Тайна империи - Николай Раков

— И не только поверил. Важным условием здесь является то, чтобы сам глава разведки понял, что прощения ему не будет, и вынужден был уйти в подполье, — резюмировал Кузмин.

— Но и после этого каждый из них будет сам по себе. Причем, желая оправдаться, Ю-Сим может начать охоту за претендентом на престол. Он не постесняется представить в качестве доказательства своей лояльности голову «любимого» родственника императора, — скептически заметил Самум.

— А вот с этого момента необходимо их связать общими действиями и продемонстрировать единство их цели, — вслух произнес полковник.

— Должно начать действовать подполье и оставшиеся верными главе разведки люди, — высказал свое мнение Колдун.

— То есть проводится некая акция, в результате которой гибнут разведчики и некие другие лица, связь от которых тянется к племяннику.

— И не только к племяннику, а к лицам, имеющим большие деньги и власть, — добавил психолог. — В любом обществе, каким бы единым оно ни выглядело снаружи, внутри всегда найдется группа, объединенная скрытой обидой или тайными интересами, остающимися без реализации при данной власти. Все это создает и активирует сеть противодействия при благоприятно сложившихся условиях.

— Таким образом, в тылу императора имеется пятая колонна, которую нельзя оставить без внимания, и только разгромив можно двигаться дальше, — проговорил инженер.

— Вот от имени этой самой пятой колонны вы, майор, и будете действовать, — сообщил Кузмин.

— Слушаюсь, господин генерал, — поднявшись со своего места, с улыбкой на лице, подтвердил получение приказа Колдун.

— Сбылась мечта авантюриста, — тихо, чтобы слышал только инженер, прокомментировал полученный приказ Самум.

— Вы что-то сказали, капитан? — спросил Кузмин.

— Майор Конев очень любит громкую работу, — пояснил слышавший фразу Лузгин. — Капитан Гошар поздравил друга с открытием сезона свободной охоты.

— Да, шумовой эффект должен быть впечатляющим. Так что, майор, в выборе средств можешь не стесняться, — подтвердил напутствие генерал.

— Стеснение — это один из вариантов скромности. В наличии этого достоинства капитана упрекнуть нельзя, — согласился вслух Шаман.

— Значит, решено, — пристукнул по столу рукой Кузмин, будто ставя точку на обсуждении.

— Кто высаживается на Сохара? — спросил Лузгин.

— Это решать капитану Смирнову, — ответил генерал, и все обратили свои взоры на Шамана.

— Такую проверку, которой подвергнется наш человек, можем выдержать только я и капитан Гошар, — не задумываясь, ответил Смирнов.

— У меня на тебя другие планы. Что скажете, капитан? — задал вопрос Самуму Кузмин.

— Если Шаман говорит, что я справлюсь, значит, справлюсь, — не раздумывая, ответил тот.

— А сам-то что, капитан, об этом думаешь? В твоей ситуации я прямого приказа отдавать не могу. Если командир группы захвата решит, что не может тебя вывезти с планеты, он тебя просто расстреляет. Да и потом Ю-Сим постарается тебя ликвидировать еще до прилета в империю. Ему информация, которой ты обладаешь, костью в горле встать может.

— Ну, во-первых, просто так меня расстрелять ни у кого не получится, во-вторых, в крайнем случае, я на Сохара и год в одиночку выживу, а в-третьих, гаюны второй отряд кораблей быстро к планете отправят. Торопиться с расстрелом им нет никакого смысла. Доставят меня точно по адресу, разве что с небольшим опозданием. Не сомневайтесь, товарищ генерал, задание будет выполнено, и риск не такой уж большой, — привел свои доводы психолог.

— Спасибо, капитан. Успокоил, — проговорил Кузмин. — Давненько мне самому не приходилось отдавать приказ «Любой ценой».

— Так любой ценой — это значит выполнить. А выполнение возможно только при наличии у меня здоровья, которого у мертвых не бывает. Вот эту цену гаюны и заплатят, уж я об этом позабочусь.

