Это несерьёзно (СИ) - Вечная Ольга

Мама продолжает там что-то лечить, извиняется, просит самому ничего не искать. Я как-то враз охреневаю от того, что человек, который меня растил, — не мой родной отец. Действительно ощущаю нечто похожее на горе, потому что, как бы там ни было, я всю жизнь любил его и старался понравиться. Но шок только начинается.

Мы с птенцом пялимся друг на друга, и оба мгновенно понимаем, что обратно к дружбе не вернемся. Не сейчас, не в этот момент. Остается только одно — максимально продлить время вместе и увеличить количество нежных поцелуев в висок.

— Хорошо, мам, я приеду и поговорим. Спокойной ночи.

Сбрасываю вызов и откладываю мобильник. Кристина вскакивает на ноги, она безумно хороша в моих белых и черных рубашках. Настолько хороша, что я уверен: мы натворим херни, если расстанемся.

Об этом я ей и сообщаю прямо вслух. Представить Крис в чужих рубашках я, может, и смогу потом, когда-нибудь лет через двадцать, но их пережить сперва надо. Я просто в бешенстве. Впечатываю с размаху кулак в руку. Мы расшибемся в ревности, обиде и злости.

Поэтому делаю единственное правильное предложение:

— Слушай, давай забьем? Вообще похер. Детей заводить не будем, как сестру я тебя не воспринимаю. Закроем этот вопрос и продолжим делать все то, что делали. Я… Эй, Крис. — Беру ее за руку, не позволяя отойти. — Я тебя не отпускаю.

— Ты мне угрожаешь? — В ее голосе звучит надежда. Кристина оборачивается, улыбается и смотрит на меня. — Точно?

— Абсолютно.

Рывком снова ко мне. Наши нити дрожат, тонкие, как паутина. Крис поспешно забирается на колени, обнимает руками и ногами, я прижимаю ее к груди, вдавливаю в себя.

— Ты для меня самый важный человек, — шепчет она. — Самый важный. Ты мой человек. Понимаешь? Ты — мой!

Сердце долбится о ребра.

— Если мы решим расстаться, то будем делать это постепенно. Без боли. Ты обещал мне.

— Конечно.

— У нас ничего не получится, но мы это и так всегда знали. Просто еще один фактор. Давай не будем пороть горячку и поступим как взрослые люди. Ты только не бросай меня резко. Не бросай ни в коем случае. Я не готова остаться одной. Даже если вдвоем больно, одной я не могу. Не хочу. Не сейчас. — Она быстро вытирает глаза. — Давай переболеем этим вместе, пожалуйста.

— Обещаю. Я тебя не оставлю. И блядь, с кем-то новым нужно будет обождать. Это мое условие. Малыш, я… твоя вагина слишком мне нравится. Я… не смогу. Знать. Не сейчас.

Она делает вдох-выдох.

— Я постригусь в монашки. Тебе так станет легче?

— Если честно, то да.

— Окей, — нервно смеется. — Договорились. Похоже на план, да? Правду нужно выяснить, и, если она будет не в нашу пользу, мы расстанемся постепенно. Я поживу в монастыре, ты тоже не будешь рвать мне сердце. И мы выживем. Как-то.

Крис берет мой мобильник, снимает блокировку и вновь набирает маму.

— Демьян, мне так жаль, сынок. Мне так жаль… — начинает мать.

— Рада Максимовна, это Кристина Осина. Извините, что, наверное, шокирую вас, я понимаю, вопрос деликатный и по телефону такое не обсуждается. Мне сложно представить, что вы чувствуете, но пожалуйста… Я просто хотела сказать, что мы с Демьяном встречаемся уже больше недели.

— О, Кристиночка, вот это новости.

— Мы были очень счастливы эти дни, — говорит Крис.

— Фух! Сегодня вечер сюрпризов и шок-новостей, да? — пробует шутить мама. — Что ж, поздравляю. Демьян сильно разозлился? Он психует? Кристиночка, вы когда вернетесь? Мне нужно с ним поговорить обязательно, я не хочу, чтобы он придумал то, чего не было.

Мы смотрим друг на друга снова, и на этот раз одновременно ощущаем восторг. Он закипает в крови очагами, постепенно разогревая тело. Едва не срываемся, чтобы накинуться друг на друга и трахнуться. Да так, чтобы до смерти.

Блядь. Бля-я-ядь. Во идиоты.

Я убью своего отца, или кем он мне там является.

Но Кристине этих слов мало, ей нужно еще подтверждение. Властным жестом указательного пальца она призывает меня потерпеть.

— Значит, вы не против, что мы вместе? Мы… любим друг друга. И спим, — поясняет моей матери.

