Враг нации - Антон Юрьевич Перунов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Но это не точно, ты забыла добавить, — хмыкнул он, — Даже не знаю, что и сказать. То ли похвалила, то ли строго наоборот. Но это так… заметки на полях… Куда важнее другое. Мир этот дикий. Прекрасный и опасный одновременно. Мы тут всего несколько часов находимся и уже такие события. Тебя могли запросто сожрать. Или еще чего похуже… Что нас еще поджидает — вопрос открытый. Вывод? Надо соблюдать осторожность и не терять бдительности. Ты вообще как умудрилась проморгать двух этих бугаев?
— Сама не знаю. Увлеклась слишком и даже не оглядывалась по сторонам… — признавая свою вину, свесила девушка голову, так что длинная челка упала на лицо.
— Не делай больше так. Повезло, что они тебя решили живьем до стоянки тащить. А не сломали шею и не проломили башку первым делом.
— Я понимаю. И обещаю, что без твоего разрешения не стану никуда уходить.
Вахрамеев в ответ лишь молча пожал широкими плечами. Сам факт оставления боевого поста ради собирания гербариев оставался для него таким очевидным и эпического масштаба залетом, что даже говорить об этом не имело смысла.
— Кхм, да. Это было бы неплохо… Роза, а в вашей организации как вообще с субординацией и дисциплиной? Или вы вроде анархистов?
— У нас строгий порядок. Решения центрального комитета и съезда обязательны для всех.
— Ну, тем более, — не очень понятно для собеседницы подытожил Март. — Так, мы почти пришли, показывай, где тебя схватили. Начнем розыск детеныша.
Впрочем, искать пса не пришлось. Он сам выбрался к ним навстречу из зарослей. Забавно переваливаясь на крепких, широких лапках, он, скуля и повизгивая, заковылял прямиком к Розе.
Восторгам девушки не было предела. Она схватила щенка на руки и принялась целовать и тискать его.
— Видишь, — расплескивая небесную лазурь из полных незамутненного счастья широко распахнутых глаз, горячо зашептала она, — он запомнил меня!
— Спору нет. Пойдем, поищем теперь логово.
Погладив котенка, по-прежнему цепко державшегося на его плече, Март заметил.
— Видишь, Курсант, какие у нас тут приобретения. Ты его не обижай. Он еще совсем мелкий, хоть и втрое тебя больше. К слову, не хочешь своими ногами побегать?
Котенок согласно кивнул ушастой головой и лихо сиганул на землю, принявшись обнюхивать все вокруг. Март, рассудив здраво, что далеко щенок сам уйти бы не смог, огляделся по сторонам, отправился к ближайшему склону, у основания которого грудой лежали огромные замшелые валуны. В расщелинах между камнями запросто можно было отыскать надежное убежище даже для крупного зверя.
Так и оказалось. Несколько сильно погрызенных костей, стойкий, тяжелый запах крупной, никогда не мытой шампунем собаки, следы грубой, серой шерсти на ветках кустарника, прикрывающих вход в пещерку. Встав на колени, Март заглянул внутрь. Никаких признаков жизни. Только следы свежей, еще не запекшейся крови на присыпанном светлым песком каменном полу.
— Похоже, кто-то сюда наведался в отсутствие хозяев и сожрал пёселей. И случилось это совсем недавно. Будем считать — найденышу капитально повезло, что он вовремя свалил из дома в поисках лучшей жизни.
Роза, подошедшая следом с собакой на руках, тоже не удержалась и посмотрела на следы чьей-то жестокой трапезы. На глазах у нее проступили слезы. Щенок, понюхав воздух, тонко и пронзительно заскулил.
— Теперь все ясно. Больше здесь делать нечего. Пошли обратно к челноку. Я уже говорил, что от всей этой беготни оголодал немного.
— Как ты можешь даже думать о еде сейчас⁈ Ты бесчувственный чурбан, Вахрамеев! — не в силах сдержать возмущения, накинулась на него Роза.
— Война войной, обед по расписанию, — широко шагая, спокойно ответил Март девушке. — Зрелище, конечно, такое себе. Неаппетитное. Но за жизнь я и не такого навидался. И покруче намного. Взять, к примеру, недавно убиенных хлопов. Головы им разнесло как спелые арбузы… И ничего, ты над ними не рыдала. Рассуждала о красотах природы…
Возразить Бакановой на это было нечего, но и молчать тоже не хотелось.
— Это совсем другое…
— Да-да. Этодругин. Знакомо. У тебя сразу чувствуется европейское воспитание…
Девушка не уловила, в чем суть подначки, но отчетливо поняла, что в словах стрелка однозначно присутствовала изрядная доза сарказма.
— И вообще. Без качественного трех, а лучше четырех разового питания летчику никак нельзя. От этого он похудеет и перестанет выглядеть бодро и молодцевато. Опять же молодой организм требует своего.
— Это ты про что сейчас? — не без подозрения переспросила девушка.
— Про завтрак, ясен пень. А ты о чем подумала?
— Да так… У нас есть замороженные готовые обеды… консервы и сублимированные продукты.
— Вот и отлично. Надо всего и побольше…
— А вот и веночек. Смотри, я его специально для тебя плела.
Девушка водрузила цветы себе на голову, как корону.
— Нравится? Похожа я на сказочную царевну-лебедь?
— Вполне.
— Ответь мне, Март, ты вообще человек или инопланетный киборг? Боевой терминатор, как в фантастических фильмах?
— Вот это поворот. К чему клонишь, Роза Алексеевна?
— Сам посуди. Сначала, как рыцарь на белом коне, спасаешь от злых великанов-ётунов прекрасную девицу. А потом вместо того, чтобы воспользоваться романтическим моментом, ходишь тут сам себе злобный буратино.
— Это чего так?
— Потому что деревянный целиком. Вот скажи мне, я тебе вообще нравлюсь?
— Ничего так, симпатичная. Местами даже красивая, н…
— Но это не точно. Ты хотел добавить, но постеснялся?
— Возможно…
— А если я симпатичная, то чего же ты только про жратву и говоришь?
— Роза, у меня встречный вопрос. Ты меня охмурить решила по сугубо личной инициативе или все же по заданию партии?
— Фу, ты дурак, Вахрамеев! — неподдельно обиделась рахдонитка. — Все настроение испортил…
Март в ответ лишь слегка пожал плечами, а про себя отметил, что на его вопрос она так и не ответила.
Глава 3
В ярком свете местного солнца белоснежный воздушный корабль, стоявший, утопая колесами в густой, изумрудно-зеленой траве, смотрелся на фоне горных вершин и ясной синевы небес очень выразительно. Марта так захватило открывшееся зрелище, что он даже на минуту застыл, созерцая свой конвертоплан. Баканова тоже поневоле остановилась.
— Проведу обход машины сейчас. Прежде все не
