Осьминог - Анаит Суреновна Григорян
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Александр улыбнулся:
– Вам бы детективом работать.
– Надеюсь, я ничем вас не обидел? Мы могли бы пройтись вместе, если подождете, пока я тут все выключу. Я сам живу в Нисихама, неподалеку от святилища Хатимана.
– Красивое место.
Из кухни вышел господин Фурукава и принялся подметать пол видавшей виды метлой с длинной ручкой. Время от времени он неодобрительно поглядывал на Александра.
– Фурукава-сан, вы закроете заведение? Я бы хотел проводить нашего гостя.
Александру показалось, что Кисё, хоть и годится повару в сыновья, говорит с ним, как со своим ровесником. Фурукава хмуро посмотрел на младшего коллегу:
– Как хотите. Если вам охота болтаться по этакой сырости.
– Рыба живет в воде всю жизнь, Фурукава-сан, и не жалуется, – с едва различимой иронией в голосе сказал Кисё. – А вы сердитесь на обычный дождь.
Повар в ответ на это только презрительно фыркнул и вернулся к своему занятию, больше впустую размахивая метлой и ломая и без того редкие прутья. Кисё с улыбкой покачал головой и выключил свет над своим столом.
Выйдя на улицу, Александр вдохнул полной грудью влажный воздух: с моря тянуло йодистым запахом водорослей, но было несравнимо свежее, чем в ресторанчике. Дождь закончился, и сумерки были наполнены густым холодным туманом: в свете круглых фонарей кружились бесчисленные водяные капли. Японцы бы сказали, что «сумерки обернуты в туман». Александр рассеянно провел пальцами по мокрому гипсовому иглобрюху, стоявшему у входа в ресторан. Скульптура была сделана на манер традиционной фигурки тануки[38]: иглобрюх стоял на хвосте, на голове у него была круглая соломенная шляпа, там, где должна была находиться шея, был повязан красный платок, а одним из плавников он держал бутылку сакэ.
– Хороший вечер для прогулки, Арэкусандору-сан.
Кисё вышел на улицу в теплой темно-синей пуховой куртке из «Юникло» – у Александра сложилось впечатление, что здесь едва ли не вся молодежь носила такие. На его рыжих волосах и смуглом лице уже поблескивали капельки влаги. Он с удовольствием потянулся, наклонился, запрокинув руки за голову, вправо и влево, разминая спину, и сделал несколько глубоких вдохов. Было тихо; где-то прошуршала по асфальту медленно ехавшая машина, и слышно было, как с листьев деревьев и с электропроводов срываются время от времени крупные капли да на пристани поскрипывают рыболовецкие катера и лодки, и вода плещется среди волнорезов.
– Удивительно, что дождь кончился. Я думал, если тайфун, так сразу на несколько дней…
– Завтра опять зарядит, не сомневайтесь. Сейчас они идут один за другим, как стада тунца: десять, двадцать тайфунов, какие-то приносят только небольшой дождь, а другие ломают бамбук в руку толщиной.
– Вы такие видели, Кисё?
– Ну-у… – Официант на мгновение задумался. – Я слышал, шестьдесят лет назад в Японию пришел очень сильный тайфун, который принес огромные разрушения, но я тогда еще не родился.
Он сунул руки в карманы и не торопясь зашагал вниз по улице. Александр, прежде чем последовать за ним, постоял немного возле ресторана, где все еще горел свет: когда они уходили, Фурукава вместо прощания пробурчал что-то неразборчивое. Кисё, похоже, совершенно не обращал внимания на его ворчание: кроме него и повара, в ресторане работали несколько женщин – несмотря на их обычную молчаливость, Александр заметил, что к молодому официанту они относились с большой симпатией. Наверное, у некоторых из них не было детей или дети были уже взрослые и уехали учиться и работать в большие города.
– В такой тихий вечер хочется забыть о работе, – задумчиво проговорил Кисё. Он остановился подле фонарного столба и смотрел куда-то вверх. Здесь улица поворачивала, домов с одной стороны не было, и днем было хорошо видно каменистое побережье, покрытое выброшенными из моря подсохшими водорослями и мелким прибрежным сором.
– Кисё…
– Да?
– Вы давно здесь работаете? Ну, в «Тако»?
