Категории
Самые читаемые
onlinekniga.com » Документальные книги » Публицистика » История русской революции. Том II, часть 1 - Лев Троцкий

История русской революции. Том II, часть 1 - Лев Троцкий

Читать онлайн История русской революции. Том II, часть 1 - Лев Троцкий

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 46 47 48 49 50 51 52 53 54 ... 80
Перейти на страницу:

Петроград в те дни жил в двойной тревоге. Политическое напряжение, намеренно преувеличиваемое прессой, таило в себе взрыв. Падение Риги приблизило фронт. Вопрос об эвакуации столицы, поставленный событиями войны еще задолго до падения монархии, приобрел теперь новую остроту. Состоятельные люди покидали город. Бегство буржуазии питалось гораздо больше страхом перед новым восстанием, чем перед нашествием неприятеля. 26 августа Центральный Комитет большевистской партии снова повторял: «Темными личностями… ведется провокационная агитация якобы от имени нашей партии». Руководящие органы Петроградского Совета, профессиональных союзов и фабрично-заводских комитетов объявляли в тот же день: ни одна рабочая организация, ни одна политическая партия не призывают ни к каким демонстрациям. Слухи о предстоящем назавтра свержении правительства не затихали тем не менее ни на час. «В правительственных кругах, – сообщала печать, – указывают на единодушно принятое решение относительно того, чтобы все попытки выступления были подавлены». Приняты даже меры к тому, чтобы вызвать выступление прежде, чем подавить его.

В утренних газетах 27-го не только не сообщалось еще ничего о мятежных замыслах ставки, но, наоборот, интервью Савинкова заверяло, что «генерал Корнилов пользуется абсолютным доверием Временного правительства». День полугодовщины вообще складывался на редкость спокойно. Рабочие и солдаты избегали всего, что походило бы на демонстрацию. Буржуазия, боясь беспорядков, сидела по домам. Улицы стояли пустынными. Могилы февральских жертв на Марсовом поле казались забытыми.

В утро долгожданного дня, который должен был принести спасение страны, верховный главнокомандующий получил от министра-председателя телеграфное приказание: сдать должность начальнику штаба и самому немедленно ехать в Петроград. Дело сразу получало совершенно непредвиденный оборот. Генерал понял, по его словам, что «тут ведется двойная игра». С большим правом он мог бы сказать, что его собственная двойная игра раскрыта. Корнилов решил не уступать. Увещания Савинкова по прямому проводу не помогли. «Вынужденный выступить открыто, – с таким манифестом обратился главковерх к народу, – я, генерал Корнилов, заявляю, что Временное правительство, под давлением большевистского большинства советов, действует в полном согласии с планами германского генерального штаба: одновременно с предстоящей высадкой вражеских сил на рижском побережье убивает армию и потрясает страну внутри». Не желая сдавать власть предателям, он, Корнилов, «предпочитает умереть на поле чести и брани». Об авторе этого манифеста Милюков писал позже с оттенком восхищения: «Решительный, не признающий никаких юридических тонкостей и прямо идущий к цели, которую раз признал правильной». Главнокомандующий, снимающий с фронта войска для свержения собственного правительства, действительно, не может быть обвинен в пристрастии к «юридическим тонкостям».

Корнилова Керенский сместил единолично. Временного правительства в это время уже не существовало: вечером 26-го господа министры подали в отставку, которая, по счастливому стечению обстоятельств, отвечала желаниям всех сторон. Еще за несколько дней до разрыва ставки с правительством генерал Лукомский передал Львову через Аладьина: «Недурно бы предупредить кадетов, чтобы к 27 августа они вышли все из Временного правительства, чтобы поставить этим правительство в затруднительное положение и самим избегнуть неприятностей». Кадеты не преминули принять к сведению эту рекомендацию. С другой стороны, сам Керенский заявил правительству, что считает возможным бороться с мятежом Корнилова «лишь при условии предоставления ему единолично всей полноты власти». Остальные министры как бы только и ждали столь счастливого повода для подачи в очередную отставку. Так коалиция получила еще одну проверку. «Министры из партии к. д., – пишет Милюков, – заявили, что они в данный момент уходят в отставку, не предрешая вопроса о своем будущем участии во Временном правительстве». Верные своей традиции кадеты хотели переждать в стороне дни борьбы, чтобы принять решение в зависимости от ее исхода. Они не сомневались, что соглашатели сохранят для них в неприкосновенности их места. Сняв с себя ответственность, кадеты вместе со всеми другими отставными министрами принимали затем участие в ряде совещаний правительства, которые носили «частный характер». Два лагеря, готовившиеся к гражданской войне, группировались в «частном» порядке вокруг главы правительства, наделенного всеми возможными полномочиями, но не действительной властью.

