Откровение - Елена Усачева

Грузовик и не думал тормозить. Он налетел на нас всей своей многотонной массой, сбрасывая с дороги. Я почувствовала, как меня сдавили ледяные объятия, как что-то выкинуло меня из машины, и моя боль сконцентрировалась в голове. Голова горела, словно в нее сунули головешку из костра, в ней что-то стучало сотней молоточков. В ушах стон — это я тихо скулила, не в силах чем- то другим себе помочь.

Я попыталась шевельнуться. У меня перед глазами появилась моя же рука. Но я ее не чувствовала, поэтому не сразу смогла коснуться головы, несколько раз смазав себя по лицу. Волосы. Пальцам стало тепло, боль переместилась в то место, которое я трогала.

— Маша!

Воздух дрогнул — с такой скоростью ко мне приблизились.

Снег кружился, кружился, и я с большим трудом смогла разглядеть склоненное лицо. Вновь моя рука потянулась вверх, но так и не коснулась этого белого пятна, она все бродила по воздуху, ни с чем не встречаясь. Рука начала мерзнуть, потому что оказалась почему-то мокрой. И только когда ее перехватила ледяная твердая ладонь, я поняла, что на моей руке кровь.

— Макс!

Я услышала тяжелое дыхание, и мир перестал вокруг меня кружиться. Сознание, успевшее растечься по вселенной, сконцентрировалось в одной точке.

Его лицо стало страшным. Оно посерело и застыло. Глаза почернели, казалось, из них изливалась звериная ночь. Пальцы, сжимающие мое запястье, превратились в железный капкан. Он клонился ко мне, изгибаясь всем телом, и я, загипнотизированная увиденным, не могла шевельнуться.

— Не смей! — приказала я сквозь зубы.

Эти два слова отбросили Макса от меня. Он упал на спину, и его стала бить крупная дрожь. Он боролся, заставляя себя отползти.

Я привстала, не сводя глаз с корчившегося на снегу любимого. Очень хотелось подойти, помочь, успокоить, но я приказала себе не шевелиться. Он должен был справиться сам...

— Стой! — Мой крик потонул в звериных звуках, издаваемых Максом.

Я сгребла снег в охапку и стала тереть испачканную руку. В кармане носовой платок... Не подойдет. Шарф! Руки слушались плохо, из них словно ушла вся сила. Шарф с шеи я смогла вытянуть не с первого раза. Накинула его на голову, затянула под подбородком узел. Боль прижалась к макушке и съежилась, превратившись из глобальной в тупую и изматывающую.

Как только я отвела глаза от темного пятна на снегу, встретилась с тяжелым взглядом Макса. Крылышки его носа были напряжены, губы плот- но сжаты, но лицо посветлело, и он вновь стал похож на себя.

— Не шевелись, — прорычал он, сделал глубокий вдох и замер.

Я на всякий случай отползла подальше, поправила под подбородком узел, коснулась пострадавшей макушки. Вроде кровь не проступила. Зато я стала чувствовать боль во всем теле. Ныли плечи, левая рука отказывалась сгибаться, саднило пятки. Я закрыла глаза, пытаясь понять глубину катастрофы, а когда открыла их, чуть не завопила от ужаса.

Надо мной стоял Макс. Его белое лицо было снежной маской, в глазах поселилась смерть. Он качнул головой, давая понять, чтобы я ничего не делала. Его руки медленно, очень медленно поднялись, одна скользнула мне под коленки, вторая обвила спину, забралась под мышку.

— Может, я сама? — Сердце провалилось в живот и там затрепетало в панике.

Макс поднял меня, как пушинку, и на вытянутых руках понес к дороге. Лицо он задрал вверх, так что я видела только его острый подбородок и напряженную шею.

— Ты сейчас поедешь в ближайшую больницу, потом отправишься домой. Постарайся делать вид, что ничего не произошло. И ничему не удивляйся.

Все еще держа меня на руках, Макс вышел на дорогу и остановился на проезжей части. Первая же машина осветила нас фарами, и я сжалась, ожидая удара, боли, страха. Но эта машина не хотела причинить нам зла. Она затормозила.

Ничего не говоря, Макс подошел к задней дверце, которая тут же распахнулась передо мной. Он осторожно положил меня на сиденье, все так же старательно отворачивая голову.

— Я люблю тебя! — Я попыталась задержать его руку, но он был молниеносен. Отстранился назад, глянул вдоль дороги, туда, где кверху колесами лежала наша машина.

— Я понял, что такое вечность. — Макс сделал шаг в сторону, усмехнулся. — Еще одно мое откровение. С тобой больше ничего не случится, потому что любовь и есть вечность, она бессмертна.

Легкий ветер трепал его волосы, куртка была распахнута, свитер под ним в грязи и снегу. Это было так не похоже на него, всегда аккуратного.

Бессмертие... Кажется, Снежная Королева обещала Каю весь мир за слово «вечность», сложенное из льдинок. Нет, вечность мне не нужна, достаточно бессмертия.

— Будь дома, я приду к тебе, — крикнул напоследок Макс.

Машина сорвалась с места.

Я видела застывший затылок водителя, голову откинувшейся на подголовник женщины, сидящей рядом с ним. Хотелось что-то им сказать, объяснить, что произошло. Но вопросов мне никто не задавал, так что лезть со своими объяснениями я не стала. На неровностях дороги машина вздрагивала, отчего боль в голове начинала напоминать о себе чувствительными толчками. Перед глазами принимались двоиться и троиться лиловые круги. Я на секунду прикрыла глаза, и вот уже машина остановилась, мне помогли выйти, повели по ступенькам вверх.

Удивленные взгляды людей на банкетках, недовольное перешептывание.

Еще два поворота, и я уже сижу на стуле. С меня снимают куртку, расшнуровывают кроссовки.

— Перекись, тампоны, ножницы...

Мужчина в белом халате смотрит на меня с со- чувствием. Хочется сказать ему, что меня не надо жалеть, что я самый счастливый на свете человек, что у меня теперь в запасе бессмертие. Или вечность? Что-то я забыла...

— Имя свое помнишь?

У мужчины мягкие внимательные глаза, сейчас прищуренные, отчего на лицо набежали морщинки, тонкий нос, губы шевелятся. Он мне что- то говорит.

Красивый. Мне почему-то все кажутся красивыми.

— Позвоните в милицию, — говорит кому-то врач и склоняется надо мной. — Как тебя зовут?

Я сначала киваю, только потом отвечаю:

— Маша.

— Ну что же, Машенька, осталось немного потерпеть.

Я ему верю. Позволяю снять с себя шарф и закрываю глаза. Чувствую, как тело мое расслабляется, из него уходит боль. Она вытекает по капле, и мне становится весело.

Бессмертная... А почему бы и нет? И все время с Максом. Вокруг нас столько всего происходило, что я не успевала подумать об этом. Но теперь я знаю, мы будем вместе навсегда. Смерти не существует. От нее я теперь надежно защищена его любовью. А возраст... Нет-нет, пока я с Максом, я всегда буду такой, как сейчас. Но вампиром... вампиром мне быть не хотелось. Я видела их, красивых, холодных, и понимала, что, стань я такой, от меня сегодняшней ничего не останется. Я не буду больше смеяться над теми шутками, что мне кажутся смешными, не будет у меня друзей. И, что самое главное, я начну по-другому смотреть на Макса. Все станет понятно, и моя вечность превратится в обыденность. Нет-нет, не хочу быть вампиром. Хочу жить, чувствовать и любить. Без правил. Без законов. Без ограничений,