Обманчивая реальность - Нора Робертс

– Положи ребенка, Стелла. И уходи. И держись от меня подальше.

– Ты меня не остановишь. Давай, вгони в меня пулю. Но я все равно вернусь. Кстати, может, мне стоит свернуть ей шею? Это так просто, косточки вон какие тонкие. Жаль, что я в свое время не свернула шею тебе. А ведь хотела. Какая гадкая ты была, вечно хныкала и орала, совсем как это создание.

– Вместо этого ты оставила меня с ним, чтобы он бил и насиловал ребенка, истязал всеми мыслимыми способами. Но, как видишь, я выжила.

– Убив нас обоих. Твои руки по-прежнему в крови. В крови Ричи. В моей крови.

– Ничего, с этим можно жить.

Так вот он, ответ. Она может с этим жить.

– Положи ребенка.

– Зачем она тебе?

Стелла положила руку на тонкую шейку.

Ева бросилась вперед. Ребенок вскрикнул.

– Дас!

Белла. Малышка Белла, дочь Мэвис.

В груди Евы клокотала ярость. Чувствуя, как из глаз текут слезы, она протянула вперед руку и прижала дуло ко лбу Стеллы.

– Отпусти ребенка, сука, или я вышибу тебе мозги.

– На кой ляд она тебе? Она не твоя.

– Они все мои. Мира, забери у нее ребенка.

– Разумеется. Иди ко мне, моя сладкая, – ответила та, забирая у Стеллы девочку. – Все хорошо, моя милая, – добавила она, легонько коснувшись губами детского лобика. – Ева не даст тебя в обиду.

– Подумаешь, еще одна сопливка. Там, где я ее взяла, таких не один десяток.

– Забудь. С тобой покончено.

В глазах Стеллы вспыхнул недобрый блеск.

– Что? Ты собралась меня пристрелить? – Она подняла руки. – Будешь стрелять в меня, безоружную?

– Нет, к чему мне убивать ту, что уже мертва. – Ева сунула пистолет в кобуру. Губы Стеллы растянулись в мерзкой улыбке. И тогда Ева вогнала кулак – вложив в удар всю свою злость, всю свою ненависть – ей в лицо. – Думаю, мне давно пора было это сделать.

Стелла лежала на тротуаре точно так же, как она лежала на полу в квартире Маккуинна. Кровь вокруг нее собралась в лужицу, которая в темноте ночи казалась почти черной.

– Можешь возвращаться сколько хочешь. И я снова тебе врежу.

– Молодчина! – похвалила ее доктор Мира.

– А где Белла? Где девочка?

– С ней все в порядке. Они все в безопасном месте. Тебе просто было нужно заступиться за кого-то невинного. Тебе легче постоять за них, чем за себя. Сегодня ты сделала и то, и другое. Я тобой горжусь.

– Я ударила мертвую женщину. Ты этим гордишься?

– Зачем же так буквально?

– Она еще вернется.

– И ты снова ей врежешь. Ты сильнее, чем она. Не только сегодня. Ты всегда была сильнее.

Мира взяла Еву за руку и посмотрела на зарево, полыхавшее в ночном небе.

– Это были страшные времена. Но именно тогда, а не в мирное время, появлялись как хорошие люди, так и плохие. Порой между ними почти нет разницы, за исключением выбора, который они делают. И тогда видно, кто перед нами – герой или злодей. Выбор – это самое главное. Так что будь внимательна.

– Чей выбор?

– Все началось здесь, ведь так? А теперь нам пора.

Ева проснулась; стало тепло и спокойно. Вокруг было темно. Никакой дрожи, никаких криков, грозящих расколоть череп. Пару секунд она просто лежала молча. Наверно, это был тихий сон, решила она, потому что Рорк спал рядом с ней сном младенца. А еще на ногах тяжелым грузом примостился кот.

И это никакой не кошмар, никакой не сон. И не окончательное решение. Скорее приближение к нему. Она еще подумает на эту тему – про выбор, который мы делаем, про то, с каким удовольствием врезала кулаком в лицо мертвой матери.

Ева затруднялась сказать, что это значит, что говорит о ней самой, но похоже, все не так уж и плохо.

Более того, с ее плеч как будто свалилось тяжкое бремя. Ей было легко на душе: она ощущала себя счастливой и окрыленной.

Ева поерзала по простыне, слегка приподнялась и присмотрелась. У нее не было привычки наблюдать за спящим Рорком. Да и как ей было за ним наблюдать, если он вставал раньше ее. Что до Евы, то сон чаще всего означал для нее блуждание по странным, тревожным видениям либо погружение в абсолютную бездну.

Боже, как мирно он спит. А как он красив во сне! Просто удивительно, как гены решили объединиться так, чтобы дать миру такую дивную красоту? Это даже несправедливо по отношению к остальной части населения.

С другой стороны, эта дивная красота теперь принадлежит ей. Остальное население обойдется.

– Спи, – пробормотал он, протягивая к ней руку. – Я здесь.

