Святой Рейтинг - Александр Домовец

Всё-таки полковник был настоящим профессионалом. Он успел повернуться на звук и буквально ускользнул из рук Фёдора, который, одолев столбняк неожиданности и потрясения, кинулся к месту убийства. Неуловимым движением Лефтенант выхватил пистолет.

– Стой смирно, боец! – гаркнул он. – Стреляю без промаха, сам знаешь. И руки вверх!

– Ты что творишь, командир? – хрипло спросил Фёдор, выполняя команду.

Лефтенант оскалился.

– Тамбовский волк тебе командир! Медленно, без резких движений, повернулся ко мне спиной и пошёл к стене. Дошёл? Молодец. Теперь наклонился и оперся в неё руками. Так и стой. Будешь слушаться – останешься живым.

– Так это что же? Император заказал Хаоса? – спросил Фёдор, поворачивая к полковнику голову, насколько позволяла неудобная поза.

Тот лихорадочно засмеялся.

– Какой император! С этим чипом я теперь сам себе и Хаос, и император…

Одним рывком Лефтенант сорвал с шеи мертвеца медальон и сунул в карман. Фёдор застонал от бессильной ярости.

– На что он тебе сдался? – спросил он с ненавистью. – Ты же не умеешь с ним обращаться!

– Ничего, научусь, – ухмыльнулся полковник. – Вот выберусь отсюда, залягу в какую-нибудь берлогу на месяц-другой, и буду учиться. Ну, тогда уж никому мало не покажется… Эй ты, убогий!

Возглас был адресован пребывавшему в полуобморочном состоянии от ужаса Корнею. Тем не менее, леший слабо возмутился.

– Это кто здесь убогий? Ты в зеркало посмотри! – огрызнулся он.

Не тратя слов, Лефтенант выстрелил. Пуля вошла в стену на сантиметр выше головы Корнея. Леший испуганно ойкнул и резко присел на корточки.

– Будешь болтать, отстрелю ухо, – пообещал бывший начальник экспедиции. – Ну-ка, подошёл ко мне. Да без фокусов, понял?

На полусогнутых ногах леший приблизился к полковнику. Схватив за шиворот, Лефтенант упёр дуло пистолета ему в висок.

– А теперь слушай внимательно! Сейчас мы спустимся на первый этаж, выйдем из замка, и ты проведёшь меня на границу зоны. Там отпущу, и катись, куда глаза глядят. Всё понял?

– Дык ить… Я-то проведу. А стену как одолеешь?

– Не твоя забота! Пшёл!

С этими словами Лефтенант выстрелил в Фёдора. Очевидно, не привык оставлять свидетелей.

Но секундой раньше, скосив глаза на мгновенно раскалившийся перстень-талисман, Фёдор прочитал на ободке раздражённый вопрос: «Чего стоишь, как засватанный?» Намёк был понят правильно. Одним прыжком-кувырком сын эфира ушёл в сторону, во тьму, которая, кажется, после гибели хозяина замка стала ещё гуще. И пуля полковника поразила пустоту.

Лефтенант выругался. Не отпуская Корнея, он быстро выстрелил дважды – на звук, и со словами: «Подыхайте тут!» почти бегом направился к выходу.

Из дальнего угла зала Фёдор провожал врага взглядом бессильной ярости. Полковник действительно был прекрасным стрелком. Одна из пуль, выпущенная практически вслепую, зацепила бойца. И теперь Фёдор, кривясь от боли, пытался перетянуть носовым платком простреленную, фонтанирующую кровью икру правой ноги.

Глава двадцать третья

У кровавой черты

Сильно поредевший состав экспедиции в полном молчании выслушал рассказ Фёдора о драматических событиях в обеденном зале.

– Твою мать! – резюмировал Мориурти после паузы, и, нехорошо выругавшись, потянулся за фляжкой.

Рассказу предшествовал ряд событий.

Прежде всего, Фёдор, цепляясь за стену и оставляя кровавую дорожку, кое-как доковылял с первого этажа на второй. Разбудив соратников, он сразу попал в любящие руки Вали-Киры. Да, любящие!.. Теперь никаких сомнений в этом не оставалось. Девушка не стала терять время на слёзы, крики, заламывание конечностей и тому подобные телодвижения, свойственные сериалам сентиментального канала «Маман-ТВ». Стиснув зубы, она с помощью Сидорова и Мориурти уложила бойца на постель и принялась над ним колдовать – в самом что ни на есть прямом смысле. Спустя несколько минут Фёдор перестал стонать, и почувствовал себя намного лучше, а ещё через четверть часа, спустив ноги с кровати, попробовал встать. Вот чудеса – получилось!

– Удивительно, – тихо сказала Валя-Кира, вытирая пот со лба. – Впервые за всё время в зоне моё колдовство работает в полную силу. Что-то изменилось… Но что?

– Да какая разница, – отмахнулся профессор. – Работает, и славно. Так что произошло, Фёдор? Давай, повествуй. Мы все – одно большое ухо.

