Анатомия Комплексов (Ч. 2) - Райдо Витич

— Без проблем, а на счет расставанья… ты куда-то спешишь? Давай еще посидим?

Девушка неопределенно повела плечами. Саблин заказал еще кофе и спросил:

— Ты всегда такая? Грустная. Что-то случилось? Хочешь помогу?

— Ты уже помог.

— Я же не специально, — вздохнул парень. — Очень дорогой? Родители ругать будут? Так не говори. Пойдем, купим другой.

— Нет. Такой не купишь. Да и не в том дело. Видишь ли, этот плеер и диск, единственное, что мне осталось в память об одном очень хорошем человеке.

"Понятно", — Миша фыркнул: "неудачный день". Хотел познакомиться и налетел мало на чудачку, да еще находящуюся в глубокой депрессии по поводу несчастной любви. Ей махнули ручкой, кинув на прощанье диск со слюнявыми излияниями. Да, из-за такой потери стоит убиваться.

— "Нет повести печальнее на свете, чем повесть о Ромео и Джульетте", — уныло продекламировал Саблин и подозвал официанта. Через минуту перед Аленой возникла чашка кофе, а перед Михаилом счет. Вроде бы все, можно поставить точку и искать на выходные другую кандидатуру в подруги, но что-то не давало ему уйти. Наверное, стоит ее проводить, а заодно вразумить, прочитав лекцию на тему: "любовь приходит и уходит, а кушать хочется всегда".

— Ты долго с ним встречалась?

— С кем? — не поняла Алена, вскинула взгляд на парня: серьезный, осмысленный. Где же он его видел? Нет, не этот взгляд, а эти глаза…

— С тем, кто тебе плеер подарил.

— Не встречалась я с ним, да и не дарил он ничего, случайно получилось, сумки перепутал.

Миша окончательно растерялся: ну и чудачка!

— Тогда отчего такая скорбь?

— Диск. Песни классные, а я даже не знаю в чьем исполнении.

Парень крякнул, обрадовано:

— И все? В этом беда? Название помнишь?

— Нет.

— А слова?

— Да, — девушка явно заинтересовалась, даже чашку отставила.

— Тогда проблем нет, допивай и идем. Я тебя с одним человеком познакомлю, он тебе их из Интернета за спасибо скачает. Он как раз сейчас на работе, здесь недалеко.

— Подожди, как по паре строчек даже в Интернете можно найти песню? Если б название знали, а так…Это же какой слой информации нужно поднять? С чего он этим будет заниматься? Нет, не надо.

— Зря, мужик мировой, отвечаю. Гений. У него своя фирма по компьютерам, он тебе по одному слову все найдет.

— Не стоит человека беспокоить, — отрезала девушка и отвернулась.

"Все, хватит с меня!" — решил Саблин и развел руками, разозлившись:

— Как хочешь. Мое дело предложить, ваше дело отказаться. Пей и пойдем, провожу. Мне пора, ждут.

— Иди, — кивнула девушка.

— Ладно! — Миша схватил сумку, встал и кинул напоследок: хочешь совет? Обратись к специалисту. У тебя бо-ольшие проблемы!

Девушка закрыла глаза и …заплакала. Без всхлипов, истерических вздрагиваний и стенаний. Она сидела не шевелясь, вцепившись в чашку, и роняла слезы в кофе.

"Тьфу, ты! Самое лучшее сейчас уйти", — подумал парень и …сел на место.

— Валерианку пить не пыталась? — спросил грубо. Алена открыла глаза и парень пожалел о резкости. Нет, не похожа она была на истеричку или ненормальную, скорей на раздавленного горем человека. Ему стало неуютно, словно он и был его виновником. Но ведь так не скорбят по глупому куску пластмассы оставленному случайным знакомым.

— Извини, — попросил тихо.

— Это ты извини, — также тихо ответила она и смущенно оттерла слезы. — Не обращай внимания, иди. И спасибо за кофе.

— Странная ты, — протянул парень, задумчиво разглядывая ее лицо. — И все-таки я тебя знаю,…Мы раньше не могли встречаться? Не на Рылеева, раньше.

— Я тебя точно не знаю.

— Да? Может, виделись где, общая компания, институт? Ты где учишься? Или работаешь?

— Ты уже спрашивал… Я училась на истфаке, давно, четыре года назад.

Сердце Саблина забилось, как у охотника почуявшего дичь. Он мучительно вспоминал: окружение, институтские друзья и знакомцы, лица, фигуры, параллельный поток, старшие, младшие курсы, девушек из других потоков… И почему это казалось ему важно? Вроде, брось ее и уйди, так нет. Память уже отщелкивала слайды в поисках нужного, пальцы рылись в шевелюре, потирая висок, лицо морщилось.

— Истфак…Четыре года назад…Я только пришел, первый курс, психология..

И замер: не может быть!

— Как твоя фамилия?

