Курильский эксцельсиор - Олег Уланов

Над этой загадкой он бился уже десять лет. И за разгадку этого квеста он должен был заплатить большую цену: шпионить и собирать информацию о пограничной заставе, на которой он когда-то служил. Правда, в интерпретации его новых «хозяев» это называлось не «шпионаж в пользу США», а «мониторинг состояния боеготовности личного состава, характера и особенности режима несения службы» и других не менее важных сведений.

«Хрен вам, товарищи америкосы, а не военная тайна. Лялю в одеяле вы от меня получите, а не военные сведения. И агента вашего я обязательно вычислю…»

Олег встал с кровати и включил настольную лампу на маленьком столике.

Выдрав лист из лежащего на столе блокнота, он стал записывать свои соображения.

Во-первых, он решил наметить наиболее вероятных кандидатов в тайные агенты ЦРУ из всех участников экспедиции.

Во-вторых, из тех, кого он не включит в список подозреваемых, ему нужно будет выбрать человека, на которого он сможет положиться. Но это на крайний случай.

«Так… С чего же начать? Ну, думай, думай, Пуаро хренов», – Олег начал методично стучать себя шариковой ручкой по подбородку.

Он понимал, что с ходу эту загадку никак не решить. Любые эмоции и впечатления от первого знакомства с участниками экспедиции были плохими ориентирами в этом лабиринте. Ведь могло оказаться и так, что тот, кто расположил его сегодня к себе, вполне мог оказаться агентом. Здесь нужно было действовать без эмоций.

«Сначала надо представить себе, чем должен был заниматься агент на острове, и, исходя из этого, подумать, кто из участников мог подойти на эту роль». – Олег улыбнулся тому, что стала вырисовываться линия расследования.

«Естественно, что агент или агенты должны передвигаться по острову. Под это дело подходят абсолютно все участники. Тогда он должен быть выносливым и физически сильным. Это, конечно, спорный момент, но если взять это за основу, то по внешним данным в эту группу можно отнести почти всю мужскую половину экспедиции. Хотя почему только мужскую? А слабый пол? Они ведь только с виду могут быть хрупкими и нежными, а на самом деле это может быть ловкий и тренированный противник, скрытый под приятной внешностью», – в голове Умелова почему-то возник образ Барбары Кински.

«Так. А если взять возраст? Из всех участников только Ричарду Стэмпу уже не возрасту лазить по крутым склонам и носить тяжелый рюкзак. Хотя он вполне может быть просто руководителем и координатором всей тайной операции, а кто-то другой должен будет сделать всю черновую работу».

Умелов бросил ручку на стол.

«Нет, так ничего не получиться. Нужно просто ближе узнать каждого и только после этого делать хоть какие-нибудь выводы».

Олег щелкнул кнопкой настольной лампы и залез в уже остывшую постель.

«Молодцы цэрэушники, – поежившись, подумал Олег, – Они мне даже эту задачу облегчили. Я ведь по легенде репортер ВВС. А это значит, что я могу брать интервью у каждого члена экспедиции. И мой интерес к участникам будет всеми воспринят как моя работа. Всеми, но не агентом, потому что он знает, кто я такой на самом деле. Значит, когда он будет отвечать на мои вопросы, я смогу почувствовать, лжет этот человек или нет»…

Это уже было кое-что.

«Теперь надо придумать, как дать знать в Россию, что я жив…» – повернувшись на правый бок, Умелов решил больше ни о чем сегодня уже не думать.

Глава 3

Борт научно-исследовательского судна. Первые числа июня 1995 года

Как ни старался Умелов противостоять пресловутой морской болезни, но первые сутки она оказалась сильнее его. Не помогали ни соленые сухарики, ни холодная вода, ни антигистаминные препараты.

Но уже утром следующего дня его вестибулярный аппарат настроился на постоянную качку, и болезнь отступила. Японец все это время практически не выходил из их общей каюты. Было видно, что морские неудобства он переносил гораздо лучше. Несколько раз сквозь приступы дурноты Умелов замечал, как его сосед доставал из своего рюкзака карты островов и подолгу рассматривал их. Периодически японец на ломаном английском интересовался, не нужна ли Умелову его помощь.

Но как только японец заметил, что журналисту стало гораздо лучше, он сразу же свернул свои карты и убрал их в рюкзак. Умелову показалось, что японец явно не хотел, чтобы кто-то мог видеть его за этим занятием.

«Вот и первый подозреваемый, – подумал Олег. – Пожалуй, стоит начать именно с него. Во-первых, он, как и я, прибыл на Аляску позже остальных, а во-вторых, он вполне мог иметь легенду и прикрытие для своей деятельности. И к тому же вполне может оказаться и не японцем. В-третьих, так сложилось, что он оказался со мной в одной каюте. Если предположить, что это не простая случайность и что он агент ЦРУ, то лучшей возможности контролировать меня ему и не придумать».