— Добро, капитан. Верю, что справишься, — и, обращаясь уже к Лузгину, добавил: — Хваткие у тебя ребята, полковник. Самого Шуру за хвост держат.

— Вы бы их рапорта почитали, господин генерал.

— Сплошная чертовщина. С такими связями из самого ада выскочат, да еще пару чертей с собой прихватят.

— Итак, — подвел черту Кузмин, — оппозицию с активно действующим подпольем в глубоком тылу противника мы имеем. Главу разведки скомпрометировали. Нанесение удара по Союзу отсрочили.

— А что сейчас гаюны делают на Сохара и на восьмой, где была их установка по добыче тинала и кабина нуль-транспортировки? — спросил Шаман.

— Часть их приемных комплексов армейцы уничтожили, при этом потеряв несколько кораблей, — ответил Кузмин. — Гаюны еще надеются восстановить добычу и усилили охрану в ближнем пространстве. Но восьмой добывающий блок, по имеющимся сведениям, уничтожен полностью. Попытки его восстановления ни к чему не привели. На его месте постоянно вспыхивают аномальные всплески, будто скважина истощилась и вместо тинала выбрасывает какую-то энергетическую субстанцию. В радиусе двух десятков километров природа будто взбесилась. Все попытки проникновения в зону пресекаются ураганами, мощными грозами. Техника в зоне не работает. Рабочие и солдаты пропадают без следа. Изредка находят тела без признаков насильственной смерти. Но данные несколько устарели, что там сейчас — мы не знаем.

Услышав ответ, нетрацы многозначительно переглянулись.

— Работает. Работает ваш верторог, — с усмешкой проинформировал генерал. — Сам бы в вашу чертовщину никогда не поверил, но факты… — Кузмин развел руками.

— К восьмой планете наши армейцы интереса не проявляли? — спросил Шаман.

— Нет. Кому положено, за этим следит строго. Да и наша служба не дремлет. Нос никому туда сунуть не дадим. О ваших специфических методах, по нашим сведениям, у гаюнов пока никакой информации нет.

— Кроме солдат и рабочих групп, кто там еще есть?

— Натащили яйцеголовых. Колдуют, но пока без толку. Куда им до вас.

— А как насчет представителей оккультных наук?

— По этому вопросу конкретных заданий не давалось, и информация не проходила. Кто-то из церковников, возможно, и имеется. У них ведь в каждом подразделении, начиная с батальона, капеллан есть, по совместительству агент идеологической службы.

— Кое-какую информацию они все равно мимо пропустить не могли, — убежденно проговорил Самум. — На Сохара Злой ветер целый полк их солдат вместе с техникой положил. Должны были задуматься.

— Вы имеете в виду, что императорская церковь может додуматься до причины уничтожения добывающего комплекса и изгнать черта, которого вы туда отправили?

— Такой вариант абсолютно исключать нельзя, но это скорее всего не официальная церковь, а томасолы. Основа любой религии — это знания, опирающиеся на опыт тысячелетий. Со временем достижения науки отодвинули эти знания на задний план. Часть из них забыта, часть утеряна. Большинство легенд — это исторические факты. Постепенно многие реальные знания прошлого превратились в каноны, которые похожи на памятники. Памятникам можно поклоняться, но нельзя ими пользоваться. Это справедливо для обычного гражданина и большинства рядовых церковнослужителей, проводящих обряды и службы. Но в любой самой заскорузлой теологической системе, я имею в виду официальную церковь, признаваемую государством, всегда найдется любопытный, неугомонный теософ, пытающийся разгадать, проверить и оживить утраченные древние знания ради укрепления веры. Если такой человек или группа людей этого добьется, мы будем иметь еще одну линию фронта, гораздо более опасную и непредсказуемую, чем имеем сейчас, с нашими пушками, космолетами и прочими техническими игрушками. Я думаю, что именно томасолы над этим работают. Они могли добиться некоторых успехов в раскрытии древних эзотерических тайн и практического их применения.

— Томасолы? Это еще кто такие? — спросил Кузмин.

