Уроки соционики, или Самое главное, чему нас не учили в школе - Любовь Бескова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
4 года. Мама пришила Арсению на рукав три пуговицы-лягушки. Он ходит и разговаривает с ними на четыре голоса – настоящие совещания устраивает:
«А ты что думаешь, Красная лягушка?»
«Я думаю, что мы должны побить негодяев!»
«А ты как думаешь, Зеленая лягушка?»
«Я думаю, что Красных лягушек не бывает!» и т. д.
Здесь видна экстравертная установка настоящего режиссера: всех расставить по местам, присвоить каждому текст, характер.
*
Зато сколько ног у кошки, считали два дня. До трех он хорошо видит предметы, отвечает, сколько будет, если один или два убрать. Но ног у кошки – «четыре-пять». Считали, считали, он все старался ответить «много». В конце концов просто запомнил. Также долго усваивал, чем отличается на картинке один зайчик от всех остальных, и прочие формальности. Это слабая логика.
*
Пришла мама за Сеней в сад, а он ей говорит: «Я не хочу, чтобы ты меня целовала». И держит паузу, пока мама в глубоком недоумении. Потом сообщает: «Потому что у меня горлышко болит». И уж потом, совсем мимоходом, завязывая ботинки, бормочет: «Поэтому я в детский сад завтра не пойду».
Вот такая дипломатия. И озадачил, и на жалости сыграл, и даже как бы логическую цепочку построил. Логика, конечно, несколько хромает, но этика сильна.
*
– Кирилл, а какое самое гигантское число?
– Понимаешь, Сеня, математика – такая засада, что к любому числу можно прибавить единичку, и оно станет еще больше. Так что самого большого числа нет.
И вдруг до Сени дошла холодная суть логического построения! Объективная реальность, не зависящая ни от желания, ни от хорошего поведения…
– Ну, Кирилл, это же ГАДСТВО!
Он выбрал самое ругательное слово, которое знал.
5 лет. Сеня смотрит мультики, а вокруг взрослые шумят и пристают к нему с вопросами. Он отводит глаза и вежливо и серьезно произносит: «Я хотел бы побыть один».
Разве не станет стыдно, что замучили такого вежливого ребенка? Это работа по творческой этике отношений.
*
Из всех уроков в подготовительной группе Сене, как выяснилось, нравится математика. Мы так и пребывали бы в тупике, если бы дотошный Кирилл не докопался до того, что сразу после математики их отпускают побегать. Такого рода причинно-следственные связи у Сени в голове устанавливаются хорошо, он же сенсорик!
*
– Сколько игрушек ты унес в песочницу?
– Девять штук.
– А сколько принес обратно?
– Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь.
– И сколько осталось в песочнице?
– Знаете, я просто в первый раз невнимательно посчитал!
Слабая логика, поэтому вычитание представляется трудной задачей, от которой хочется отвертеться. Зато сильная этика – не сложно и прощения попросить, и признать ошибку.
6 лет. Я не могу размышлять, когда играет музыка, – она меня отвлекает так, что я сам себя не слышу.
*
– А что, розги действительно были?
– Да, раньше считали, что чем больше детей лупят, тем они становятся послушнее.
– Да… А потом подумали – жалко!
Предполагается, что взрослые не могут быть такими глупыми, чтобы быть жестокими к детям. С сильной этикой трудно представить, что у кого-то она может быть развита слабо.
*
Ябеда – это человек, который говорит слишком много правды.
*
Зося, мне стыдно за тебя! Ты же ночное животное, и притом черного цвета. Что же ты спишь всю ночь как человек? А кто мышей ловить будет?
7 лет. Пожелание маме на день рождения на рисунке: «штобы ты никогда не болела, штобы нипропускала любимые передачи, штобы снились хорошие сны».
Грамматика, как и следовало ожидать, хромает. Но часто ли мы получаем такие пожелания, которые точно соответствуют нашим устремлениям, причем по всем сторонам жизни: и по внешним, и по внутренним, и для тела, и для души?
*
– Конечно, Серый Волк умный, он всегда выручал Ивана Царевича… А зачем же он съел доброго коня?
«Добрый» он понял как «ласковый», «хороший». И не может совместить положительный образ кого-то со съедением ласковых зверей.
Тип БАЛЬЗАК
Интуитивно-логический интроверт
Евгений
– Чем вы любите заниматься?
– У меня пунктик, я люблю читать по истории. Люблю естественную историю, историю человеческую. Знаю всех поименно французских королей, царей, кто на ком женился, кто с кем спал и так далее… А занимаюсь я геологией и геофизикой, почвоведением.
– А строить генеалогические дерева вы любите?
