Лживый язык - Эндрю Уилсон

Крейс кивнул, но промолчал.

— Я только что окончил Лондонский университет, где изучал историю искусств, и, пока не нашел себе другого занятия, подумал, что стоит попробовать себя на литературном поприще — хотя бы попытаться.

— Прежде вы что-нибудь писали?

— Да так, по мелочам — пару коротких рассказов. Ничего такого, что можно было бы кому-то показать, если вы это имели в виду.

— Вы всегда хотели стать писателем?

— Да, сколько себя помню, — ответил я. — Правда, мои родные не очень одобряют это мое стремление. Я вырос в Хертфордшире. Мой отец банкир, и он хочет, чтобы я занялся чем-то полезным. Думаю, ему не очень понравилось, что я получил диплом по истории искусств. На его взгляд, это нездоровый выбор. Но я хочу доказать и ему, и себе, что я могу писать. Местом действия своего романа я избрал Венецию, поэтому для меня так важно остаться здесь.

— Да, понимаю, — произнес Крейс и опять замолчал.

— И именно поэтому я считаю, что это место, работа у вас, для меня идеальный вариант, — продолжал я. — Я буду помогать вам по дому, ходить за покупками, готовить, убирать. Я мог бы разбирать вашу почту, оплачивать счета и все такое. Мне кажется, не мешает привести в порядок ваш двор, и это я тоже мог бы сделать, если пожелаете. В общем, я готов делать все, что обеспечит вам комфортное существование, позволит больше времени посвящать литературному труду.

Крейс поморщился, будто пытаясь побороть некую внутреннюю боль.

— Я не пишу, мистер Вудс, и на самом деле жалею, что однажды взялся за перо, — сказал он. — Если вы станете работать у меня, я рассчитываю, что вы никогда не будете напоминать мне об этом. И это я говорю абсолютно искренне. Лучше бы того этапа в моей жизни никогда не было. Разумеется, о своем писательском опыте можете говорить сколько угодно — было бы жестоко вам это запрещать. Но мое творчество не смейте обсуждать. Ни со мной, ни с кем-либо другим. Вам понятно, мистер Вудс?

Я пребывал в полнейшем недоумении, но сказал, что мне все ясно.

— Также обо мне вы должны знать следующее, — продолжал Крейс. — Я никогда не выхожу за порог этого палаццо и никогда не выйду. Наверно, вы считаете меня чудаком — уверен, меня еще и не так обзывают. В Венеции я живу около тридцати лет, но у меня никогда не возникало желания осмотреть город.

— То есть вы никогда не выходили из дому?

— В этом нет необходимости, ни малейшей. Как всем нам хорошо известно, не обязательно ездить в Венецию, чтобы получить о ней представление. В любом случае, Венеция здесь, — Крейс постучал себя по голове, — дарит мне гораздо более богатые и необычные впечатления, чем те, что я когда-либо мог бы получить в самом городе. Так называемый реальный мир — это во многом иллюзия, вы не находите?

Я ответил вопросом на вопрос:

— И как же вы управлялись… раньше?

— Прежде, когда со здоровьем у меня было получше, я прибегал к помощи местных женщин. Они ходили в магазины, выполняли прочие мои поручения, — объяснил Крейс. — Последняя, Мария, во всем меня устраивала, но по характеру была немного истерична. Я постоянно раздражался, а мне нервничать вредно. А той девушке, что по моей просьбе доставляла вам мои письма, я не очень доверяю. Потом я понял: в помощники мне нужен человек вроде вас. Как я сообщил в своем письме, с юношей, которого я недавно нанял, мы не поладили. Поэтому сейчас вы здесь.

Я кивнул и стал ждать, что он еще скажет. Крейс глотнул хереса, собрался с мыслями.

— Мистер Вудс, я очень закрытый человек. Ничего из того, чему вы являетесь свидетелем в этих стенах, как вы наверняка уже догадались, не должно быть известно никому, кроме вас. Не то чтобы мне есть что скрывать, но вы должны гарантировать мне полную конфиденциальность. Если я узнаю, что вы хотя бы шепнули кому-то о том, например, что я съел на завтрак или сколько молока я добавляю в свой кофе по утрам, вам придется уйти. Причем немедленно. Болтливости я не потерплю. — Крейс замолчал и после паузы добавил: — У вас есть вопросы, мистер Вудс?

— Только один. Условия. Часы работы и…

— Разумеется. Простите, что не сказал об этом раньше, — быстро проговорил Крейс. — Ваши обязанности будут заключаться в следующем: вы должны готовить мне завтрак, ходить в магазин, покупать продукты и вино. У меня есть в запасе несколько бутылок отменного вина, но я берегу их для особых случаев. Также вы будете готовить для меня легкий обед и ужин — не волнуйтесь, ем я мало, так что трудностей у вас не должно возникнуть, — и по надобности выполнять другую мелкую работу. У вас будет своя комната, я вам ее покажу, и свободное время — в разумных пределах, — чтобы вы могли заниматься тем, чем вам хочется. Но только здесь, в стенах этого палаццо. Это важно. Я не люблю оставаться один. Конечно, вам нужно ходить за покупками, но, если будете это делать каждый день, долго вы не должны отсутствовать. И потом, насколько я понял, вы хотите работать над книгой.