На полученной в ставке телеграмме Керенского «Все эшелоны, следующие на Петроград и в его район, задерживать и направлять в пункты прежних последних стоянок» Корнилов надписал: «Приказания этого не исполнять, двигать войска к Петрограду». Дело вооруженного мятежа становилось, таким образом, прочно на рельсы. Это надо понимать буквально: три кавалерийских дивизии железнодорожными эшелонами двигались на столицу.

Приказ Керенского по войскам Петрограда гласил: «Генерал Корнилов, заявлявший о своем патриотизме и верности народу… взял полки с фронта и… отправил против Петрограда». Керенский благоразумно умолчал, что полки с фронта сняты были не только с его ведома, но и по прямому его требованию для расправы над тем самым гарнизоном, перед которым он теперь обличал вероломство Корнилова. Мятежный главковерх, разумеется, не полез за словом в карман."…Изменники не среди нас, – говорилось в его телеграмме, – а там, в Петрограде, где за немецкие деньги, при преступном попустительстве власти, продавалась и продается Россия". Так клевета, выдвинутая против большевиков, пролагала себе все новые и новые пути.

То приподнятое ночное настроение, в каком председатель Совета отставных министров пел арии из опер, быстро прошло. Борьба с Корниловым, какой бы оборот она ни приняла, угрожала тягчайшими последствиями. «В первую же ночь восстания Ставки, – пишет Керенский, – в советских, солдатских и рабочих кругах Петербурга стала упорно распространяться молва о прикосновенности Савинкова к движению генерала Корнилова». Молва называла Керенского немедленно вслед за Савинковым, и молва не ошибалась. Впереди приходилось опасаться опаснейших разоблачений.

«Поздно ночью на 26 августа, – рассказывает Керенский, – ко мне в кабинет вошел очень взволнованный управляющий военным министерством. „Господин министр, – обратился ко мне, вытягиваясь во фронт, Савинков, – прошу вас немедленно арестовать меня как соучастника генерала Корнилова. Если же вы доверяете мне, то прошу предоставить мне возможность делом доказать народу, что я ничего общего с восставшими не имею…“ В ответ на это заявление, – продолжает Керенский, – я тут же назначил Савинкова временным генерал-губернатором Петербурга, предоставив ему широкие полномочия для защиты Петербурга от войск генерала Корнилова». Мало того: по просьбе Савинкова Керенский назначил Филоненко в помощь ему. Дело восстания, как и дело подавления его, замыкалось, таким образом, в кругу «директории».

Столь поспешное назначение Савинкова генерал-губернатором диктовалось Керенскому борьбой за политическое самосохранение: если бы Керенский выдал Савинкова советам, Савинков выдал бы немедленно Керенского. Наоборот, получив от Керенского, не без вымогательства, возможность легализовать себя показным участием в действиях против Корнилова, Савинков должен был сделать все возможное для обеления Керенского. «Генерал-губернатор» нужен был не столько для борьбы против контрреволюции, сколько для сокрытия следов заговора. Дружная работа сообщников в этом направлении началась немедленно.

«В 4 часа утра 28 августа, – свидетельствует Савинков, – я вернулся в Зимний дворец по вызову Керенского и нашел там генерала Алексеева и Терещенко. Мы все четверо были согласны, что ультиматум Львова не более как недоразумение». Посредническая роль в этом предрассветном совещании принадлежала новому генерал-губернатору. Направлял из-за кулис Милюков: в течение дня он открыто выступил на сцену. Алексеев, хоть и называл Корнилова бараньей головой, принадлежал к одному с ним лагерю. Заговорщики и их секунданты сделали последнюю попытку объявить все происшедшее «недоразумением», т. е. сообща обмануть общественное мнение, дабы спасти, что можно, из общего плана. «Дикая» дивизия, генерал Крымов, казачьи эшелоны, отказ Корнилова сдать должность, поход на столицу – все это не более как подробности «недоразумения»! Испуганный зловещим переплетом обстоятельств, Керенский уже не кричал: «Я революции им не отдам!» Немедленно после соглашения с Алексеевым он вошел в комнату журналистов в Зимнем дворце и обратился к ним с требованием снять во всех газетах его воззвание, объявлявшее Корнилова изменником. Когда из ответов журналистов выяснилось, что задача эта технически невыполнима, Керенский воскликнул: «Очень жаль!» Этот мелкий эпизод, запечатленный в газетных выпусках следующего дня, с несравненной яркостью освещает фигуру запутавшегося вконец суперарбитра нации. Керенский так совершенно воплощал в себе и демократию и буржуазию, что теперь он оказался одновременно высшим носителем государственной власти и преступным заговорщиком против нее.

1 ... 46 47 48 49 50 51 52 53 54 ... 80
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу История русской революции. Том II, часть 1 - Лев Троцкий.
Комментарии