Ратибор и сыны Одина - Александр Фомичев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ратибор, подняв вопросительно левую бровь, посмотрел на навострившего уши, присевшего недалече Мефодия. Тот в ответ нехотя кивнул, подтверждая слова пузатого лавочника.
— А может, тебе всё же сломать чего-нибудь? Персты там, руку аль ногу? — рыжий воин со слабым чаянием перевёл взор на Козлокия. — Ну так, для порядка? Глядишь, и запоёшь сразу по-другому?..
— Не надо, п-прошу… — заскулил испуганно сжавшийся в комочек купец. — Я усё рассказал начистую, к-как пред богом на судилище!.. П-правда-правда!..
— Ладно, свободен… — чуть подумав, милостиво пробасил могучий великан. — Топай отсюдова шустрым осликом! Да, и не забудь извиниться перед Балагуром!
— Эм… Конечно… Простите, а кто ента?.. — растерянно промямлил Козлокий… — Не имею чести быть в знакомстве…
— Это мой конь! — рыкнул Ратибор на весь зал. — И ты с ним уже чуть ли в мыслях не подружился за моей спиной, шельмец толстобрюхий! Я ещё поинтересуюсь у Балагура, не обидел ли его кто из твоих скудоумцев, имей в виду! А теперь шаром покатым крутанулся отсель, пока я сытый, а значится, и добрый… Выход-то знаешь где? Аккурат там же, где и вход! Так что ушлёпал без лишнего шума вон!
— Уже убёг! — тут же аж подскочивший на месте купец суматошно засеменил к выходу из трактира, столкнувшись в дверях с вернувшимися Буславой да Варнулом. — Одна лапа снаружи, и вторая за ней же упелёхала резво!..
Суетливый торговец споро ломанулся на улицу, не до конца ещё веря своему счастью остаться живым и здоровым после того, что он наговорил про Ратибора. А также после его короткого, но от этого не менее жуткого допроса, только что учинённого могучим воителем. Сиживать перед прохладно на тебя взирающими голубыми глазами молодого исполина было тем ещё испытанием для любого человека. Ледяные всполохи синего пламени, периодически вспыхивавшие в бездонных очах рыжеволосого гиганта, могли заставить содрогнуться кого угодно.
— Золотишко да перстни с пола подобрать и сюда, на стол водрузить! — бросил между тем хмуро Мефодий своим двум слугам, одновременно с этим подсаживаясь на место только что ушмыгнувшего прочь счастливого Козлокия. — Демидия убили в Мирграде?!. Недавно, что ль⁈ Мы тут и не ведаем… — корчмарь вопросительно вперился взором в лицо помрачневшему рыжему великану. — Но как⁈ За что⁈ Демидий не подлец аль негодяй какой! Знал его как глубоко порядочного человече… Кому он перешёл дорожку?..
— Кабы я в курсе был, — окончательно насупился Ратибор, — я б тех душегубов, что сотворили подобное злодеяние, по маковку в нужник вколотил бы! А опосля ещё и нужду справил туда же!
— Думаешь, не в одно жало головорез пожаловал за башкой Демидия?.. — продолжил расспрашивать Мефодий, не забывая при этом искоса, зорко поглядывать на Буславу с Варнулом, споро собирающих золото да купеческие цацки с пола.
— Полагаю, что их было минимум двое, — тягостно вздохнул Ратибор, о чём-то напряжённо размышляя. — И похоже, княже знал об этом… Обмолвился ведь пред купцами невзначай! Или всё же случайно оговорился, после кувшинчика с винцом помножив ненароком одного головотяпа на несколько кочанов?.. Но ведь и по моим изыскам выходит, что в пару рыл негодяи сработали!.. М-дя-я-я, странное совпадение… Где-то рядышком топчусь, но никак не нащупаю, с какой стороны подступиться к сей загогулине…
— Ты чего кумекаешь, что Святослав мог приказать Демидия того… ну, умертвить?!. — Мефодий, даже не став проверять, ничего ли не умыкнули его работники, перевёл огорошенный взгляд с двух полновесных горок солнечных кругляшей, разбавленных кольцами Козлокия и высыпанных Варнулом и Буславой на стол перед ним, на размышлявшего вслух дюжего ратника.
— Не, это вряд ли, они даже не знакомы были… Вроде! Да и смысл князю купца на вилы насаживать? Никакого… Но вот что-то разузнать и не поведать, ента Свят мог запросто… Оставить при себе, так сказать… С него станется! Жук хитрый и скрытный! А ещё бессердечным в последнее время стал… Порой так по шее хочется ему залепить, что еле сдерживаюсь!..
— По шее? Жуку? — слегка улыбнувшись, хмыкнул машинально Мефодий, но вновь споро принял серьёзный вид. — Надо бы найти того, кто учудил ента безобразное безобразие…
— А я чем, по-твоему, занимаюсь, а⁈ Всех причастных под кувалду пущу и напоследок попрыгаю на них не без удовольствия… Как только разыщу эту плесень смердящую! — недовольно проворчал Ратибор, облокотившись на правую руку. — Да только это не так просто, как кажется! Поди излови ещё этих поганцев… По норам забились и нюхальника наружу не кажут, опарыши несвежие!..
— М-дя, это проблема… — протянул разочарованно Мефодий.
— Угу, ещё какая! Но я найду того, кто ента сделал!.. Или тех, без разницы! И тогда эти помойные личинки сильно пожалеют, что на свет белый вылупились! — пророкотал на весь кабак могучий витязь, бахнув при этом по столу своим пудовым кулачищем. Монетки с перстнями лихо подпрыгнули на месте, издав глухой перезвон. Столешница жалостливо заскрипела, но могучую плюху кое-как выдержала, благо что сделана оказалась из доброго дуба.
— В этом я не сомневаюсь, друже… — Мефодий торопливо сгрёб широким хватом колечки с золотом, мигом припрятав их в выуженный не пойми откуда плотный холщовый мешок средних размеров. Трактирщик явно опасался, что второго мощного тумака рыжего воина стол может и не выдержать; ползать же самому на карачках по полу, собирая драгоценный металл, аль заставить опять заниматься этим Буславу с братом ему определённо не особо улыбалось. — Но у нас ещё одна неприятность имеется. Как и гутарил Козлокий, охотники за головами к нашей сведущей в лечебных делах бабулечке в гости без приглашения хаживать стали… Я предлагал Благане помочь: раскошелиться на охрану аль с местными караулить денно и нощно возле её халупы поочерёдно, так она ни в какую! Лишь язвительно рассмеялась мне в лицо, упрямица вреднючая!.. А меж тем закемарит вот так на крылечке, в кресле-качалке своей блаженствуя, и не почует приближения отребья какого… Не приведи Сварог, конечно! Но случись чего с ней, я себе не прощу…
— Покамест Благана получше меня справляется с гостями нежданными, но ента отнюдь не значит, что помощь ей не нужна! Хотя сама она, конечно, не сознается в этом никогда… Так мы нашу
