Мягкое сердце - Диана Палмер

Чемоданы Тэсс были аккуратно уложены. Она опустила крышку самого большого чемодана и обошла комнату, которая в последние недели служила ей домом. На сердце было тяжело, но она не в состоянии переносить такие сцены. Уж лучше более тяжелая работа. И Каг, слава богу, больше не будет отравлять ей жизнь.

Тэсс взяла в руку золотую пряжку чемпиона от ремня отца и погладила ее. Это был ее талисман. Сегодня он не сработал, хотя обычно не подводил. Она бережно опустила его в маленький чемоданчик, накрыла крышкой и защелкнула замки.

Услышав шаги у себя за спиной, Тэсс резко обернулась и побелела.

Выпучив глаза, она попятилась и спряталась за кресло у окна.

Каг был без шляпы. Он молча поглядел в ее бледное лицо и глубоко вздохнул.

- Тебе некуда идти, - начал он.

Не самое удачное начало. Она вздернула подбородок.

- Буду ночевать в приюте Армии спасения. Мы с папой часто там ночевали, когда он не выигрывал призов.

Каг насупился.

- Что?

Она тут же раскаялась в своих словах. Перед кем она откровенничает? Лицо у нее стало непроницаемым.

- Ты позволишь кому-нибудь из рабочих отвезти меня в город? До Виктории я смогу доехать на автобусе.

Он сунул руки в карманы узких джинсов, оттягивая ткань на мощных бедрах, и мрачно уставился на нее.

- Ладно, - проговорила Тэсс подавленно, -пройдусь пешком или доеду на попутной.

Она взяла свое старое твидовое пальто и надела его.

- Где твое новое пальто? -тут же спросил он.

- В стенном шкафу, в прихожей. Не волнуйся, я чужого не беру, -произнесла она с вызовом, и это его задело.

- Мы тебе его подарили!

Она посмотрела ему прямо в глаза.

- Не надо мне ни пальто, ни работы и вообще никаких твоих подачек.

Никто и не думал, что для нее это подачка.

- Тебе нужно было место, а нам была нужна стряпуха. Никакой подачки здесь нет.

Тэсс пожала плечами.

- Как хочешь. Все равно.

Она повесила на плечо сумку и подхватила свои потертые чемоданы, большой и маленький, которые они с папой однажды выиграли в лотерею. Однако в дверях стоял Каг. Она остановилась и уставилась на него.

Каг старался придумать что-нибудь, чтоб и ее не отпускать, и своего достоинства не уронить. Рэй был прав: совсем еще девчонка, а он слишком много себе позволил. Честно говоря, он и сам себя не понимал в последнее время. Всегда был ласков с беспомощными малышами, а вот сейчас так жестоко обошелся с этой девочкой. Почему?

- Могу я пройти? -процедила она сквозь зубы. У Kaгa дернулась щека. Он сделал шаг к Тэсс и криво усмехнувшись, когда она попятилась, повернулся и закрыл дверь.

- Когда мне было шесть лет, - холодно произнес Каг, - мне хотелось, как и всем, получить торт ко дню рождения. И чтоб был праздник. Саймон поехал в город с папой и Корриганом. Рэй тогда еще не родился. Лео спал, и мы с матерью были одни на кухне. Она что-то отпустила насчет отбившегося от рук отребья, вообразившего, что его будут баловать за то, что причиняет одни хлопоты. На тумбе стоял торт, который соседка передала с папой. Мать швырнула этот торт мне в лицо. -От этого воспоминания у него потемнели глаза. - И стала бить меня. Наверно, никогда не остановилась бы, если б Лео не проснулся и не поднял рев. Она погнала меня в мою комнату и заперла там. Не знаю, что она наговорила отцу, но он меня крепко выпорол. - Каг твердо встретил ее потрясенный взгляд. - Больше я никогда не просил торта.

Тэсс медленно опустила чемоданы и коснулась его груди дрожащей рукой. Каг подумал, что даже с братьями никогда так не откровенничал. Но она как будто прочла его мысли.

- Папа не умел готовить, предпочитал консервы, -тихо заговорила она. - Я научилась готовить в одиннадцать лет - такое было детское желание самоутвердиться. Мать не стала бы печь мне тортов, даже если бы не ушла от нас. Она не хотела меня, это папа хотел ребенка и поставил ее в такое положение, что ей пришлось выйти за него замуж. Она так и не простила нам этого и ушла еще до того, как я поступила в школу.

- Где она теперь?

Тэсс отвела взгляд.

- Не знаю. Мне все равно.

Кагу стало не по себе. Он отступил на шаг, и ее рука соскользнула с его груди.

Она истолковала его движение по-своему.

- Я знаю, ты меня не любишь. Мне лучше найти работу в другом месте.

Каг перевел взгляд на окно.

- Подожди до весны, - сказал он сдавленным голосом, -тогда будет легче найти место.

Тэсс подумала, что не стоит оставаться, когда он совершенно откровенно питает к ней злобу, но у него в глазах блеснуло что-то, на злобу совсем не похожее.

- Братья утопят меня, если я позволю тебе выйти через эту дверь, - отчеканил он. - Они оба уже со мной не разговаривают.

Было ясно, что ему глубоко плевать, как к нему относятся братья, и это просто шаг к примирению. Тэсс пожала плечами.

- Дори уже родила. Она может заняться выпечкой.

- Не может. Она поглощена своим младенцем.

Тэсс опустила глаза.

- У нее очень миленький ребеночек.

Его кинуло в жар. Он повернулся и пошел обратно к двери, бросив на ходу:

- Делай как знаешь.

Она все еще колебалась.

- Так боишься меня, что не решаешься остаться? -Это был удар ниже пояса.

Она гневно выпрямилась.

- Я тебя не боюсь!

- Боишься. И бежишь, как трусливая девчонка.

- Не бегу! И я не трусливая!

Так- то оно лучше. Сопротивление он еще стерпит, но покорного страха… когда она, бледная, дрожащая, пятилась от него… Он глубоко нахлобучил шляпу.

- Как хочешь. Но если останешься, смотри, чтоб не пропадало яблочное повидло, - добавил он ядовито.

- В следующий раз я тебе им врежу в лоб, - пробормотала Тэсс себе под нос.

- Я это слышал.

Она со злостью уставилась на него.

- А если хоть раз еще швырнешься в меня каким-нибудь тортом…

- Я его швырял не в тебя, а в стену, -уточнил Каг. Она залилась краской.

- Я на него два часа потратила!

- То нет повидла, то проклятый торт, чертовы бабы… - бубнил он, топая по коридору и звякая шпорами.

Тэсс несколько секунд постояла у кровати, потом, еще не вполне придя в себя, поставила на кровать чемоданы и начала выкладывать вещи. Оставаться было безумием, но ехать было некуда. Рассказ Kaгa попал в самую болезненную точку, ту, которая откликалась на горе обиженных малышей.

Она живо представила себе маленького Kaгa с личиком, вымазанным тортом, съежившегося под ударами бессердечной женщины, изо всех сил старающегося не расплакаться. Это поразительно сглаживало впечатление от его грубостей. Она думала, сколько еще душевных ран, перенесенных в детстве, прикрывает это невозмутимое и жестокое лицо.