я. Догадались ли Вы, что я не метался между перспективами потерпеть поражение или стать свободным и всемогущим? Не об этом я задумался. Мой искренний ответ последовал незамедлительно. Грубый по форме, он содержал посыл, с физиологической точки зрения невыполнимый.

В тот же миг иккеанцы перешли в наступление.

В пустоши между мирами не так просто взять судно на абордаж. Атакующий корабль нагонял нас, раскочегарив свои дьявольские двигатели до предела. Кровожадные челюсти впивались в обшивку судна. Иккеанские войны вторгались в залы и камеры «Серкерии». Большую часть уродцев мы положили в первый же час, хотя захватчикам удалось продвинуть свои позиции вглубь. Монстры были огромными, Ваше Величество, но невероятно шустрыми в противовес габаритам. Яркие лучи, испускаемые из устройств на их лапах, испепеляли человека за сущее мгновение. Кроме чертовых крабов из Преисподней, армия врага состояла из колониальных гвардейцев, призванных служить Короне, но превратившихся в наёмников адского альянса.

Мы бились повсюду: в коридорах и залах, в топливных хранилищах и во всех восьми служебных камерах. Доктор Кох вытравил врагов обратно на суда с помощью ядовитого газа, который они добыли с инженером Октусом Октатаном, манаэ по происхождению. Куахог, молодой Картер и мистер Дэрроу ухитрились спасти из руин «Доминика» пушку и разнесли ею вдребезги с дюжину паучьих иккеанцев. Желтая слизь то и дело разлеталась в стороны вместе с кусками панцирей. С гордостью докладываю, что все мои люди, от первого хулигана до последнего мерзавца, сражались героически, словно бравые ветераны былых времен. Стволы палили без промедления. Сабли выстроились в такую мясорубку, в которую боялись соваться даже наводящие ужас иккеанцы. Защищаясь неистово, мы несли огромные потери и отступали все глубже и глубже. На последних минутах боя мы остались с капитаном Меер вдвоем. В одной руке сабля, в другой — агрегат из стекла и серебра, горящий изумрудным светом. Всё, чем я сдерживал врагов, стоя спиной к спине с Кариной. До сих пор помню те ощущения. На короткий миг зловоние смерти и дым растворились, и в ноздри ударил аромат магнолии. Надеюсь, когда-нибудь на смертном одре это станет моим последним воспоминанием.