Диалоги - Диас Назихович Валеев

П о р т у г а л о в. Шелонов! Постой! (Отводит в сторону.) Ты почтил своим присутствием торжественный акт в честь открытия университета. Интересно, почему?

Ш е л о н о в. А пошел ты…

П о р т у г а л о в (положив ему руку на плечо). Еще раз спрашиваю тебя. В знак протеста против современных порядков было вынесено решение о бойкоте. Прошу пояснить, почему ты?..

Ш е л о н о в. А я тебе еще раз говорю, пошел! Вместе со своим судом пошел к… куда-нибудь! Инспектора с его педелями мало! Другая еще инспекция, внутренняя!

П о р т у г а л о в. Со студенческим судом не шутят.

Ш е л о н о в. Я сам себе закон, и не надо мне никаких надсмотрщиков.

П о р т у г а л о в. Кто тебя пригласил сюда?

Ш е л о н о в (после паузы). У господина Никонова тяжкое похмелье. Нуждается в лечении. Вы позволите, господин великий инквизитор? Хо-хо-хо.

Из залы, бурно споря, выходят  Б р о н с к и й, У л ь я н о в, Ф а д е е в, Л ю д м и л а  Б а а л ь, З в о н а р с к а я.

Б р о н с к и й. В Германии все условия для перехода. Причем без катастроф! Шестьдесят газет у эсдеков! Сознание и понимание перемен должны быть присущи народу. Вот они и работают с ним! С тем же лавочником.

У л ь я н о в. Выходит, революцию в смысле насильственного переворота побоку? Надо дожидаться, когда лавочник созреет!

Ф а д е е в. Дави его, Ульянов, дави!

З в о н а р с к а я. Я не понимаю, куда вы ведете?

У л ь я н о в. Вы жалкий прогрессист, Бронский. И ваша революция — это не революция, а шулерство, подтасовка.

Ф а д е е в. Моя революция шулерство, а ваша?

У л ь я н о в. Не знаю. Во всяком случае, не ставка на постепеновщину! Но и не испанский роман с одними приключениями!

Б р о н с к и й. Что ж? Муравьиная работа множества простых людей?

У л ь я н о в. Своего пути я еще не знаю! Я его выбираю!

Б а а л ь. Раньше хорошим тоном считалось народничество, теперь — марксизм.

У л ь я н о в (усмехаясь). Хорошим тоном? Дело разве в моде?

П о р т у г а л о в. Дело делать надо! Когда человека душат, единственная мысль — освободиться от душителя.

Ш е л о н о в. Ну, а потом что?

П о р т у г а л о в. Потом… это потом!

Ш е л о н о в. А если рука привыкнет? И чья-то шея не понравится?

П о р т у г а л о в. А ты бы хотел поставить индивидуальную шею выше общего?

Ш е л о н о в. Значит, человечку с индивидуальной шеей… Хо-хо!

П о р т у г а л о в (с яростью). Наше дело — уничтожать! Уничтожать! Мы — бикфордов шнур к динамиту!

У л ь я н о в. И что ж, люди, по-вашему, должны принимать участие в революции, не имея перед собой даже никакого определенного идеала? Возможно ли отыскать хоть одного человека, который решился бы посвятить себя какой-то деятельности…

Ш е л о н о в. Баранов всегда избыток!

У л ь я н о в. Но если мы уподобимся этим баранам и не будем думать ни о целях своей деятельности, ни о способах ее существования… (Португалову.) Все это деятельность неосмысленная, инстинктивная. Мне кажется, мы все где-то вот на этом уровне… Уровне инстинкта! Не устаем толковать о том, что следует уничтожить, против чего нужно бороться, но чем заменить разбитое? А это ведь — не курятник построить, господа!..

Ф а д е е в. Дай-то бог разбить сначала. А уж что-нибудь сообразим.

Ш е л о н о в. Что-нибудь! Вот она, манна небесная! Вот чего с нетерпением ждет человечество! Что-нибудь! А я начхал, дорогой брат Фадеев, на твое «что-нибудь».

У л ь я н о в. Мне кажется, мы спорим из-за того, что положительная часть многих революционных программ страдает спутанностью, неясностью.

Ш е л о н о в. А что, если этой положительной стороны, Ульянов, нет? Нет… за абсолютным отсутствием таковой! Кары разработаны — тюрьмы, ссылки, каторга. А награды? Жестянки на грудь? Ленточки? Только! Данте девять кругов ада подробнейше расписал, а где поэт рая? Фантазии не хватает? А если вовсе нет?

Б а а л ь. Как нет?

Ш е л о н о в. А если фокус о том, что весь этот огромный мир, весь шар земной один сплошной минус?! А плюс где-то во Вселенной!.. Там где-то затерялся… В каком-нибудь созвездии Гончих Псов!.. Его бог, как ненужную кость, туда швырнул. А там его кто-то другой грызет. Те же псы, может? А мы здесь. И в этом вся трагедия! Хо-хо!.. И комедия тоже! Трагикомедия человеческого существования.

У л ь я н о в. Да, трагедия! Но в том-то и суть, что наша задача — найти выход из нее!

Появляются  Н и к о н о в, С м е л я н с к и й.

С м е л я н с к и й. Господа, прошу внимания! Внимания, господа!

Шум постепенно затихает.

Б а а л ь (звонко, ворвавшись в тишину). Всегда один базар!

С м е л я н с к и й. Базар тоже вещь. Вся Россия базарит и выбирает путь. Но о деле, господа! Сегодня здесь представители землячеств. (Никонову.) Может, ты скажешь?

Н и к о н о в (отмахнувшись). Нет, давай…

С м е л я н с к и й. Как известно, в Московском университете студент третьего курса Синявский дал на днях пощечину инспектору Брызгалову. Была свалка. Натравили мясников и казаков. Давили лошадьми. Семнадцать изувечено. Трое убито. Университет закрыт. Аресты. В Петербурге дело тоже кончилось тем же. Волна беспорядков пройдет сейчас по всем университетам без исключения. Российское студенчество должно избрать формой своей жизни протест. Протест против введенных в университетах порядков, уничтожающих нашу студенческую волю полностью. И протест против всего полицейского режима в целом! Воздухом его дышит даже ребенок! Что будем делать, господа? (Пауза.) Нам поручено объявить, товарищи, что вчера вынесено решение о сходке в Казанском университете. Каких бы взглядов ни придерживался каждый из нас, как бы теоретически мы ни разъединялись, это общее дело. Мы должны поддержать москвичей и петербуржцев! Но чтобы поддержка была ощутимой, нужно учесть их ошибки. Нужно-сделать то, чего не сумели сделать они.

У л ь я н о в. Надо поднять весь университет, все казанское студенчество. (С нажимом в голосе.) Если все, если каждый!.. Девятьсот десять человек в университете! Если каждый бросит свой входной билет!

Ш е л о н о в. А если не бросит?

П о р т у г а л о в. А для чего мы здесь собрались? Чтобы такие фокусы были?

С м е л я н с к и й. Каждый из нас, мне кажется, должен смотреть на себя как на капитал, обреченный на трату для торжества революционного дела. (Долго смотрит на Шелонова.) Или вы не согласны?

Ш е л о н о в.