ЕВРЕИ В МАСОНСТВЕ (ОПЫТ ИСТОРИЧЕСКОГО ИССЛЕДОВАНИЯ) - Юлий Гессен

Из этих-то книг мы и почерпнули некоторые сведения об ордене.

Если верить анонимному противнику, азиатские братья открыли пред евреями двери лож из материальных выгод; быть может, это обвинение ложно, но мы не остановимся, чтобы смыть это пятно с памяти азиатских братьев. Интереснее уяснить себе, чего искали евреи в этом ордене? Всматриваясь в характер участия евреев в ордене, можно заметить, что они придали союзу два различных направления; в одном случае они как бы платили дань современным заблуждениям ума, в другом случае воодушевлялись прогрессивными культурными задачами. Каббалистические мудрствования, с одной стороны, и желание обратить союз в арену для культурного общения евреев с христианами — с другой, одинаково определяли деятельность ордена.

Невольно возникает вопрос: каким образом сочетались эти до известной степени противоположные тенденции? Являлась ли каббалистическая окраска деятельности ордена самодовлеющей целью для братьев-евреев, или она служила им лишь средством для достижения другой цели, именно культурной? Нельзя отрицать, что иные из братьев могли одновременно интересоваться как культурными задачами, так и каббалистическими умствованиями. Темная каббала нередко мирно сожительствовала с широкими умственными запросами и светлыми идеями, но несомненно в ордене были и такие лица, которые менее всего искали каббалы; это видно уже из одного того факта, что евреи азиатского ордена лишь тогда вступили в него, когда, постучавшись в двери немецких иоанновых лож, они получили ответ, что ни одна иоаннова ложа не вправе принимать евреев [45]. Но и помимо сего, стремление сблизить евреев с христианами путем масонства наложило на орден столь ясный отпечаток, что не может быть сомнения в том, что это стремление играло доминирующую роль. Вот почему, допуская даже, что среди евреев-братьев были такие, для которых каббала являлась единственной приманкой, все же можно смело сказать, что остальные братья-евреи видели в каббале лишь средство к достижению цели, т.е. к сближению с христианским обществом; они поняли, что при всеобщем увлечении каббалистическими тайнами они сумеют посредством каббалы, держа ее тайны в своих руках, привлечь к ордену другие ложи и, вместе с тем, упрочить в ордене свое собственное положение. Это так и произошло: многие немецкие ложи примкнули к азиатскому братству в надежде найти здесь страстно искомые тайны.

Представителем еврейской партии был, несомненно, ближайший сотрудник Эккерта, Гиршман, носивший орденское имя Marcus Ben Bina [46]. «Marcus Ben Bina — говорит анонимный автор,—принял наибольшее участие, постарался более других придать системе ее нынешний вид; от него изошли каббалистические химеры и глупые вымыслы, которые, как ни мало заключали в себе реального, все же скрепляли это непрочное учреждение. От него исходило большинство бумаг. Что же касается орденского учения, то в этом отношении он имеет наибольшую заслугу в союзе. Чем больше вносил он еврейских и каббалистических слов, тем все больше,—иронически добавляет автор,—поражали эти документы умных отцов» (т. е. братьев). Из других евреев нам известно лишь имя главного мастера Итцига [47], с которым мы еще встретимся.

Система ордена была чрезвычайно сложна; "она состояла из двух пробных степеней: ищущего и страждущего и из главных: 1) рыцарей или обновленных братьев, 2) мудрых мастеров, 3) царственных священнослужителей или настоящих розенкрейцеров. Кроме того были многочисленные должности, носившие еврейские названия. Высшее наблюдение за орденом было возложено на синедрион [48], состоявший из 72 членов, во главе которого находился верховный орденский великий мастер (Chacham Hakchem). Формально орден следовал заветам Великой английской ложи; провозгласив полную терпимость, он поставил своей целью— дать счастье человеку. «В орден может вступит—гласит § 1 общих законов — всякий честный, благородно-мыслящий человек, к какой бы религии, общественному положению и системе (т. е. масонской системе) он ни принадлежал. И это главным образом потому, что благополучие и счастье человека, являющееся единственной целью нашей системы, не зависит ни от религии, в которой мы родились, ни от общества, в котором мы воспитывались». В духе же «Книги Уставов» гласит § 4 устава азиатских братьев, что вступающий должен «свободно следовать чистой вере в Единого истинного Бога»: при этом упоминаются ноевы законы и отмечается, что в старые времена масон должен был придерживаться религии страны [49].