– Да, обязательно. До поступления в институт это было мое любимое занятие – генеалогические древа – какие-нибудь мировые, свое генеалогическое древо куда-нибудь возводить и так далее.
(Интуиция времени – основа личности: распутывать истории семей – довольно сложное и кропотливое занятие, очевидно, оно заряжает его необходимой энергией.)
– А что вам больше нравится в истории? Ход событий или интриги?
– Конечно, интриги – это самое интересное дело. Кого отравили, за что отравили, каким образом. Все эти венецианские ужасы, яды и так далее… Это ужасно интересно, раз. А во-вторых, я придерживаюсь в жизни идеологии аристократизма. Я верю в идею евгеники. Это сильно влияет вообще на мое мировоззрение…
(Суггестивная волевая сенсорика: безумно интересно все страшное и ужасное.)
– А практический выход это какой-нибудь имеет?
– Как это практически осуществить? Как найти человека? А себя-то как оценить правильно?
– Сделать анализ хромосом.
– Нет, это бесспорно. Но есть вещи, которые не всегда ловятся современными методами. Я в это свято верю. Например, можно описать опыты Тимофеева-Ресовского, когда он пытался вывести песца, который вел бы себя как собака. Вышел, свистнул, и он прибежал. Вот так на свист, допустим, прибежали все песцы, он их порубил, шкуры продал, все хорошо. Он вывел в результате таких песцов. И все было хорошо, за исключением того, что у них была достаточно убогая шерсть. Проблема вот в этом состоит – чтобы и шкурка была, и на свист он бежал.
(Творческая логика действий: экспертный анализ методов и трудностей в производстве «идеального человека».)
– Ну и как же вы собираетесь решать эту проблему?
– Ну, вот я работаю с детьми. Иногда вот смотришь и думаешь: «Хотелось бы, чтобы у ребенка были вот такие качества…» А у другого есть такие качества, которых совсем не нужно…
– Вы работаете учителем?
– Да, учитель и в вузе преподаватель.
– А что вы преподаете?
– Я преподаю почвоведение и историческую геологию, палеонтологию, дрейфы материков, эволюцию органики и так далее.
– А в школе?
– Вообще географию. По образованию я географ и геолог, а в школе я преподаю, начиная от физики, химии, географии, биологии, москвоведенья и вообще… Самое ужасное, что я считаю себя глубоким гуманитарием, с трудом выбрал стезю вот эту естествоиспытательскую, чтобы быть географом… Между историей и географией. Меня в филологи прочили, а результате – пошел в географию. Ощущаю себя гуманитарием, а почему-то все время оказываюсь в естественных науках, в математических, технических областях. И сам себя спрашиваю: «Я вообще историей буду заниматься или нет?» Это ужас…
(Здесь бытовое ощущение интереса к гуманитарным вопросам обусловлено структурой детского блока. Но присущие типу интуиция и логика действий выводят Женю на настоящий исследовательский (логический) подход к жизни.)
– А вы легко преподаете, легко контактируете с людьми?
– У меня обычно с человеком устанавливается какая-то связь, и поэтому я периодически окидываю всю аудиторию взглядом, а рассказываю одному-двум-трем людям, но вообще я чувствую себя легко. Мне кажется, что когда я оказываюсь в незнакомой аудитории, например, у меня новые студенты, первый курс, вот, и вначале ставишь блоки какие-то и начинаешь с ними общаться, а с каждым занятием вносишь что-то такое новенькое. А вот сегодня я это скажу. А вот я это могу, а вот я это могу. Постепенно смотришь, ага, аудитория как-то положительно реагирует, не негативно воспринимает, ну, соответственно, уже корректируешь…
(Поэтапное снятие самоограничения по ограничительной функции интуиции возможностей по мере освоения обстановки.)
– А вы чувствуете, как к вам люди относятся?
– Да, наверное. У человека может быть плохое настроение, он на меня косо посмотрел – все, у меня будет драма личной жизни и так далее. А уж тем более если что-то сказать… Если человек обидит меня каким-то делом, например, он обещал мне принести какую-то книгу, но не принес, естественно, я буду ходить и всем вокруг рассказывать: «Ты представляешь, вот он мне не принес книгу! Я собирался статью по ней писать. Что у меня будет! У меня, там, тезисы летят!» Я это переживу потом. Но если человек это не действием, а словами скажет: «Ты знаешь, вот, ты не прав и так далее…» У меня может быть две реакции. Если я этому человеку доверяю, я тут же начну: «Я не прав?!» Я буду пытаться и эмоциями, если не получится эмоциями задавить, я буду пытаться чем-то логическим выстроить и так далее…
