Мост Дьявола - Уайт Лорет Энн

Ваш партнер Грэйнджер сказал нам, когда мы приехали сюда на прошлой неделе, что Вы не захотите говорить с Вами, и я могу понять ваше нежелание.

Во мне просыпается гнев. Я знаю, что он высматривает меня. Я знаю, что то старое дело совершенно выбило меня из колеи, а он помог мне восстановить душевное равновесие. Но он должен был сказать мне, что Тринити и ее оболтус не пожалели времени, чтобы приехать из Ванкувера в «Зеленые Акры».

Детектив О’Лири сейчас находится в хосписе и редко приходит в сознание.

На какой-то момент у меня перехватывает дыхание. Я начинаю обратный отсчет от пяти: четыре, три, два, один… Глубоко вдыхаю холодный воздух, делаю медленный выдох и перетряхиваю воспоминания. И все равно, пока я возвращаюсь к моему сельскому дому, хлюпая сапогами в грязи, а Скаут виляет хвостом у меня за спиной, я ощущаю скрытое присутствие гор вокруг моего куска земли. И я чувствую, как они давят на меня, вместе с низкими кучевыми облаками. Вместе с наступающей зимой. Я не могу отделаться от ощущения, будто нечто пробудилось и поднимается наверх из-под черных пластов земли, воспоминаний и времени.

В прихожей я избавляюсь от сапог и стряхиваю с плеч тяжелый плащ. Беру полотенце и обтираю Скаута. Он радостно выгибается, но, если обычно его проказы приводят меня в восторг, теперь мое волнение лишь усиливается.

Грэйнжер спустился вниз. Он сидит у огня в своем кожаном шезлонге, водрузив на нос очки для чтения, и читает рукопись. Он критикует статьи для журнала о психологии. Еще он специализируется на лечении посттравматических стрессовых расстройств и болезненных привычек с помощью гипнотерапии. На том, какие следы травма оставляет в теле и разуме, и на вырабатываемых людьми механизмах борьбы с ПТСР.

– Ты мне не сказал, – говорю я, направляясь на кухню.

Он глядит на меня через полукруглые очки.

– О чем?

Он носит облезлый свитер, который я давным-давно связала ему во время стресса, еще до покупки «Зеленых Акров» и до того, как он перешел на частичную занятость и переехал ко мне. Его волосы в полном беспорядке. Каштаново-русые, пронизанные серебром. У Грэйнджера привлекательное лицо, морщинистое от жизни на свежем воздухе, времени и жизненных переживаний. На полках за его спиной книги по психологии борются за выживание с томами по философии и эклектичной смесью художественной и документальной литературы: в основном историями об одиноких странствиях, где человек оказывается лицом к лицу с природой. Грэйнджер был моим лечащим врачом до того, как мы стали любовниками. И я понимаю, что мне повезло встретиться с ним. Во многих отношениях он является моим спасителем. Именно поэтому я стараюсь сдерживать мою обиду на то, что он не сказал мне о визите Тринити Скотт.

– Ты знаешь, о чем, – резко говорю я и беру кофейник. – Почему ты не сказал мне, что эта женщина уже приезжала сюда раньше?

– Ты хочешь поговорить с ней?

– Разумеется, нет, – я наполняю кофейник водой; собственные движения кажутся мне дергаными и скованными. – С какой стати я буду помогать ей делать деньги и раздувать сенсацию за счет страданий одной семьи – да что там, целой общины! – спустя столько лет?

Я наполняю кофемашину, расплескивая воду на столешницу.

– Развлечение за счет других людей, которые никогда не напрашивались на жестокое убийство? Ни за что.

– Поэтому я и не стал ничего говорить. Зачем без нужды расстраивать тебя?

Наступает пауза. Я гляжу на него. Он встает и идет на кухню.

– Послушай, Рэйч, мы оба знаем, как ты пострадала из-за этого расследования, – он заправляет мне за ухо выбившуюся прядь влажных волос. – Мы знаем, как тяжело это сказалось на твоей семье… на всех остальных.

Я отстраняюсь от него и достаю из буфета жестянку с кофе. Насыпаю молотый кофе в фильтр, мысленно возвращаясь к моему бывшему мужу, а потом к моей отчужденной дочери Мэдди и двум прелестным маленьким внукам, которых она почти не позволяет мне видеть. Я неловко поворачиваю ложечку, и кофе рассыпается по столешнице. Мои глаза наполняются слезами. Убийство Лиины Раи все изменило. Мои супружеские отношения, мои отношения с ребенком. Оно изменило весь город. Твин-Фоллс утратил невинность после изнасилования и убийства Лиины. Оно также было началом конца моей полицейской карьеры. Я так и не последовала до конца по отцовским стопам и не стала руководителем отдела полиции, вопреки ожиданиям большинства. Я даже не могу точно определить причину моего падения.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Возможно, это был Люк.