— Лоан, — ответила Алена и отвернулась. Ей не было дела до его мучений. Она его не знала, да и знать не хотела. Уйдет он или останется, ей также было все равно.

— Лоан, — повторил он, потирая висок. Нет, ничего. Редкая фамилия, он бы запомнил и ее владелицу …И все-таки… Мог ли он ошибиться? Два портрета, один на стенде, в институте, маленькое черно-белое фото — не она. А вот другой… Но это одно и тоже лицо. Ворковская. Алена. Сестра его квартиросъемщика, Саши Ворковского. Человека, который чуть не стал его родственником. Человека, которого он искренне уважал, которому сопереживал.

В его комнате висел огромный портрет Алены. Светловолосая красавица в кремовой водолазке задорно улыбается в объектив, обнимая рукой шершавый ствол сосны. Синие глаза лучатся безмятежным счастьем. И взгляд… Такой бывает у «коханных» чад, выпестованных, взлелеянных, закрытых спинами родни от малейших жизненных неурядиц, юных оптимистов, наивных мечтателей, еще не тюкнутых жизнью об асфальт…

В глазах же этой Алены жила скорбь всех вдов и сирот. Эти глаза видели больше, чем хотели бы, чем могли вынести. Они ознакомились с неприглядными сторонами жизни и больше не источали света. Не было в них ни озорства, ни радости.

Та была стройной, из тех, про кого говорят: все при ней. Ровная кожа, высокая грудь, покатые плечи, изящные руки.

Эта напоминала узницу Бухенвальда. Впалые щеки, бледное лицо, ключицы наружу, кофта висит на плечах, как на вешалке, руки, как сломанные ветки.

Ничего общего? Да, если б он не знал эту историю, не был знаком с Ворковским до того, как все случилось, и сейчас. Того жизнь за эти 4 года изменила круто, и эту наверняка не побаловала…Если это она. А сомнения были.

— Ты где живешь? — осторожно спросил Михаил.

— Не знаю.

— Как это?

— Так. Не помню. Дом, улицу — да, а квартиру нет.

"Вот оно! Амнезия! Значит она", — осенило парня.

— А вспомнить не пыталась?

— Нет, зачем?

— Чтоб вернуться.

— Не хочу. Меня не ждут.

— Ты уверена? А если ждут? Переживают, ищут?

— Нет, — в голосе не было и грамма волнения, лишь равнодушие. Ошибся? Да, хватит мучиться, один звонок и все станет ясно! Миша полез в карман за сотовым.

— Ты иди, спешил ведь.

Саблин упрямо качнул головой: теперь его от нее и насильно не оттащишь. Тенью станет, а Саню дождется и девушку ему представит. Если окажется, что ошибся, тогда домой отконвоирует, чтоб как с Ворковскими не произошло.

— Саша, привет. Ты мне срочно нужен, — заявил он в трубку.

— Миш, ты в курсе, что мой рабочий день не нормирован? — прогудело в ухо.

— А ты плюнь на свой рабочий день! — с нажимом процедил Саблин, фальшиво улыбаясь Алене, которая с долей интереса рассматривала мобильник в его руке.

На том конце с минуту молчали. Подобный тон был в новинку, хоть их отношения не были обычными для квартиросьемщика и клиента, а скорей подходили под определение дружеских и доверительных, но даже за стопкой водки, в унылой пустоте души, при откровенной беседе подобной фамильярности не допускали.

— Миша, больше не пей, хорошо? Я подъеду, как только освобожусь… — в голосе не было обиды, лишь усталость.

— Нет! Сейчас! Немедленно! «Багс» Мы на улице.

— Через час…

— У меня нет часа. И у тебя! Саша, это важно…

— Саша… У меня брат тоже Саша… — прошелестел голос Алены. Она печально улыбнулась и отвернулась. Две молоденькие мамаши толкали впереди себя коляски с детьми и что-то бурно обсуждали. Алену они интересовали больше, чем все остальное. Мишу же ее слова подстегнули:

— Если не хочешь искать свою сестру еще четыре года, то приезжай сейчас же! Она рядом со мной! — и отключил сотовый.

Александр с минуту разглядывал смолкнувшую трубку, еще не веря в то, что услышал, но, понимая, что Михаил шутить не станет. И вскочив, ринулся из кабинета, в надежде на чудо.

Он сшиб ребят поднимающихся по лестнице с коробками, но даже не заметил этого, не услышал грохота падающих CD-RW, модемов, укоризненные крики мужчин. Он, как стрела, пролетел мимо охранника и торопливо открыл машину. Дрожащая рука с третьей попытки сунула ключ в зажигание, и Ворковский с ходу дал по газам. Машина, взвизгнув, помчалась по улице.

ГЛАВА 23

План был прост и не требовал семи пядей во лбу для удачного исполнения, но Сергей не учел менталитет флэтонских мальчиков и когда понял это, было поздно.