Языческая заря - Алексей Щеглов

Вышесказанное нисколько не противоречит частичной обоснованности бердяевской точки зрения о русских истоках большевизма[16], тем более что в саму революцию хорошо различали большевиков и коммунистов[17].

Несколько лет после начала реформ население России решало проблему идентификации. Этот процесс не завершен до сих пор. С ним связана и возросшая этнизация политического процесса. Прежняя советская система ценностей сместилась на периферию социально-политического континуума, в уходящие возрастные когорты. Закружились хороводы ряженых и размалёванных. С середины 90-х обострилась проблема выживания. В условиях деградации условий жизни потребовалось вспоминать утерянные хозяйственные навыки и искать подзабытые духовные источники.

Современное язычество и группы, являющиеся его носителями возникли в результате трансформации российского общества в новых исторических условиях. Но неоязычество — это результат не горизонтальной, а вертикальной надрегиональной дифференциации социума в масштабе всей страны. Поэтому, невзирая на материальные трудности и ограничения, язычники добираются на праздники и веча изо всех регионов. Поэтому, несмотря на различия и амбиции лидеров, так сильна тяга к объединению.

Истоки язычества

Возвращение языческих богов — это общемировой процесс. В конце XX века он охватил многие страны и регионы. Отчасти это явление совпадает по своим параметрам с хорошо изученным феноменом этнического возрождения (ethnic revival), однако выходит за его границы. Различия прослеживаются и в целях, и в акцентах, и в структуре явления.

Развитие славяно-русского язычества наиболее тесно связано с центрально— и восточно-европейским ареалом и во многом коэволюционирует с тамошним язычеством[18].

Старые идеологии и моноцентричные тоталитаристские культы обветшали и поистрепали свой ресурс. Развитому миру не грозит исламизация. Эта проблема надумана СМИ. Исламское население в ходе модернизации будет так же неизбежно отходить от религии, как и христианское. Поэтому реализация сценария по Хантингтону нужна фундаменталистам по обе стороны баррикад. Это они провозглашают джихады и крестовые походы, чтобы радикализировать обстановку и опять загнать несогласных в мечети и церкви. А истинная вера не терпит принуждения.

Для кого-то на постсоветском суррогате религиозно-политического рынка наше язычество оказалось таким же товаром, как импортные ереси и умопомрачения. Для искренних же — источником и надеждой.

Язычество наших дней — это национально-русское духовно-религиозное движение, бросающее вызов структурной деградации и численной убыли своего народа..

Язычество — это выход за пределы устоявшейся русскости. И язычество — это сила и надежда России.

Ситуация постмодерна является не истоком, а одним из условий возникновения и развития языческих настроений. Таким же условием, как собственно традиции и культурное наследие.

С теоретической точки зрения, близкая к пантеизму неоязыческая философия воскрешает тот стиль познания абсолютного, который развивался в эпоху Возрождения, но был оттеснён и задавлен материализмом и естественными науками. Этот стиль мышления всегда был присущ традиционному русскому народному сознанию.

Сила языческой веры в том, что в отличие от многого наносного в русской культуре и социальности, язычество имеет корневое и исконное происхождение. Про это, верно пишут в своих изданиях язычники из «Коляды Вятичей»: «Языческое знание всегда было записано в народной культуре. Поэтому, говорить о народной культуре или традиции без признания её языческой основы — бессмысленно. Ибо все народные праздники — это и языческие праздники. Все народные обычаи — это и языческие обычаи, обоснованные верой. Все волшебные сказки — наша мифология. Предки оставили нам возделанную землю, свой опыт и свой могучий язык.

Поэтому каждый русский человек знает своё родное язычество много лучше, чем сам думает»[19].

А грозовой миф, структурно похожий на славянофильскую концепцию взаимоотношений народа и власти, эксплицитно проясняет истоки многих несообразностей русской истории[20].