Окончательно оправившись от морской болезни, Умелов достал из своей сумки бритву, зубную пасту со щеткой, в общем, все то, что помогает каждому мужчине приводить себя в порядок по утрам, и отправился умываться. Вернувшись в каюту, Олег застал японца в той же позе, что и десять минут назад: Кудо Осима что-то записывал в свою рабочую тетрадь.

– Как дела? – дежурно спросил у соседа Умелов.

Хотя из уст любого американца она выглядела бы более органично.

– Окей, – так же коротко по-американски ответил японец.

Положив средства личной гигиены в дорожную сумку, Умелов решил, что самое время начать использовать преимущества той легенды, которую придумали для него в ЦРУ.

Он достал из-под койки большой кейс, где лежала профессиональная кинокамера, и одну видеокассету. Настроив аппаратуру, он навел объектив на японца. Тот смущено улыбнулся.

– Прошу прощения, но это моя работа. Я должен делать много съемок, – по-английски произнес Олег.

Японец закивал головой, и Олег решил взять свое первое интервью.

– Мистер Осима, пожалуйста, расскажите о себе.

Японец явно был немного смущен, но тем не менее через пару секунд начал говорить в объектив.

– Меня зовут Кудо Осима. Я живу в Японии, в городе Саппоро. Я занимаюсь вулканологией. Мне предложили участвовать в этой экспедиции. Я согласился.

– Мистер Осима, кто вам сделал это предложение?

Японец озадаченно сдвинул брови.

– Я не понимаю.

Умелов попытался построить фразу иначе.

– Вы же от кого-то получили предложение участвовать?

– Да.

– Кто конкретно пригласил вас сюда?

До японца дошел смысл вопроса.

– Мне пришло приглашение от частного фонда «Квантум».

– Окей. Вы часто путешествуете морем?

– Нет. Я обычно летаю в экспедиции самолетом. А почему вы спросили?

– Потому что я заболел от морской качки, а вы нет.

Японец снова улыбнулся.

– Я живу в Японии, и у меня очень хорошее здоровье.

– Спасибо, Мистер Осима.

«Да… не густо. Но на первый раз хватит», – подумал Умелов.

Он выключил камеру и уложил ее обратно в кейс.

«Интересно, что за карты он прячет в своем рюкзаке? Может, спросить его прямо в лоб?»

– Мистер Осима, я могу посмотреть карты, которые вы доставали вчера и сегодня утром?

Японец снова улыбнулся. Но от взгляда Умелова не ускользнуло смущение, которое Осима пытался спрятать за этой улыбкой.

– Да. Пожалуйста, смотрите.

Он достал из под койки рюкзак и развязал на нем клапан. Вынув оттуда сложенные в несколько раз карты, он протянул их Умелову.

– Пожалуйста.

– Спасибо, – Олег взял их и сразу же начал разворачивать.

Это были подробнейшие карты нескольких островов Курильской гряды, куда направлялась экспедиция. Но карты Онекотана среди них не было, хотя сегодня утром Умелов точно видел в руках у японца полотно со знакомыми очертаниями острова. Того самого, на котором он провел полтора года своей жизни…

«Ну что же, мистер Осима, теперь вы подозреваемый номер один», – подумал Олег, с улыбкой глядя на соседа.

Ничего хуже придумать было нельзя. Нахождение в одной каюте с самодовольной Барбарой в течение нескольких долгих дней плавания было серьезным испытанием для Мэри. Однако хорошее домашнее воспитание, основанное на православных традициях, помогало ей справиться с этими обстоятельствами.

– Доброе утро, Барбара.

Мэри старательно улыбнулась своей попутчице, как только та открыла глаза и посмотрела в ее сторону.

– Доброе утро, – хрипло ответила бельгийка.

Опершись на локоть, она поднялась и нащупала на полке свои часики.

– Боже мой, уже десятый час! – удивленно воскликнула Барбара, прищурившись, глядя на циферблат. – Как спалось, Мэри? Тебя не укачивает?

– Нет. Я нормально переношу качку. Это у меня уже четвертая морская экспедиция.

Мэри поднялась с койки и, надев теплую куртку, вышла из каюты на верхнюю палубу. Ей не хотелось смущать бельгийку, когда та будет одеваться и приводить себя в порядок.

По палубе она прошла на нос корабля. Весеннее солнце изредка пробивалось через густые белые облака, пуская косые лучи в серо-зеленые воды Тихого океана. Свежий ветер гнал бесконечные стада морских волн, иногда оставляя на их спинах светлые следы пены. Нос судна то поднимался, то опускался к линии горизонта. И если бы кто-то наблюдал за этим со стороны, то увидел бы, как быстро судно шло вперед, ловко переползая через спины этих океанских «скитальцев».