Подари мне дитя (СИ) - Лимонова Мила

Это ещё больше обрадовало Ларису. И хотя у нее осталось мало подруг после ее развода, но возможность послать маме электронное письмо, а не пропасть без вести успокаивала.

— Вопросы какие есть?

— Есть, — ответила Лариса. — А когда и как я попаду в ваш мир? Сегодня?

— Нет, не сегодня, — Алла улыбнулась. — Что, не терпится? Мне понадобится еще пара дней, чтобы приготовить для тебя славийский паспорт. Это не совсем официально, — тут гадалка подмигнула, — но так будет меньше проблем и хлопот лично для тебя. А ты пока улаживай свои дела — ну там, родных предупреди, чтоб не искали, мне проблем с полицией не нужно, или там, в квартиру жильцов пусти, чтоб цветы поливали и кошечку кормили. Вот, а теперь читай контракт и подпиши, где галочка, а я скреплю его магической печатью.

— Что дает магическая печать? — Лариса рассеянно скользила взглядом по строчкам. В документе не было вписано имя кандидата, он именовался просто “Кандидат”.

— Страховка такая. В общем, ни ты, ни я, ни твой Арданн не сможем нарушить договор.

— Отлично, — Лариса поставила свою роспись и передала документ Алле. Та тоже чиркнула внизу страницы.

— Α теперь давай своего Арданна, я подколю его данные к договору и поставлю печать.

Лариса не глядя вынула из папки верхнюю стопку листов, сколотую степлером. Чего там глядеть — она и так помнила, что ещё с вечера положила его сверху. Αлла достала из ящика стола маленькую жестяную коробочку, вынула печать и тут раздалась громкая трель мобильного телефона.

— Извиняюсь, — Алла прижала телефон плечом к уху, — слушаю.

Разговор, видимо, был серьезный, Алла нахмурилась, но продолжала параллельно что-то вводить в компьютер, покопалась в другом ящике, скрепила степлером анкету с договором.

— Да ладно… Слушай, давай я тебе перезвоню через пять минут, у меня тут клиентка важная!

Алла шлепнула печатью по листу и в последний раз щелкнула мышкой, вводя в компьютер номер договора.

— Все, дело сделано, — Алла удовлетворенно потерла руки, предвкушая кругленький гонорар от потенциального счастливого отца. — Сейчас откопирую тебе договор, спрячь и не теряй.

В углу зажужжал ксерокс, Αлла копировала страницу за страницей, как вдруг резко остановилась и звонко выругалась такими словами, какие Лариса слыхала только от сантехника, который менял унитаз в ее квартире пару лет назад. Слова прозвучали, когда старый бачок рухнул мастеру на ногу.

— Что ты натворила, Голубева? — Алла схватилась за голову, шлепнулась на стул и принялась судорожно щелкать мышкой, пытаясь что-то исправить.

— Α что? — испугалась Лариса.

— Она ещё спрашивает! — гадалка закатила глаза и ткнула договор едва ли не в лицо растерянной клиентке.

Лариса захлопала глазами, потом с виноватым видом полезла в папку с документами… Так и есть! Сидя на кухне, она смотрела анкеты и случайно поменяла местами Арданна и Реймонда.

— Могли бы и проверить, — это было невежливо, но Лариса не сдержалась.

— Черт, как же теперь… Черт! — сейчас Алла употребляла более цензурные ругательства. — Не могла эта чертова дура позвонить на пять минут позже!

— А что, нельзя отменить? — робко заикнулась Лариса. — Порвать документ, и все?

— Нельзя, это же магический контракт! — Алла уронила голову в ладони, но тут же подняла. — Он уже зарегистрирован! Ты вот что, Голубева, — а ты ему не понравься! Ну, там, нахами при встрече, скажи, что он зануда… В общем, сделай так, чтобы он тебя послал. Подумаешь, месяц потеряешь, зато я смогу свести тебя с Арданном. Мужчиной твоей мечты.

— Да ладно, — философски пожала плėчами Лариса, — ну пусть будет мужчина моей запасной мечты. Оно и лучше, что так сложилось. Все равно я с магами никогда дела не имела. Уж очень сказочный был бы вариант. Может, я бы сама такому крутому не понравилась.

— Ох уж эти русские женщины, — выдохнула Алла. — Что у вас за самооценка такая низкая? Вечно выбираете, кого поплоше! У вас и поговорка есть дурацкая: “Хоть плохонький, да мой!” Ладно, что уж теперь сделаешь, раз и я прошляпила… Вот тебе адрес. Завтра я тебе позвоню, назначу день и время. Придешь туда, я открою переход. Напоминаю, без вещей. Ничего, кроме надетой на тебя одежды и украшений. И все-таки подумай насчет Αрданна, такой шанс упускаешь!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— И контракт нельзя? — уточнила Лариса.

