Дом с белыми клибисами (СИ) - Бунькова Екатерина

— Вот, правильное имя, — одобрил старик, зачем-то похлопывая парня по плечу. — А то назовутся всякими там Кексами да Пышками — пойди запомни.

— Сайка. Меня зовут Сайка, — со вздохом устало повторила девочка. — Сколько можно путать?

— Путать? Да, оно меня сильно путает, — рассеянно покивал старик.

— Что? — не поняла Сайка.

— Ребристое сопло, — пояснил старик. — Такая странная штука. Ума не приложу: зачем ее изобрели?

— О, так это же один из главных элементов энергоподающих систем при магическом сопровождении механизмов! — тут же с воодушевлением откликнулся Авис.

— Магическое сопровождение? — с интересом повторил Калеб. Глаза Ависа вспыхнули, и он принялся сыпать странными терминами. Калеб сначала открыл рот и молча слушал минуту-другую, потом задал пару вопросов, и после этого они с Ависом затрещали на неизвестном Сайке языке уже вдвоем.

— Ну, девочки, я вас оставлю, пожалуй, — язвительно отозвалась Сайка, обиженная тем, что про нее так быстро забыли. Впрочем, надо отдать должное Авису: когда его лекция о революционном для столь отсталого городка приеме сочетания магии и техники подошла к концу, он повернулся к девочке и спросил:

— Правда, здорово?

Но Сайки в доме уже не было.

Глава 2. Человек с той стороны

Сайка карабкалась на гору. На самом деле, ей было все равно, куда идти, просто не хотелось сидеть в четырех стенах. С горы же было видно почти весь город, и можно было посидеть на солнышке, любуясь окрестностями.

Идти было тяжело. Некоторое время назад знакомый пекарь угостил Сайку ароматной ванильной булочкой. Близилось время обеда, и девочка не утерпела: принялась жевать ее еще на ходу, под мерное шлепанье скрипучих сандалий. В пути она замечталась и, незаметно для себя, съела куда больше половины, что для ее экономного тела было многовато. Из-за этого ей было тяжко и хотелось пить, но Сайка терпела, ведь в баклажке была не вода, а простокваша, которой не слишком-то напьешься. Она знала: это не настоящая жажда, и она скоро пройдет.

Когда девочка проходила мимо иссохшей ели, сверху раздался низкий и хриплый крик старого ворона. Сайка недовольно покосилась на него: и чего раскричался в такой хороший день? Ворон повернул голову и тоже поглядел на нее глазом-бусинкой. Потом опять каркнул и, тяжело забив крыльями, полетел куда-то в сторону реки. Сайка показала ему язык и продолжила свое восхождение.

Солнце сияло ярко, по небу плыли только небольшие пушистые облака. С горы они казались сказочными, словно бы сошедшими с картинок детских книг. Девочка приставила ладонь ко лбу и прищурилась, оглядывая город. Со вчерашнего дня он нисколько не изменился: все те же низенькие каменные дома, зеленые пятна садов и дворов, темные квадраты редких огородов. Пейзаж был привычным и довольно приятным, если не считать чужеродных участков, врезанных Слиянием: тут и там темнели гнезда виверн, на востоке желтел кусок пустыни, а прямо в центре высились жутковатые многоэтажные строения, обрезанные с нескольких сторон невидимым ножом, как свадебный торт. К счастью, Слияния происходили редко, да и вообще, последние годы врезаемые в пейзаж Города участки были пустыми, и давно уже городская стража не гонялась ни за зубастыми вивернами, ни за случайно перенесенными сюда спятившими жителями других стран. Город привык к Слияниям и научился быстро зализывать наносимые ими раны. Жители стали проще относиться к странному явлению, а магистрат даже добавил в городской устав несколько строк, касающихся раздела случайно материализовавшегося на знакомых улицах имущества, чтобы соседи не вступали в драку за право им владеть. Гнезда виверн, конечно, были никому не нужны, к восторгу играющих в них мальчишек, а вот кусочки чужих домов, а порой и дворцов, частенько вызывали кровавые стычки. Особенно, если дом появлялся совершенно нетронутым и без жильцов.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Поднявшись на самую вершину, Сайка забралась на каменный гребень, торчащий в травяном боку горы, как древесный гриб на стволе. Подложив под себя плащ, она села, свесила босые ноги с края, а сандалии поставила рядом. Ветер сердито вскинул и принялся трепать ее волосы, щекоча лицо. Сайка поморщилась: как не заплетай их в косу, а все равно спереди болтаются, норовя попасть в глаз или в рот.

Ветер, наконец, стих. Сайка огляделась. Этот край горы был почти отвесным. Ели, растущие внизу, покачивали перед ней пушистыми макушками, и казалось, что она не сидит на вершине горы, а плывет на каменном корабле посреди хвойного моря. За лесом блестела река, дальше простирались поля и луга. Но все это было также покрыто заплатками чужеродных врезок от постоянных Слияний. Особенно неприятно выглядел один песчаный участок в самом центре заливного луга — прямо как лысина на башке мясника с улицы Кочевников.

Сайка сглотнула. Неприятное ощущение тяжести в животе прошло, но пить все равно хотелось. Развязав котомку, она достала из нее деревянную баклажку, обмотанную потрепанными кожаными лентами. Простокваша была густой и неприятно кислой. Сайка сделала пару глотков, поморщилась: надо было потерпеть до монастыря и напиться простой воды.

— Мир тебе, юная дева, — раздалось откуда-то снизу. Сайка дернулась от неожиданности и едва не выронила баклажку: ох и влетело бы ей от монахинь, потеряй она ее! Сердито глянув вниз на возмутителя спокойствия, девочка обнаружила там странное существо: светлое, тонкое, но при этом словно бы отлитое из золота. Даже кожа у него была золотистой, будто кто-то натер его специальной пудрой, а уж волосы и ногти отражали солнечный свет так, словно и правда были металлическими. Но, присмотревшись, Сайка все-таки пришла к выводу, что это природный цвет. Чего только в этом мире нет. Существо было мелким и возмутительно безобидным: мальчишка лет четырнадцати.

— На себя посмотри, — грубо ответила Сайка, раздраженная тем, что ее застали врасплох.

— Я что-то не так сказал? — обеспокоенно поинтересовался мальчик. Его желтовато-чайные глаза испуганно забегали, а пальцы рук нервно сжали край шитого золотом плаща. Смущение было искренним, и Сайка все-таки проглотила свое недовольство и пояснила:

— Глупо обращаться ко мне «юная дева», если ты сам, похоже, младше меня.

— Извини, я не знал, как начать разговор, — покаялся странный паренек, опасно переминаясь с ноги на ногу на самом краю каменного гребня, располагавшегося под тем, на котором сидела Сайка. Золотой мальчик стоял так близко, что она могла вытянуть ногу и коснуться босой ступней его взъерошенных волос. Но Сайка не стала.

— А что ты хотел-то? — миролюбиво, хоть и слегка ворча для порядка, спросила она вместо этого. Мальчик смутился и, похоже, покраснел, хоть за золотым блеском это и не было заметно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Я… — начал он и замялся, опустив глаза. — У тебя не найдется чего-нибудь поесть?

Сказав это, он вжал голову в плечи, смешно шевельнув тонкими ушами, и замер в ожидании ответа. Сайка оглядела его сгорбленную фигуру и сразу поняла: парню стыдно и попрошайничает он впервые, да и то лишь потому, что ужасно голоден.

— У меня еще остался кусочек булочки, — помедлив, сказала Сайка. — Только он покусанный. Если тебя это не смутит, могу поделиться. Будешь?