Не родные.

Слава богу. Выдыхаю медленно. Охреневаю. Господи, вот это горочки.

Наверное, моим родителям нужно запатентовать схему «Как сообщить ребенку о том, что он чужой». Шок от того, что я до скрежета зубов хочу родную сестру, настолько сильный, что он и близко не стоит с осознанием, что мой отец — генетически посторонний человек.

Может, это и неправильно, но мне скоро тридцать, у меня такие приоритеты.

— Я поняла, Кристиночка.

— То есть мы занимаемся сексом, — не унимается птенец, и я смеюсь. — Очень много.

— Эм. Хорошо. Бог с вами, — произносит мама. — Кристина, как Демьян? Он рядом? Он не наделает глупостей? Я теперь волнуюсь, у них с Андреем все сложно, а тут еще новости. Я козла этого закопаю! Ну кто же так рассказывает? Он поклялся мне, когда звал замуж. Мы решили, что всем скажем, будто ребенок от него, и у нас будет обычная семья. Даже не посоветовался!

— Демьян в порядке. Уже — да.

В этот момент я откидываюсь на кровать и закрываю глаза. Кристина так и сидит сверху, нервно перебирает дорожку волос от моего пупа и ниже. Накручивает их на пальцы. Осмелев, чирикает бодро:

— Андрей Владимирович намекнул, что… биоотец Демьяна — это мой папа. И выходит, нам больше нельзя спать вместе. Мы пе-ре-пу-га-лись!

— Что?! — кричит мать. — Он совсем долбанулся?! Совсем крышей поехал от работы! От какой-то своей девки подцепил тупизну головного мозга?!

— Это неправда? Вы не встречались с моим папой?

— Встречалась, но задолго до появления Демьяна, и это ни на что не влияет. Мы с твоим отцом и твоей матерью этот вопрос решили давным-давно.

— Рада Максимовна, мы с Дёмой точно не родственники? У нас родинки одинаковые. Простите, что задаю такие вопросы, но для нас сейчас это важно.

— Точно. Андрей не мог иметь детей, из-за этого он развелся с первой женой. Когда мы познакомились, я уже была беременна. Родной папа Демьяна… исчез, и Андрей помог мне это все пережить. Он был моей опорой и защитой, и он любил Демьяна как родного. Я видела, что любил, иначе я бы ушла от него. Сейчас же какой-то кошмар происходит, и мне очень-очень жаль, что все вот так выяснилось.

Я прошу трубку, подношу к уху:

— Мама, я понял. Я это переживу. Спасибо тебе. Что… все оказалось лучше.

— Демьян, когда ты возвращаешься? Нужно поговорить. И… — Она понижает голос: — Кристина. Это же наша Кристиночка. Ты точно знаешь, что делаешь? — В тоне проскальзывает тревога. — Она ведь ангелочек.

Хороший вопрос, знаю ли я, что делать. Но здесь, наверное, сложно действовать с холодной головой и поступать правильно.

Кристина прижимается ко мне, льнет всем телом, изгибы которого — женственны и совершенны. Она целует в шею — ласково, тягуче. Мы крепко обнимаемся.

Когда я, попрощавшись, откладываю мобильник, поцелуи Крис опускаются ниже.

Пиздец. Это был просто пиздец.

— Гребаный ты извращенец, Баженов! — лихорадочно выкрикивает она. — Я видела по глазам, что тебе плевать было на возможное родство. Если бы я согласилась, ты бы просто оставил эту тему. Гребаный ты извращенец!

Сидит у моих ног — красивая, как Барби. Пухлые губы, шелковая кожа, обалденная грудь, едва прикрытая рубашкой. Тонкая талия с аккуратным пупком. Кукла. Кристина сжимает член через штаны.

— И ты бы мне дала, гребаному извращенцу, — уточняю.

— Да пошел ты. Максимум пару раз. Я тебя люблю. Господи, как я тебя люблю!

— Тогда возьми в рот. Я не кончил, — подсказываю. — Что ты за него держишься, это не спасательный круг.

Посмеивается. Мы на откате все еще дурные, будто пьяные.

Сначала члена касается горячее, прерывистое дыхание, следом влажный язык, который пробегает по головке, затем по стволу. Кристина любовно целует мою мошонку, нежно, быстро лижет, сжимая рукой. Кровь устремляет в низ живота, а еще почему-то — к сердечной мышце, которая колотится под ребрами. В вены впрыскивается какой-то гормон, ощущение счастья смутно знакомое, но пиздец какое сильное. Похоть царапает иглами нетерпения. Я хочу эту девочку еще и еще, и с каждым разом удовольствия больше. Как будто привязываюсь.