Однако братья-евреи стремились в действительности не столько осчастливить человечество, сколько, как было выше отмечено, самим сблизиться с христианским обществом. Согласно § 2 общих законов, членом ордена мог быть только «каменщик, рыцарь или мастер, который был утвержден в этом звании правильною, законною ложей Мельхиседека или иоанновой». Мельхиседековой, как мы знаем, называлась, по объяснению азиатских братьев, такая ложа, в которой членами были евреи, турки, персы, копты, армяне [50], a иоаннова ложа, по их же словам, отказывала в доступе нехристианам; таким образом, не принимая тех, кто еще не был посвящен в масонство, орден ограничился одной задачей: сблизить тех членов мельхиседековых лож, которые не имели доступа в иоанновы; но и эта задача суживалась тем, что орден, согласно уставу, распространял свою деятельность лишь на Европу, a здесь несомненно было более евреев, нежели персов, коптов и др., об участии которых в масонстве нет никаких данных в литературе; к тому же ясно, что из членов лож, устроенных Эккертом в Гамбурге и других городах, одни евреи не принимались в иоанновы ложи. Является вопрос, не основал ли Эккерт мельхиседекову ложу, чтобы подготовить в ней евреев ко вступлению в азиатский орден, или, напротив, не потому ли включил он в устав условие приема в орден членов мельхиседековых лож, дабы этим путем евреи получили возможность примкнуть к азиатскому ордену?

Автор «Auth. Nachr.» и другие противники азиатских братьев ставили им в вину то, что они принимают в свою среду евреев, и потому автор книги «Werden und können Israeliten etc.» в своей отповеди доказывает, что масоны в праве принимать евреев в свой союз, при чем в подкрепление своего утверждения он выдвигает «Книгу Уставов», как официальное законоположение праматери всех правильных лож, авторитет которой немецкие ложи признали, хотя и не усвоили ее духа. С этих пор «Книга Уставов» становится лучшим оружием в руках писателей, ратующих за принятие евреев в союз.

Приведя из «Книги Уставов» текст первой обязанности, автор указывает, что, согласно таковой, вступить в союз может всякий, кто, как сын Ноя, признает бессмертие и следует нравственному закону; таким образом, масонство зиждется на нравственной основе и, следовательно, «христиане и нехристиане одинаково могут воспринять это учение, которое заключает в себе то, что обыкновенно называют естественными законами, записанными в каждом сердце самим Богом». Книга Боскана, выдвинувшая на очередь еврейский вопрос с большей настойчивостью, чем «Эрнст и Фальк», обратила на себя внимание. Так напр., в 80-х гг. в Ганноверской ложе «Friedrich zum weissen Pferde» был возбужден спор о допущении евреев в ложу [51]. Но еще большее впечатление произвела книга на самих евреев.

Отметив некоторые причины, вызывавшие отрицательное отношение к евреям со стороны немецких лож, автор упомянутой книги говорит, что «быть может, сами немецкие евреи виноваты в том, что все еще многие люди не могут избавиться от предубеждения против них. Они значительно отстали от своих английских, французских, итальянских, португальских и других единоверцев. Не святое учение их религии, преподанное Моисеем, но многочисленные суеверные представления, бесполезные и смешные обычаи, выдуманные политикой раввинов большей частью для того, чтобы получить богатую «десятину», создали то обособленное положение, в котором живут y нас все евреи. Если евреи и озаряются светом просвещения, которое порою охватывает даже противников терпимости, то они все же остаются слепыми в тумане своих мечтаний, остаются глухими к примерам, поучениям и увещаниям. Здесь именно и воздвигается первая стена между нами и ими...»

При чтении этих и дальнейших строк невольно кажется, что они написаны как бы под диктовку одного из тех современных немецких евреев, которые неудержимо стремились сблизиться с христианским обществом; но если большинство этих последних имели в виду лишь удовлетворение своего мелкого самолюбия, то сотрудник нашего автора видел в этом сближении средство духовно возродить немецких евреев. Казалось бы, что недостатки евреев, отмеченные автором, должны были с одной стороны оправдать отрицательное отношение немецких лож к евреям, с другой стороны объяснить самим евреям, что при наличности этих недостатков они не могут рассчитывать на прием в ложи. Но вдохновитель приведенных строк имел в виду совсем иное, именно проложить в масонстве ближайший путь к общению евреев с христианами, и, не замечая непоследовательности, он горячо восклицает: «К чему закрывать народу (еврейскому) путь к масонству, путь, на котором народ легче всего мог бы примириться с другими людьми, мог бы смягчить свои нравы и облагородить свою мысль!». Были ли это слова увещания, обращенные к немецким ложам, дабы они приняли евреев, рассчитывая на их исправление, или то был призыв к немецким евреям вступить в ложи (хотя бы только азиатские), дабы там духовно возвыситься; принадлежали ли эти слова христианину (Эккерту?) или еврею (Гиршману?), во всяком случае они должны были объяснить евреям, стремившимся вырваться из духовного гетто, какое культурно-общественное значение может иметь для них сближение с христианами в масонстве [52].