Антитело - Андрей Тепляков

Часы на стене пробили половину десятого. Знахарка отложила вязание и посмотрела в окно. Небо заволокли темные тучи. Солнце с трудом пробивалось сквозь плотную завесу, с каждой минутой теряя силы, тускнея.

«Наверное, скоро пойдет дождь».

Знахарка запахнула на груди халат.

Внезапно зазвонил телефон. Она вздрогнула и уколола палец. На белой коже выступила маленькая капелька крови. Почти загипнотизированная этим зрелищем, Анна, не глядя, подняла трубку.

— Алло?

— Аня, это Федор.

— Здравствуй.

— Как там у вас?

— Все нормально.

— Слушай, я не смогу сегодня приехать. Дела, блин! Я разгребу их за день и приеду завтра. Ладно? Обязательно.

— Как жаль!

— У вас действительно все нормально? А то я могу…

— Да нет. Не нужно. Делай, что должен. Один день ничего не решает.

— Уверена?

— Да.

— Ну, хорошо. Если будут какие-нибудь новости — сразу звони!

— Хорошо.

— Я еще покопаюсь вечерком в своих материалах. Может быть, сумею что-нибудь понять. Как дела на ферме?

— Не знаю.

Знахарка оторвала взгляд от капельки крови и прижала палец к губам.

— Аня? Ты там?

— Да. Я поговорю с Настей.

— С Настей?

— Да. Это местная девушка. Девушка Глеба. Она может что-то знать.

— Правильно! Хорошая мысль! Звони мне в любое время. Я приеду завтра. Обещаю!

— Мы будем ждать. Заканчивай свои дела.

— Тогда — до связи.

— Счастливо тебе.

Федор отключился, и Анна тоже повесила трубку. Она сняла халат, подошла к зеркалу и наклонилась к нему, внимательно рассматривая свое отражение. На лбу появилась новая морщинка, глаза выглядели больными и блестели.

«Вот так вот все это возвращается»

Она провела рукой по щеке. Там, где палец коснулся кожи, осталась белая полоса. Несколько секунд Анна смотрела, как та медленно тает, а потом мотнула головой, запрещая себе «уходить». Скрытый механизм в ее мозгу опять пришел в действие. Но время еще не пришло. Предстояло много сделать, чтобы подготовиться к приезду Федора. Нужно было собрать все доступную информацию. Поговорить с Настей.

Она прошла к себе в комнату и стала одеваться.

Холодный ветер проносился по пустынным улицам поселка, петляя в тисках покосившихся заборов. Он раскачивал ветви старых деревьев, заставляя их раболепно кланяться, и что-то шептал.

«Он видел ферму», — думала знахарка. — «Был там. И только он знает, что там происходит».

Она глубже засунула руки в карманы и опустила голову, пряча лицо от мелкой пыли.

Анна отдавала себе отчет, что, придя к Насте домой, может скомпрометировать девушку. Она надеялась на удачу. Можно было позвонить, но телефон не давал возможности почувствовать собеседника, заглянуть ему в глаза, увидеть. Анна должна была видеть ее лицо. В определенном смысле, это могло дать ей гораздо больше, чем слова.

Непогода выгнала людей с улицы, и в этом знахарка углядела перст судьбы. Она беспрепятственно добралась до места, не встретив по дороге ни единой живой души. Калитка оказалась незапертой. Анна прикрыла ее за собой и пошла вглубь участка к дому. Из-за стены выбежала небольшая собачонка и остановилась, глядя на пришельца блестящими черными глазами. Знахарка поймала ее взгляд и застыла. Жулик наклонил голову, тихо тявкнул и потрусил обратно под крыльцо, всем своим видом демонстрируя, что не обнаружил в гостье ничего интересного.

Настя открыла после первого же звонка. Она стояла на пороге, в потертых спортивных штанах и водолазке с выцветшим яблоком на груди, и смотрела на Анну сонными покрасневшими глазами.

— Здравствуй. Мне можно войти?

— Да, конечно. Проходите.

Девушка посторонилась, пропуская знахарку в дом.

Атмосфера жилища подействовала на Анну успокаивающе. Воздух наполнял покой. Уютная комната, приглушенный мягкий свет лампы на потолке, сухое тепло — приятно контрастировали с сыростью и холодом улицы.

— Хотите чая?

— Да, спасибо.

— Садитесь. Я сейчас принесу.

Настя ушла в кухню. Знахарка опустилась на стул, размышляя над тем, как повести разговор. Она понимала, что дела на ферме плохи — об этом говорил вид девушки, ее глаза. Бессильное отчаяние, скрывающееся за ними.

«Она на развилке. И чаша ее вот-вот переполнится»

Настя вернулась, держа в руках поднос с чашками и печеньем. Они вместе переставили их на стол и уселись по разные стороны. Девушка вопросительно посмотрела на свою гостью.

— Как дела у Глеба? — спросила знахарка.

— Не очень. Там все болеют, только он один еще держится.

— Он рассказывает, что там происходит? Кроме болезни.

— Да.

Настя пересказала знахарке последний разговор с Глебом. Тоска и ужас, немного отпустившие ее, вновь вернулись, подступили к глазам, выдавливая наружу слезы. Она рассеянно промокала их салфеткой и продолжала говорить. Знахарка слушала молча. Пустота — безвольная, пугающая пустота сидела перед ней, будто что-то вырезали, забрали у этой девушки, и ей нечем было себя наполнить. Анне это чувство было знакомо. Она жалела девушку и одновременно радовалась. Пусть Настя мучается, пусть переживает, но здесь она в безопасности. И боль разлуки, и беспомощность — лишь отголоски той настоящей опасности, которая угрожает ей на ферме.

Чай остыл. Никто так и не притронулся к нему. Настя посмотрела на знахарку.

— Становится хуже?

— Да.

— Я чувствую себя отвратительно! Как будто я предала его.

Анна накрыла ее ладонь своей.

— Нет. Ты не предала. Ты делаешь то, что можешь сделать. Глеб прав — он хочет, чтобы ты была в безопасности. Так ему спокойнее. Ты должна ему в этом помочь.

— Да. Должна. Только вот чувство такое — гадкое.

— Я хочу кое-что тебе рассказать.

— О нем?

— Не совсем.

Настя слушала историю, добытую Федором, как слушают в программе новостей репортаж о Гвинее Бисау. Наверное, она так до конца и не восприняла сказанное — сработали внутренние фильтры. Ей понадобиться время, чтобы осознать и принять новую информацию. Понадобятся силы.

Вторая часть рассказа взволновала девушку гораздо больше. Узнав, что журналист приедет, что он решительно настроен бороться с напастью, настроен что-то делать — она оживилась. Слова знахарки вторили ее собственным ощущениям, говорившим ей — не все еще потеряно, еще можно бороться. Есть еще время.

— Надо рассказать ему! Я сейчас позвоню!

— Конечно.

Настя сходила за телефоном и, остановившись посередине комнаты, нажала кнопку набора номера. Анна наблюдала, как девушка приложила трубку в уху, как участилось ее дыхание, а свободная рука стала теребить прядь волос.