Холодная война в «сердце Африки». СССР и конголезский кризис, 1960–1964 - Сергей Мазов

Сильной фигурой был и «парень из Катанги» Моиз Чомбе. Он вырос в одной из наиболее состоятельных конголезских семей и был прямым потомком Мвата-Ямво, правителя государства Лунда, существовавшего в XVI–XIX веках на западе современной Народной Республики Конго и северо-востоке современной Анголы. Окончил миссионерскую школу с дипломом учителя, но по специальности не работал и дня. Унаследовал состояние отца и стал преуспевающим предпринимателем, владельцем плантаций масличной пальмы и сети магазинов. Улыбчивого богача с подвижным хитроватым лицом, носившего дорогие костюмы, называли «черным европейцем». Проживавшие в Катанге бельгийцы[54] справедливо считали Чомбе своим надежным сторонником. Многие «катабельгийцы» были «склонны хвастаться, что они “не бельгийцы, а катангийцы”», а некоторые из них «относились к Бельгии так же, как алжирские французы к Франции»[55]. Конфедерация ассоциаций Катанги (КОНАКАТ), политическая организация лунда, которую Чомбе возглавил в 1959 г., разделяла и поддерживала сепаратистские настроения. Двумя главными пунктами предвыборной программы партии были «автономия Катанги и союз с Бельгией» и «монополия коренных катангийцев (включая бельгийцев – С. М.) на государственные должности»[56]. Основную финансовую подпитку КОНАКАТ получала от «Юнион Миньер дю Катанга», горнодобывающей компании, действовавшей в Катанге еще со времен Леопольда II.

Этот гигант давал 60 % мировой добычи кобальта, 10 % меди и платил по меньшей мере 20 % всех собираемых в Конго налогов[57]. На Конференции круглого стола в Брюсселе в январе 1960 г. Чомбе заявил, что бельгийский король «может стать символом ассоциации наших двух стран». По мнению советского посольства в Бельгии, лидер КОНАКАТ «занимал самые реакционные позиции, отражающие интересы монополии “Юнион Миньер” и колонистов Катанги»[58]. Чомбе считал, что предоставив Конго независимость, Бельгия «предала» конголезцев. Складывается впечатление, заявил он британскому генеральному консулу, что «король Бодуэн выполняет заветы Ленина, так ретиво он сдает Катангу Хрущеву»[59].

СССР и Конго: первые контакты

Подъем антиколониальной борьбы в богатом полезными ископаемыми африканском гиганте, расположенном в «сердце» Африки, не мог не вызвать интереса у советского руководства.

Главным фактором, определявшим политику СССР в Африке, была глобальная конфронтация с Западом, когда усиление собственных позиций в любой части света рассматривалось как ослабление противника. Бандунгская конференция (апрель 1955 г.), в которой участвовали представители Африки, выработала принципы политики неприсоединения. В марте 1957 г. была провозглашена независимость Ганы, в октябре 1958 – Гвинеи. 1960 год, когда независимыми стали 17 стран континента, ООН провозгласила «Годом Африки». Крушение колониальной системы и становление освободившихся государств как субъектов международных отношений превратило Африку из прочного тыла Запада в его уязвимое место. Быстрая деколонизация произвела большое впечатление на советских руководителей, и они решили, что СССР может победоносно войти в Африку на плечах стремительно наступающего национально-освободительного движения.

Потребовалась разработка политических, военно-стратегических, экономических и других аспектов советской политики в Африке. Была создана концепция советского проникновения в Африку, сформулированы долгосрочные цели, разработаны меры для создания в СССР инфраструктуры изучения Африки и пропаганды на континенте коммунистической идеологии[60].

Период конца 1950 – начала 1960-х был временем «африканского бума» в Советском Союзе, невиданного роста интереса и внимания к «Черному континенту». Африкой вплотную стали заниматься государственные организации и учреждения. В ЦК КПСС сектор Ближнего Востока был преобразован в сектор Ближнего Востока и Африки, а затем появился сектор Африки. В 1958 г. в Министерстве иностранных дел был создан Африканский отдел, в 1960-е годы африканских отделов стало уже три. Рос удельный вес африканского направления в деятельности общественных организаций – Советского комитета защиты мира, Союза советских обществ дружбы и культурной связи с зарубежными странами, Комитета советских женщин, Комитета молодежных организаций. Бурную деятельность развил созданный в 1958 г. Советский комитет солидарности стран Азии и Африки (СКССАА), являвшийся членом Организации стран Азии и Африки со штаб-квартирой в Каире. Комитет приглашал африканских политиков и общественных деятелей в СССР, проводил массовые акции солидарности с народами Африки, международные конференции, предоставлял стипендии студентам-африканцам советских вузов.