— И контракт, — Алла при упоминании о злополучном контракте скривилась, как от зубной боли. — Не волнуйся, получишь копию в том мире. И электронную в том числе.

— Хорошо, — Лариса собралась уходить и на всякий случай добавила, — вы не расстраивайтесь так из-за этой ошибки, я всем довольна.

— Зато я недовольна, — пробурчала Алла, когда дверь за посетительницей захлопнулась. — Что за день невезучий!

Лариса постаралась потратить оставшееся ей время с максимальной пользой. Во-первых, надо было чем-то занять руки и голову, что бы не волноваться. Во-вторых, квартира еще пригодится брату Паше после поступления, так что ее надо оставить чистой.

Лариса все эти два дня наводила порядок, а вечера проводила за любимыми книгами и кино. Кошки и цветов у нее не было, вернее, единственный горшочек она выставила в подъезд, где его незамедлительно кто-то утащил. Предупредила маму, что оставила ключи у соседки.

В назначенное время Лариса стояла на углу Цветочной и Пушкинской улиц, рядом с парком, одетая в то самое абрикосовое платье и нежно-голубое пальто. Она смотрела на окружающие ее дома, тротуары, заваленные снегом клумбы и спешащих прохожих, словно пытаясь запомнить навсегда.

Из-за угла вынырнула Алла в неприметном черном пуховике:

— Привет! Пойдем, у нас мало времени.

В глухой части парка, не облагороженной цивилизованными тропинками, Алла, отвернувшись от взволнованной Ларисы, сделала несколько быстрых пассов руками. Воздух перед ней начал дрожать, словно над костром, и Лариса ощутила странное тепло.

— Вперед, — прохрипела Алла, было видно, что она напряжена до предела.

“Вот оно, начинается!” — с каким-то детским восторгом подумала Лариса и шагнула вперед.

Казалось, что ничего не произошло — она по — прежнему была в парке, очень похожем, а рядом с ней стояла Алла.

— Получилось? — беспокойно спросила Лариса.

— Конечно, получилось. Мы в Дарбурге. Сейчас я тебя провожу и передам кандидату с рук на руки, — вздохнула магичка (выходит, всамделишная!). Видимо, до сих пор переживала из-за Ларисиной ошибки.

Зато сама Лариса нисколько не переживала — приняв нечаянную ошибку за знак судьбы, она несколько раз рассмотрела фотографии Реймонда и осталась довольна. Симпатичный мужчина, улыбка приятная. Только в глазах как будто затаенная грусть и боль — но неудивительно, если он тоже хотел семью, и не сложилось…

Лариса с жадностью глядела на окружающий ее новый мир, пытаясь найти различия со своим. Пока не находилось. Парк как парк — клумбы, серые слежавшиеся сугробы, полосатые лавочки, изредка кое-где на газонах валялись обертки от мороженого и другой мусор. Словом, все как на родине.

Одежда тоже не сильно отличалась. Пока выходили из парка, Лариса насчитала четырех девушек в пуховиках с яркой вышивкой на рукавах и спине — видимо, модные сейчас.

Реймонда она узнала издалека. Темно-синяя куртка нараспашку, под ней серый свитер. Обычные голубые джинсы. В руке он держал яркий букет хризантем. Αлла вздохнула и подвела Ларису к ожидавшему мужчине.

— Знакомьтесь. Реймонд, Лариса. Вот, — она сунула девушке пластиковый пакетик. — Там все документы. А мне пора. Реймонд, я вам еще позвоню, у меня есть кое-что для вас, вернее, кое-кто, — Алла подмигнула. — И ты, Лариса, звони, я тебе еще подберу, вдруг какое непонимание…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Реймонд вежливо попрощался с магичкой и протянул букет Ларисе.

— Это вам… тебе.

— Спасибо, — Лариса с улыбкой взяла цветы, поднесла к лицу. — Можно на “ты”.

Было приятно, но немного неловко. На ум ей пришло, как одна из ее подруг, Катя, которая по мнению ее матери “засиделась в девках”, категорически отказывалась от знакомства с “очень хорошими мальчиками” с серьезными намерениями. “Понимаешь, — как-то призналась Катя Ларисе во время одной из их девичьих посиделок. — Я один раз сходила, больше не хочу! Придешь, а тебя как товар рассматривают, и ты тоже так же — словно лошадь на ярмарке: подходит, не подходит… И нет какого-то чувства легкости, непринужденности…”