— В переводе — изгои, неполноценные, — пояснил Шаман. — Общество гаюнов исторически складывалось как агрессивная разновидность хомосапиенс, где культы силы, жестокости, способности к выживанию были основными постулатами ценности его члена. Но, как и в любом обществе, гены преподносили свои «подарки», если так можно выразиться. Рождались дети с различными физическими отклонениями. На первых порах развития цивилизации их просто убивали — и очень часто вместе с женщиной, родившей неполноценного члена общества. Обычный способ сохранения чистоты генофонда. Это делалось у большинства наций и у разных цивилизаций. Первым, как обычно, страдал генофонд правящих классов в результате браков между ближайшими родственниками, которые не желали терять власть. Тут общественный принцип очищения общества от неполноценных соблюдался не всегда, а точнее в большинстве случаев не соблюдался. Неполноценная особь пряталась от общества. Со временем их количество от единиц и десятков увеличилось до сотен и тысяч. Так же, как и сейчас, если природа что-то забирает у человека, то в значительном количестве случаев компенсирует его недостатки каким-то достоинством. Очень часто таким, который непонятен и необъясним обычными знаниями. Так появились первые настоящие предсказатели будущего, гипнотизеры, то есть, по понятиям прошлого, колдуны и маги. Их боялись, и от них тоже надо было защищаться, иными словами, уничтожать, что и делалось у всех народов и цивилизаций, но не у гаюнов. Правящий класс мгновенно понял, что такая общность людей может быть полезна укреплению власти. Были созданы тайные монастыри, куда отправлялись все без исключения неполноценные особи. В глубоких пещерах, недоступных горных районах, на уединенных островах изгои получали относительную свободу, кров, пищу, а самое главное — сохранение жизни. Воспитатели и наставники следили за доверенным им контингентом, от которого требовалось только одно — совершенствовать и развивать свои врожденные способности и обучать им себе подобных. Здесь же проводилась и выбраковка послушников. Стимулами к развитию способностей были жестокие наказания или хорошие условия содержания, а основным — продление жизни. Постепенно и незаметно для наставников послушники захватили власть в своих альма-матер, подчинили себе охрану и распространили свое влияние на все общество. Попытки властителей уничтожить вышедших из повиновения изгоев ни к чему не привели. Кровавые междоусобицы, массовые смерти сторонников уничтожения неполноценных, катаклизмы местного значения, типа засухи, наводнений, быстро охладили пыл правящей верхушки. Остановило местных мазанов еще и то, что изгои не покушались на их власть в обществе. «Не трогайте нас, и мы вас не тронем». Таков был изначальный лозунг сосуществования. Изгои доказали свою силу. Власти предержащие не упустили случая ею воспользоваться. За оказанные томасолами услуги приходилось платить. Сначала продуктами питания, одеждой и составляющими реагентами для проводимых опытов, а позже, когда они добились права появляться в городах и селах, все тем же золотом. Они не стремились к власти и не создавали конкуренции официальной церкви. Победа досталась изгоям легко еще и потому, что экстрасенсорные способности членов братства реально, на деле демонстрировали свою полезность для населения. Лечение людей и животных, предсказывание природных катаклизмов, улучшение урожаев и многое другое. Несмотря на это, они не стали близки всему обществу. Рядовые сограждане по-прежнему их боялись и сторонились. Знания изгоев были непонятны и пугали, а внешность мутантов отталкивала. Постепенно с развитием наук их услугами пользовались все реже и реже. Братство самоизолировалось. Его жизнью перестали интересоваться. Одним из пережитков, старых, вековых традиций для изгоев осталось ношение длинных до земли ряс с глубокими капюшонами. «Дабы не смущать своими лицами и телами правильных». Так написано в их священных канонах. Я уверен, что в настоящее время большинство знаний использования нетрадиционных, или, если точнее выразиться, параллельных сил пространства, томасолами утрачены. Это происходит всегда в технологическом обществе, но наверняка не все. Томасолы в настоящее время живут сами по себе, вне общества.