На изучение Африки были брошены солидные средства и ресурсы. В 1959 г. в Академии наук СССР был создан Институт Африки, которому предписывалось заниматься комплексным изучением континента, а в дальнейшем отделы Африки в институтах всеобщей истории, мировой литературы и языкознания. В Ленинградском университете стали готовить больше африканистов, кафедра африканистики была организована в Институте восточных языков в Московском университете.

Африканская тематика быстро завоевывала страницы печати и планы издательств. В 1957 г. в системе Академии наук было создано Издательство восточной литературы. Издательство иностранной литературы (с 1963 г. – издательство «Прогресс») выпускало все больше книг писателей и поэтов Африки, а затем и переводов литературы народов СССР на африканские языки. Пресса стала уделять больше внимания африканским проблемам и событиям. В 1958 г. открылся корпункт «Правды» в Гане, в 1959 г. – отделение ТАСС в Гвинее. В 1958 г. началось радиовещание из СССР на Африку – сначала на европейских языках, затем на суахили, амхарском, хауса, малагасийском, зулу, бамбара, сомали, лингала и еще нескольких африканских языках.

Начался прием африканцев в советские учебные заведения. По личной инициативе Н. С. Хрущева 5 февраля 1960 г. был учрежден Университет дружбы народов (УДН). Он задумывался как образцовое по мировым стандартам высшее учебное заведение, «для успешного формирования специалистов, способных по уровню знаний и по своему общекультурному кругозору превзойти выпускников высших учебных заведений передовых капиталистических стран»[61].

Январские события 1959 г. в Конго привлекли внимание в Советском Союзе. «Правда» сообщила о волнениях в Леопольдвиле, демонстрации «участников национально-освободительного движения», к которой «присоединились 50 тыс. безработных негров»[62], о вводе регулярных войск и бронетехники в конголезскую столицу, о жертвах среди мирного населения[63]. Потом последовало еще 6 публикаций о положении в Конго[64]. 18 января газета опубликовала заявление СКССАА, где процессы в Конго рассматривались в контексте набиравшей силу деколонизации: «Из далекой Африки пришла весть, вызвавшая глубочайшее негодование всех советских людей. Бельгийские колонизаторы проливают кровь ни в чем не повинных черных жителей Конго, поднявшихся на борьбу за осуществление законного права на свободу и независимость. В течение долгого времени колонизаторы неоднократно лицемерно заявляли, что Конго является “образцовой” колонией. Но события, развернувшиеся в этой многострадальной стране, со всей очевидностью показали, что нет теперь ни одного уголка на земле, где бы народы не поднимались на борьбу против ненавистного им колониального рабства. Жизнь показывает, что ненавистная народам колониальная система империализма окончательно изжила себя и доживает последние дни»[65].

Посольство СССР в Бельгии подготовило пространную справку об обстановке в Конго. Этот и другие отечественные архивные документы опровергают расхожие во времена холодной войны утверждения западной прессы и исследователей о том, что Патрис Лумумба был «коммунистом» и советским ставленником. Посольство аттестовало АБАКО как «наиболее влиятельную и организованную конголезскую организацию», представлявшую «левое крыло национально-освободительного движения», его «признанного лидера». НДК Лумумбы таких лестных эпитетов не удостоилась, поскольку считалась «более умеренной» по сравнению с АБАКО. Более того, автор справки утверждал, что Лумумба поспособствовал бельгийской игре с целью «разложить изнутри национальное движение, изолировать левые элементы и привлечь к сотрудничеству правые, соглашательские элементы»[66].

Лумумба не был первым конголезским политиком, который обратился за помощью к СССР. 10 января 1959 г., вскоре после разгона митинга в Леопольдвиле, «члены АБАКО и сочувствовавшие» направили бельгийскому министру по делам Конго и Руанды-Урунди письмо с требованием «немедленно предоставить Бельгийскому Конго независимость». 20 января в МИД СССР поступила копия этого письма с печатью АБАКО и следующей припиской: «Копия передается для сведения Его Превосходительства ХРУЩЕВА с просьбой оказать нам военную помощь до 19/1-59 <…> в надежде на это просим соблаговолить принять нашу самую глубокую благодарность»[67].