В связи с вышесказанным, показательна эволюция Велеслава — верховода общины «Родолюбие». Начав с увлечения Востоком, Велеслав возвратился к родным богам, и ныне уже много сделал им во славу[21]. Его деятельность — это достойная и авторитетная попытка по развитию и укреплению языческого культа, сплочению единомышленников. Издания общины «Родолюбие» — на сегодняшний день, пожалуй, лучшее духовное руководство для всех тех, кто не просто желает ознакомиться с язычеством ближе, но и стремится жить по заповедям веры. Особенно хороши последние книги: «Родолюбие», «Родные боги» и др. В них бережно воссоздана и кодифицирована целостная система исконно русского мировоззрения: от веды до здравы. Даются ответы по основным вопросам языческого богопознания и жизни по прави. Поэтому книги нужны. Нужны лекции и семинары (Велислав, Велемир). Верное слово дорогу найдёт, а конкретная форма передачи не столь уж важна.

Собственно, нынешний этап возрождения веры во многом связан с книжной традицией. В русской деревне язычество сохранилось в основном в виде отдельных фрагментов, черт материальной и духовной культуры, суеверий. Книжная городская культура оказалась способна донести до наших дней и сцепить с современным сознанием осколки достоверного знания о языческой древности. Велик вклад современных учёных (Рыбакова Б.А., Третьякова П.Н., Чернягина Н.Н., Проппа В.Я., Топорова В.Н. и др.).

Но этой бы сцепки не произошло, если бы язычество не было имманентно русской культуре и этничности. Именно язычество было тем истоком, с которого началась ведомая нам история славянского мира. Язычество является первичной матрицей нашей культуры. Поэтому оно будет воспроизводиться вновь и вновь, покуда не иссякнет род славяно-русский. Являться тем изначалием, к которому беспрестанно будут обращаться наши далёкие потомки во всех ответвлениях нынешних родов.

Языческая историософия

Русское государство начиналось как государство языческое. Современная языческая историософия, обращаясь к первым векам существования славянства, раздвигает в историческую глубь представления о времени возникновения русского государства. Этим же путём двигалась и формальная наука. Изучение археологических памятников Восточной Европы позволило подтвердить сведения о славянских племенах «Повести временных лет», составить и уточнить карту их расселения. Эти исследования зафиксировали как этническое своеобразие славянства середины I тысячелетия н.э., так и его отличие от одновременных племён Прибалтики, Поволжья и других регионов. Научные исследования обрисовали искомое ныне частью язычников устойчивое локальное своеобразие племенных союзов вятичей, кривичей, северов, радимичей, новгородских словен и других. В снятом виде это своеобразие проявляется и в наши дни в обаянии исчезающих говоров и графике основных краниологических серий этнических русских.

Начала восточнославянской государственности уходят своими корнями гораздо ранее освящённой авторитетом Карамзина даты призвания князей в 862 г. Восточные авторы сообщают о существовавшем некогда племенном союзе волынян-дулебов. Основываясь на этих данных и тексте «Повести временных лет» В.О.Ключевский сделал ясный вывод: «Итак, мы застаём у восточных славян на Карпатах в VI в. большой военный союз под предводительством князя дулебов…

Этот военный союз и есть тот факт, который можно поставить в самом начале нашей истории: она… началась в VI в. на самом краю, в юго-западном углу нашей равнины, на северо-восточных склонах и предгорьях Карпат»[22]. Сама «Повесть» начинает сообщения с факта под 859 г. о наличии на Руси двух самостоятельных центров. «Степенная книга» прекрасно знает, что «и прежде Рюрикова пришествия в Славянскую землю, не худа бяше держава Словенского языка, воинствоваху бо и тогда на многие страны…[23]. Греков Б.Д. делает вывод: «Итак, мы должны признать, что высокая культура Киевского государства, видное место этого государства в международных отношениях — есть итог многовековой истории русского народа до IX в. Ближайшие к IX в. столетия уже знают государства восточных славян существующими. В IX в. они слились в одно огромное государство — Киевское»[24]. Развитие его высокой языческой культуры было искусственно и жестоко прервано.

Если бы этого не случилось, могло возникнуть не одно произведение равное по глубине и силе «Слову о полку Игореве». Уничтожено было многое, но не удалось уничтожить память и надежду.