Последняя битва - Алекс Шу
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Если бы тебя слышал Михаил Андреевич, — усмехнулся Романов. — У него бы истерика была. Для него постулаты марксизма-ленинизма неизменны. И посягательство на любые изменения кощунственны.
— Суслов? — ответно ухмыльнулся я, дождался утвердительного кивка и продолжил:
— Так его в первую очередь надо гнать, извините за выражение, сраной метлой. Именно Суслов, своей закостенелостью и неспособностью видеть реальное положение вещей, находить эффективные способы работы с людьми в сегодняшних условиях, виноват в сложившейся ситуации.
Мир гораздо шире и больше узкого коридора догм «Капитала», опубликованных в конце шестидесятых годов прошлого века. Нет, то, что про класс эксплуататоров написано, и ещё множество выводов верны и сейчас. Но ведь и сам мир стал абсолютно другим, технологии сделали рывок вперед, общество необратимо поменялось, наши так называемые «западные друзья» тоже трансформировались и научились эффективно работать против «красной идеологии». Поэтому и нам надо изменяться, соответствовать духу и вызовам сегодняшнего времени. А этого нет. Сплошная показуха.
— Допустим, — Романов смерил меня тяжелым взглядом. — И что ты предлагаешь?
— Мне сказали, что вы, вместе с Петром Мироновичем ознакомились с результатами работы военно-патриотического клуба «Красное Знамя». И вроде бы хотите даже создать такие организации под эгидой ВЛКСМ по всему Союзу.
— Правильно, сказали, — улыбнулся генсек. — И даже добавлю, очень впечатлены достигнутыми результатами. Но ты от вопроса то, не уходи.
— Так я и не ухожу, — я улыбнулся ответно. — Вот вам и пример, что делать. Нам удалось найти подходы к молодежи. Все очень просто: мы в провинциальном городе предложили им новую, яркую и интересную альтернативу обычной жизни. Каждый мальчишка в детстве играл в войнушку, а когда становится подростком, с удовольствием занимается боксом или другим «мужским» видом спорта, мечтает быть сильным и смелым.
А «Красное Знамя» — это отличный способ испытать себя, войти в команду, приносящую пользу городу, стать людьми, с которыми считаются и обращаются за помощью власти города. Которые могут и помогают детдомовцам, трудным детям, активно участвуют в общественной жизни, вместе с милицией в составе ДНД и ОКОД наводят порядок в городе.
Ребята чувствуют себя частью сильной команды, заражаются военной романтикой, многие уже хотят после школы идти в ряды Советской Армии, видят, что власти с нами считаются, а местные жители уважают.
— И как вам удалось этого достичь? Сколько вы там за пару месяцев набрали? — поинтересовался Романов. — Я слышал, что почти тысячу человек?
— Девятьсот семь, — с гордостью ответил я. — Семьсот два парня и двести пять — девушек. А достигли очень просто. Я уже рассказывал как. У нас руководство, Игорь Семенович Зорин, я и ещё пять комиссаров. Каждое мероприятие продумываем и организовываем так, чтобы народу было интересно. И что ещё очень важно, мы все время общаемся с людьми, спрашиваем их мнение, слушаем аргументы, многие решения принимаем коллегиально. Это тоже очень важно для работы с молодежью. Даже агитация у нас организована серьезно. Занимается ею отдельный человек — Вероника Подольская, одна из наших комиссаров. Она продумывает агитационные плакаты, способы донесения информации, привлечения новых людей. Когда проводим праздники, разные мероприятия, её сотрудники и сотрудницы снимают всё на память, чтобы у нас было что показать новичкам и представителям прессы. По приему новых людей разработана целая система, показывающая, что мы выбираем лучших. Ребята это видят и ценят.
— Впечатляет, — кивнул Романов.
— Вот и нам надо менять подходы ко всему, — не преминул вставить я. — И к агитации, и к людям. Искать, вычленять и применять новые, наиболее эффективные способы агитации, донесения информации. Постоянно поддерживать диалог с обществом, слушать и знать, что хотят люди, что их беспокоит, и делать всё, чтобы народу жилось комфортнее, страна крепла и развивалась дальше, а не отгораживаться от людей забором, образно говоря. Не надо бояться откровенно говорить с обществом о проблемах и недочетах. Страна от этого только выиграет. Помните, большевики начинали как народная партия? А сейчас?
Ты все верно говоришь, — вздохнул Григорий Васильевич. — Я сам об этом задумываться в последнее время начал.
Спросить можно?
— Конечно.
— Вот я программу «Время» вчера смотрел, — продолжил я. — Там было сказано: Андропова и Косыгина на Пленуме вывели из состава Политбюро и лишили должностей. И больше ничего. О перевороте ни слова. А почему?
— Суслов и Громыко против широкой огласки, — недовольно буркнул Григорий Васильевич. — Предлагают провести суд в закрытом режиме. А потом, максимум, сухое сообщение в прессе.
— А зря. Огласка необходима. Я вам даже больше скажу. Нужен показательный процесс, на всю страну, с демонстрацией фактов, материалов и видео допросов. Пусть народ всё знает и видит. И, хорошо бы, чтобы Лапин напрягся как следует и подал дело так, чтобы даже домохозяйки пришли в ужас от всех мерзостей предотвращенного переворота. Это можно сделать без труда. Достаточно в красках расписать парочку проектов заговорщиков: замораживание вкладов на сберкнижках и либерализацию цен и объяснить к чему приведут эти и другие реформы. И народ сам захочет порвать их на куски.
— Я твое мнение услышал, — сухо ответил Романов. — Подумаю.
Генсек помолчал минуту и добавил:
— А о вашей системе агитации и работы с людьми я уже слышал. Успели похвалить. И корреспонденты очень хорошо отзывались.
— Виктор Всеволодович и Катерина Воробьева? — улыбнулся я.
— Они самые, — подтвердил генсек.
— Вы, что с ними лично разговаривали?
— Зачем лично? — ухмыльнулся Григорий Васильевич. — Я журнал и газету читал давно, ещё до того как стал генсеком. И тогда же заинтересовался, ещё не зная, что это о тебе и твоем клубе. А потом, когда мне Петр Иванович сообщил, послал сотрудников Николая Анисимовича пообщаться с журналистами: расспросить о впечатлениях от посещения «Красного Знамени» и общении лично с Алексеем Шелестовым под запись. Офицеры дали гарантию, что их откровения никуда не пойдут. А потом запись прослушал.
— Понятно.
Романов немного помолчал и спросил:
Ты про детдом говорил. Я слышал, что шефство над ним взяли?
— Взяли, — подтвердил я. — Это ещё один элемент работы с людьми. Обратились к