– Ты должен рассказывать мне о подобных вещах, Грэйнджер.

– Тогда извини. Правда. Я люблю тебя, и я понимал, что это пробудит дурные воспоминания. И, честно говоря, я не думал, что эта женщина…

– Тринити Скотт.

– Я не думал, что Тринити хватит упрямства вернуться сюда, не говоря о том, чтобы притаиться за домом и подстеречь тебя у амбара. Если подумать… – он улыбается, – … если подумать, она мне кое-кого напоминает.

Я криво улыбаюсь, но беспокойство не покидает меня.

– Клэй Пелли говорил с ней, – я пристально наблюдаю за его лицом. – По словам Тринити, он согласился дать несколько интервью под запись и пообещал объяснить, почему он это сделал.

Выражение глаз Грэйнджера говорит о многом. Я ругаюсь сквозь зубы.

– Ты слушал ее подкаст. Ты все слышал, и тебе не хватило смелости рассказать мне?

– Рэйч… – он тянется ко мне, но я отталкиваю его руку.

– Черт бы тебя побрал. Как? Как ты мог это выслушать и не сказать мне?

– Я был твоим лечащим врачом. Я присутствовал с самого начала. Человек может считать, что с ним все в полном порядке. Он может быть уверен, что преодолел или эффективно изолировал негативные последствия, но память о травматическом событии иногда оказывается запертой в физическом теле. А если ты услышишь голос Пелли и снова начнешь переживать это… ради всего святого, Рэйч, это тебе совсем не нужно. Пусть оно остается в прошлом. Оставь это дело в покое.

Я гневно смотрю на него и чувствую, как кровь отливает от лица.

– Значит… ты слышал его слова. Ты слышал его голос?

Грэйнджер не отвечает.

– Что он сказал?

На его виске пульсирует маленькая жилка. Он стискивает зубы.

– Пожалуйста, Рэйчел, – тихо говорит он. – Дело того не стоит.

Я беру кофейник и наливаю в кружку горячую жидкость.

– Что именно сказал Пелли? Значит, уже все, включая отца Лиины и ее младшего брата, слышали излияния насильника и убийцы?

Он прикасается к моей руке. Я рефлекторно вздрагиваю; обжигающе горячая жидкость проливается мне на запястье. Я ставлю чашку на стол и упираюсь ладонями в столешницу. Гляжу в окно над раковиной с сильно бьющимся сердцем. Грэйнджер прав: знакомство с подкастом не пойдет мне на пользу. Смотрите, до чего я дошла: я стала похожа на оружие со взведенным курком.

– Ты действительно хочешь знать мое мнение о первом эпизоде? – тихо спрашивает Грэйнджер.

Я киваю, не глядя на него.

– На мой взгляд, Клэй Пелли влез в голову хорошенькой молодой псевдожурналистке, которая жаждет произвести сенсацию и сделать себе имя на расследовании подлинных преступлений. Тринити Скотт психологически податлива. Либо ее можно считать обычной конъюнктурщицей. Тот факт, что он выбрал ее, запал ей в голову и дал ей шанс на мгновенную известность. Люди проявляют интерес, потому что до сих пор Клэйтон Джей Пелли хранил молчание, а теперь он начал игру.

– Почему? – тихо спрашиваю я. – Почему сейчас?

– Полагаю, ответ будет все более очевидным с продолжением еженедельных подкастов, но уже из первых эпизодов становится ясно, что Клэй распределяет силы для долгой игры. Тринити получила права на серию двадцатиминутных интервью с ним, и Клэй строго дозирует информацию. Он собирается заканчивать каждый эпизод крайне интригующим фрагментом информации, который гарантирует внимание зрителей и возвращение Тринити Скотт. Она будет снова и снова приходить к нему, в тюремную камеру. Молодая сексуальная женщина, после долгих лет одиночного заключения. Все может быть очень просто. Красотка, которая жадно ловит каждое его слово. Это соответствует его склонности к психологическим манипуляциям и обретению власти над молодыми женщинами. Но, независимо от его планов, я не хочу, чтобы ты становилась жертвой его тошнотворной игры.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})