И Фёдор дал…

Рассказ получился ошеломляющий, как и события, в нём изложенные. Скорее всех информацию переварил Сидоров. Очевидно, годы подполья приучили террориста к неожиданностям и выработали быстроту реакции.

– Плохо дело, – сказал он, сурово глядя на присосавшегося к фляжке Мориурти. – Проливать слезы над Хаосом я лично не готов. Сверхчеловеки вообще плохо заканчивают, и это правильно, товарищи… Но каков Лефтенант, а? Правая рука кардинала, и в то же время – шеф личной разведки императора. Вот вам Корпорация! Тайны мадридского двора отдыхают…

– Потрясающая сообразительность и предприимчивость, – задумчиво произнёс Мориурти, вытирая губы. – Шёл к доктору в качестве посланника императора, но держал в голове и свою игру. Я имею в виду вариант с «розочкой» и похищением медальона. И, судя по рассказу Фёдора, провёл операцию просто виртуозно. Всё выведал, Хаоса ликвидировал, главную ценность похитил… Я, кстати, нечто подобное в части медальона с микрочипом смутно подозревал. Уж больно часто доктор за него хватался.

Валя-Кира нетерпеливо подняла руку. Для этого её пришлось изъять из большой и надёжной ладони Фёдора.

– Что вы всё про Лефтенанта! А Корней? Этот зверь его не пощадит! Надо спасать Корнея!

К неказистому ворчливому лешему хорошо относились все, но Валя-Кира испытывала к нему прямо-таки материнские чувства.

– Не пощадит, – задумчиво согласился Мориурти, почёсывая лысину. – Пытался же он убить Фёдора… Но как спасать? Прямо за воротами замка начинается Караул-болото. Без Корнея, да ещё ночью, мы завязнем. Лефтенант потому и захватил парня, что нужен проводник. Как минимум дождёмся рассвета.

– Но ведь будет поздно! – с отчаянием воскликнула Валя-Кира.

Сидоров неожиданно вскочил на ноги. Озадаченно сдвинув брови, он словно к чему-то прислушивался. Фёдор последовал его примеру и даже оттопырил ухо ладонью.

– Что за чёрт! – вырвалось у него.

В мёртвую ночную тишину замка вплелось глухое шуршание. Далёкое и слабое поначалу, оно с каждой секундой усиливалось, делалось объёмней и громче, как будто невидимый диск-жокей движением рычажка наращивал мощность звука. Похоже, источник шороха неторопливо направлялся по коридору к спальне. Фёдор нахмурился. Слух автоматически раскладывал партитуру шума на отдельные зловещие ноты: гнусавое подвывание, чмоканье, шипение, шарканье, скрежет… Боец вопросительно посмотрел на учёных.

– Святой Рейтинг, спаси и помилуй, – пробормотал, бледный, как смерть, атеист Мориурти и неожиданно перекрестился.

– Пастух исчез, и стадо выбрало свободу, – отрешённо сказал Сидоров. Его лицо исказила тоскливая гримаса.

– Именно так, коллега, именно так…

Всякий раз, когда учёные мужи начинали говорить загадками, Фёдору хотелось либо выругаться, либо ударить – в зависимости от градуса ситуации. Пожав плечами, он подошёл к двери, слегка приоткрыл и осторожно выглянул в коридор. Быстро пятясь, вернулся в комнату. Заложил дверь на засов. Кинулся к окну и выглянул наружу.

– То же самое, ёксель-моксель, – упавшим голосом сказал он.

– Кто бы сомневался, – пробормотал Мориурти.

– Да что происходит? – полуиспуганно-полусердито крикнула Валя-Кира.

Ответить ей не успели. От сильного удара снаружи дверь сорвалась с петель и рухнула на пол с ушераздирающим грохотом.

В спальню вторглась тёмная лавина.

Впрочем, лавиной эту зловонную массу можно назвать лишь условно. Лучше сказать, толпа. Она состояла из множества кошмарных тварей на любой извращённый вкус. Иссиня-зелёные морды неописуемо гримасничали; зубы-ножи стучали и скалились; багровые глаза-уголья нетерпеливо озирали комнату. Толпа приближалась медленно и неумолимо.

Бестиарий доктора Хаоса вырвался на оперативный простор. Случайно ли монстры забрели на второй этаж, или пришли на запах живой человеческой плоти, да какая разница… Десятка два чудовищ сгрудились во дворе замка, и гомонили, тыча конечностями в освещённые окна спальни. Этот путь к отступлению был отрезан.

Под высокими сводами комнаты порхали крупные летучие твари. Крыльями это были орлы, туловищами – курицы, и клювами – птеродактили. Одна из них спикировала на Мориурти, норовя поразить в умное лысое темя. Валя-Кира отчаянно вскрикнула. В немыслимом прыжке Фёдор перехватил кошмарную птицу за голенастую ногу прямо в полёте, и, размахнувшись, метнул гандбольным броском в гущу монстров. Наступление толпы приостановилось. Судя по тошнотворным звукам, собратья по бестиарию тут же разодрали хищную курицу на части и принялись с хрустом делить нежданную добычу. При этом они мешали друг другу, пихались, дрались.