— Совершенно верно.

— Конечно, многие молодые люди сходу отвергли бы такое мое предложение. Уверен, вы сейчас скажете мне, что не можете жить, как в тюрьме. Не беспокойтесь, я не обижусь. Напротив, я пойму, если…

— Нет.

— Простите?

— Меня это ничуть не пугает. Я уверен, это поможет мне собраться с мыслями. Сосредоточиться на работе над книгой. Так что никаких проблем.

— В самом деле?

— Да. Немного самодисциплины — это как раз то, что мне нужно.

— Прекрасно. Что касается денег — вульгарная тема, но никуда от нее не денешься, — я мог бы платить вам… допустим… Пятьсот евро в месяц вас устроит? По-моему, справедливое жалованье, ведь вы будете жить и питаться здесь бесплатно. Вы на такую сумму рассчитывали?

Честно говоря, Крейс предложил мне гораздо больше, чем я ожидал, и я поблагодарил его за щедрость.

— Если вы согласны, когда вы могли бы приступить к работе?

— Да хоть прямо сейчас, — ответил я, подумав про растущий счет за гостиницу. — Чем скорее, тем лучше.

Крейс на мгновение раздвинул в улыбке свои тонкие губы, обнажив, как ни странно, ряд белых зубов.

— Не желаете взглянуть на комнату, в которой вы будете спать?

Крейс поднялся с кресла, постоял несколько секунд, чтобы почувствовать пол под ногами, и потом направился не к двустворчатым дверям, которые открывались в портего, а к другой двери, ведущей в темный коридор.

— Там кухня, — он указал на комнату напротив. Я заметил, что в раковине громоздится груда тарелок и в воздухе висит тухлый запах. — Ничего особенного, но, уверен, жить можно. — В конце коридора Крейс остановился. — А это будет ваша комната, вот здесь.

Он распахнул дверь в просторное, просто обставленное помещение с окрашенным в белый цвет деревянным полом. Из мебели там были только железная кровать, встроенный шкаф и письменный стол, стоявший у окна со ставнями, которое выходило на канал. Аскетическая обстановка пришлась мне по душе, тем более что, в отличие от остальных помещений палаццо, эта комната на вид была относительно чистой, словно ее последний обитатель постарался уничтожить все следы своего пребывания. Я подумал о парне, который спал здесь до меня. Интересно, почему ему пришлось уйти?

— Замечательно… то, что нужно… мне подошло бы в самый раз, — поправился я, вспомнив, что еще не принят на работу.

Крейс, вероятно, почувствовал, что я жажду получить место его помощника, так как, когда мы вышли из комнаты и зашагали по коридору к портего, он остановился и повернулся ко мне.

— Итак, мистер Вудс, если вас все устраивает, вы могли бы приступить к работе прямо сейчас.

— То есть вы меня берете? — Я был на седьмом небе от счастья.

— Да, если вы согласны, — подтвердил Крейс.

— Спасибо, это так здорово. Обещаю, я вас не подведу, — заверил я старика.

Когда мы шли по портего, я заметил, что от центрального холла отходит еще один коридор, очевидно, ведущий в покои Крейса. Предвосхищая мой вопрос, он кивнул в том направлении и подтвердил, что его спальня и кабинет расположены в той части дома.

— А также ванная… которой мы будем пользоваться совместно, — добавил Крейс. — Надеюсь, вы не станете возражать?

— Нет, нет, что вы, нисколько, — ответил я.

— Я показал бы вам остальной дом, но…

— Не беспокойтесь. Спешки никакой нет, — уверил я Крейса.

Проходя мимо гравюр и рисунков, висевших на стенах портего, я сказал первое, что пришло мне в голову:

— Надеюсь, вы не обидитесь, если я замечу, что у вас здесь замечательная коллекция произведений искусства, мистер Крейс.

Он улыбнулся, явно довольный тем, что я похвалил его за тонкий эстетический вкус.

— Вы так считаете? Эти работы у меня уже много лет. Подлинники и копии. Я их очень люблю.

Мы остановились у двух пыльных больших сундуков, украшенных затейливой резьбой и орнаментом. Они стояли по обе стороны двустворчатой двери, которая вела в гостиную. Над одним на стене в простой рамке из эбенового дерева висела ксилография — по-видимому, фронтиспис какой-то старинной книги. На гравюре, напечатанной на толстой коричневатой бумаге, был запечатлен старик по имени Гритти в падающем свободными складками одеянии и шляпе довольно странной формы. Восседая на величественном троне, он протягивал левую руку, чтобы взять книгу у молодого, по сравнению с ним, мужчины с бородой, стоявшего перед ним на коленях. Над бородачом — его звали Лодовичи — был изображен символ солнца с лицом женщины посередине; лучи солнца падали прямо на коленопреклоненного мужчину.