Вместо ответа официант хмыкнул и пожал плечами, не переставая рассматривать что-то на столбе. Александр подошел ближе и тоже посмотрел вверх: на высоте примерно в три человеческих роста на облупившейся краске была сделана отметка – толстая черная полоса и едва различимая надпись над ней. Он сощурился, пытаясь прочесть иероглифы.
– Это высота волны цунами в две тысячи одиннадцатом году, – пояснил Кисё.
– Ничего себе… это же…
– Да, примерно шесть метров. Подумать страшно, сколько рыбы тогда погибло.
– Рыбы? – Александр слегка опешил. Кисё стоял перед столбом, сцепив руки за спиной, задрав голову и переминаясь с пятки на носок, и непонятно было, шутит ли он или говорит всерьез.
– Скажите, Арэкусандору-сан, вам ведь понравилась Ясуда Томоко?
– Да, очень красивая девушка.
– Нет, я не об этом. – Кисё развернулся и посмотрел на Александра в упор, но оттого, что на его лицо теперь падала тень, его глаза показались Александру двумя влажно поблескивающими в сумерках черными камешками. – Конечно, Ясуда-сан очень красива, кто же будет с этим спорить. Но красивая девушка и понравившаяся девушка – это все-таки не одно и то же.
Александр смутился. Ну конечно, Кисё не дурак – сразу понял, что иностранец просидел в пропахшем рыбой ресторанчике весь вечер, рассматривая исподволь красавицу-студентку. К тому же его работа располагает к наблюдательности, иначе от нее быстро с тоски завоешь, а парню, похоже, работать официантом нравилось.
– И вы, конечно, считаете, что ее молодой человек ей не совсем подходит, верно? – Кисё говорил спокойно, почти равнодушно, как если бы он продолжал беседу о событиях, давно канувших в прошлое. – Или даже совсем не подходит, а?
– Послушайте, Камата-сан… – Александр кашлянул, пытаясь придумать, как ответить Кисё получше, и уже жалея, что согласился пройтись с ним вместе до дома. Тот терпеливо ждал, чуть склонив набок голову. – Послушайте, если вы думаете, что это потому, что я иностранец… – Он понял, что сейчас запутается и скажет что-нибудь не то. – Конечно, этот ее Акио… короче, они и вправду странная пара: она учится в Васэда, а он, надо думать, среднюю школу-то едва окончил.
– Ну, возможно… – Официант наконец перестал смотреть на Александра и побрел дальше по обочине. – Возможно, он по-настоящему любит ее. Трудно представить их мужем и женой, но сейчас они счастливы.
Александр шел следом, глядя на асфальт под ногами – весь в трещинах и мелких выбоинах, хотя дороги здесь почти постоянно ремонтировали. Отвечать Кисё на его рассуждения не хотелось: у Александра было неприятное чувство, что японец неизвестно по какому праву и непонятно за что его отчитывает.
– Вы на меня не обиделись? – Кисё искоса посмотрел на собеседника. – Я не хотел сказать ничего, что бы вас задело.
– Это потому, что Акио – ваш друг?
– Ну… – Кисё улыбнулся. – Скорее мы с ним просто приятели.
– Вот как…
– Мы познакомились совсем недавно, Игараси-сан с друзьями тогда ремонтировал лодку на берегу, а я остановился посмотреть, ведь городскому жителю не каждый день случается увидеть такое любопытное занятие. Игараси-сан заметил меня и подошел поближе…
– Чтобы предложить вам экскурсию по их рыболовецкому флоту?
– Нет, на самом деле он собирался бросить в меня промасленной тряпкой, которой вытирал руки, за то, что я слишком долго на них пялился, – рассмеялся официант. – Но мы разговорились, и в конце концов Игараси-сан оказался настолько любезен, что помог мне найти жилье, и я снял небольшую комнату у его знакомых. Очень милые люди и берут недорого.
Они дошли до перекрестка, и Кисё остановился.
– Здесь я с вами попрощаюсь. Найдете в темноте дорогу?
– Да она тут все равно одна. Вы здесь живете?
– Чуть дальше. Я вечером всегда захожу в святилище Хатимана, бросаю монетку для ками-сама[39]. Думал позвать вас с собой, но не уверен, что по такой сырости это хорошая идея.
Приверженность японцев – даже