«Неужели он читает мои мысли», – подумала Ева, и в следующий миг он притянул ее к себе.

– Снова кошмар?

– Что-то вроде того.

– Все в порядке. – Рорк погладил ее волосы и легонько поцеловал в губы. – Теперь все в порядке.

Он совершенно искренне пытался ее успокоить, приласкать и утешить. Нет, что ни говори, а ей повезло.

– Да-да, все в порядке.

– Ты не замерзла? Я сейчас включу камин.

Буквально каждой своей клеточкой она ощущала любовь к нему.

– Мне не холодно. Честное слово. – Она подкатилась к нему ближе и прильнула губами к его губам. – А ты как?

Она увидела рядом со своим лицом его глаза.

– В данный момент сгораю от любопытства.

– Мне приснился сон. Я потом тебе все расскажу, – ответила Ева, покрывая поцелуями его лицо. – А затем я проснулась, и мне было хорошо. Ты спал, а у меня на ногах устроился кот. Что тоже приятно. Пусть мир свихнулся, но только не здесь. Здесь все так, как надо.

Рорк легонько провел пальцами по ее ноге, затем по бедру.

– Это только так кажется.

– Наверно, ты прав. Не стану спорить. Постарайся снова уснуть, а я уж как-нибудь разберусь со всем сама.

– Сон может подождать, тем более при правильной мотивации. – Рорк перекатил ее и прижал к себе. – А мотивация есть.

– Мне нравится, что в такие моменты мужчины легки на подъем.

– Согласен. Я того же мнения. Тем более когда рядом моя жена, такая теплая и мягкая.

– Возможно, – ответила она, обхватывая Рорка ногами и подминая его под себя. – Но я люблю, когда мой мужчина подо мной, горячий и твердый.

– Подозреваю, что тебе это приснилось.

Ева рассмеялась и слегка укусила его за подбородок.

– Неправда. К тому же я предпочитаю, когда так бывает на самом деле.

С этими словами она приподнялась и, стащив с себя ночную рубашку, которую надела, ложась в постель, отбросила ее в сторону.

Его руки тотчас скользнули к ее груди.

– Какое совпадение мнений!

Она прижала руки к его рукам и закрыла глаза, чувствуя, как по всему телу разливается приятная истома, легкая, как дыхание. Боже, как приятно ощущать его руки, кожу, тело, упругое и мускулистое, словно выточенное резцом скульптора. Конечно, это куда прекрасней, чем любой сон!

Рорк привстал, заключил ее в объятия и впился ей в губы. Их поцелуй был глубоким и неторопливым. Тела были прижаты друг к другу, слившись в одну тень посреди сумерек спальни. Пальцы Евы ворошили его волосы.

В свою очередь Рорк гладил ее, свою загадочную, удивительную, ни на кого не похожую Еву, мышцы которой натянулись, как струна, и буквально таяли под его прикосновениями. Губами он нащупал ниточку пульса на ее шее и упивался его ритмичным биением.

Он позволил ей уложить себя на спину, однако поймал ее руки и потянул вслед за собой. Он жаждал ее губ, мечтал ощутить их вкус, прежде чем их обоих охватит страсть.

Она отдалась во власть его ласк. Ей было приятно осознавать, что она желанна, приятно желать его самой. Ее кожа отзывалась под его прикосновениями. Тем временем сама она пробовала его на вкус. Четкие очертания шеи. Словно произведение искусства – торс, широкие, сильные плечи.

Нет, это не сон, но все равно на него похоже. Они двигались в общем ритме, трогали друг друга, дарили себя. Ни он, ни она даже не услышали, как кот соскочил с кровати – возмущенный происходящим.

Приглушенные вздохи, шорох простыней, внезапный всхлип, мир, словно уместившийся в одну точку посреди широкой кровати. Между тем начинало светать и в окно уже проникали первые, робкие лучи солнца.

В их перламутровом сиянии Ева поднялась над Рорком и позволила ему войти в себя. Ее тело тотчас содрогнулось в сладкой судороге. Еще, подумала она, еще, ощущая, как желание сжимает сердце. Слившись воедино, они устремились навстречу рассвету.

Ева, словно опытная наездница, задавала ритм. В полупрозрачных утренних сумерках Рорк впился в нее жадным взглядом. Ее глаза сверкали золотистым огнем, тело блестело, покрытое бисеринками пота. Когда она наконец достигла пика наслаждения, то откинула голову назад, отчего взъерошенные волосы стали похожи на корону. А в следующий миг даже этот образ сделался неясным и размытым. Рорк понял, что вот-вот взорвется изнутри.

Ева переломила его волю, словно тонкий прутик. И он взорвался. И потянулся к ней, чтобы прижать к себе и долго-долго не отпускать.

Когда к ней вернулось дыхание, они все еще лежали, сжимая друг друга в объятиях. Кот вновь забрался на кровать и теперь укоризненно смотрел на них, как будто они оскорбили его в лучших чувствах.