Возвращение к истокам (СИ) - Татьяна Садыкова

После того, как Микио доработал наши образы, и мы обговорили свои легенды, я и Риэл покинули гостеприимный дом Фила. Монастырь имени Евлампия Мученика находился, примерно, в двух неделях пути от столицы. Не так уж и далеко, если рассматривать возможности портального перемещения. Предполагалось, что мы переместимся в Кирстон, как ближайший город от монастыря, а после - отправимся пешком, минуя по пути несколько деревень, благо дойди до заветной цели можно было за пару часов. Дойти то было можно, вот только кто знал, что коней в этом провинциальном городе было не найти - хорошо, что площадка для телепортов была, - а дорога, по которой мы пошли пешком, оказалась совсем не четой главному королевскому тракту. Карт этих мест не было и в помине, так что спрашивать дорогу приходилось мне. “Девушке” сенокосцы не отказывали, да вот только услышав, куда я держал путь, всячески пытались меня отговорить от якобы самой страшной ошибки в моей жизни.

- Зачем же тебе в монастырь, красавица! - восклицал третий мой поклонник, отчего стоящий на дороге Риэл тихонько похихикивал в кулак. - Давай к нам в село, мужика нормального тебе подыщем, да эта дурь из головы вмиг вылетит!

А некоторые я прямо на поле предлагали руку, сердце и единственную корову-кормилицу Зорьку, да так настойчиво и горячо, что разрушать их надежды с каждым разом становилось все тяжелее. Их уже не останавливал даже мой гипотетический “жених”, “ребенок в утробе” и “страшная болезнь из-за неумного распутства”. А когда убедить упертых баранов в том, что наши судьбы никогда не будут соединены, все же удавалось, они давали весьма нечеткие указания куда идти, вроде - по этой дороге до коряги, а потом в лес. Угу. В лес. Пугать окрестного лешего своим нелепым видом. Но одно я знал точно - мы шли в правильном направлении.

К вечеру жара стала невыносимо душной, а после резко спала. Пронизывающий до костей ветер нагнал на небо тяжелые грозовые тучи и грянул ливень. С молниями и раскатным громом. Мое платье моментально превратилось в тяжелую тряпку, мокрая от пота и дождя спина вмиг заледенела от нещадных порывов ветра, ноги по щиколотки утопли в грязи, хотя парик держался молодцом, ибо после показательного снятия “скальпа” женой друга, Микио решил буквально прилепить его к моей голове специальным заклинанием. Словом, до монастыря мы дошли злющие, мокрые и очень усталые. Нет, конечно, ливень был моему плану только на пользу, да вот чувствовал я себя от такого подарка судьбы весьма паршиво. Честно сказать, под проливной дождь мне не доводилось попадать очень давно - уж специфика деятельности позволила избегать эдакой незавидной участи, да и когда попадал под дождь, пользовался весьма полезным “воздушным щитом”. Это заклинание было, конечно, защитой от заклинаний и стрел, но и как зонт проявляло себя неплохо, держась против “атак неба” весьма стойко. Сейчас же его использование могло серьезно меня подставить - как же объяснить сухую одежду в ливень?

Монастырь был большой, я бы даже сказал, монументальный - сделанный из серого камня, увитый плющом и мхом, с воротами в пять аршинов, окованными железными пластинами и маленькими окошками бойницами, застекленными слюдой. Открыли нам не сразу - пришлось долбиться кулаками в ворота чуть ли не полчаса, но вот когда открыли, на лице монахинь явно не читалось желание пускать нас в свою обитель.

Нам предстали две миловидные монахини, молодые, с наивными мордашками, которые сейчас портили взгляды едва уловимой брезгливости. Я, конечно, понимал, что выгляжу не как красавец… эм, красавица: в грязи, мокрый, дрожащий, аки осиновый лист и шмыгающий носом, но их красноречивый взгляд немного коробил. Они явно приняли нас за бродяг и хотели послать куда подальше, чтобы мы своим жалким видом не гневили взор Пресветлой Богини. Вдруг она так ужаснется, что сбежит от своих почитательниц? Настоящая трагедия…

- О, великодушные девы, - Риэл начал отрабатывать свой хлеб, почтительно поклонившись перед опешившими от такого внимания девушками. - Не соизволите ли вы впустить к вам на ночлег двух уставших путников, которых непогода заставала в дороге. Не беспокойтесь не о чем. Мне и моей сестре, - он показал рукой в мою сторону, - нужен всего лишь тихий уголок, а я готов отплатить вам за доброту и ужин забавной историей или песней, - Риэл бережно провел рукой по грифелю лютни, напекая монахиням о роде своего занятия.

Менестрель из вандала получился знатный. Он пел перед наивными девицами такие рулады, “смиренно прося” их впустить нас внутрь, что даже я невольно заслушался. Лицо девушек просветлело и они переглянулись. И если первая уже была готова нас впустить, то вторая еще сомневалась, подозрительно щурясь на мужчину.

- Мужчин пускать нельзя, - бескомпромиссно заявила она и кивнула в мою сторону. - А вот ее - впустим.

- Несравненные служительницы Великой, - отказу говорливый вор ничуть не растерялся и я в глубине души был уверен, что он обрадовался такому повороту событий. - Не смею просить боле, лишь позаботьтесь о моей сестре. Себе я прошу немногое - позвольте переждать непогоду на крыльце…

Поняв, чем запахло дело, я возмутился. Этот нахал, вместо того, чтобы очаровать наивных монахинь и уговорить их нарушить правила, решил удрать! А как же уговор?!

- Без брата не пойду! - голос от сдерживаемого гнева получился высокий, чисто женский, я бы даже сказал, с истеричными нотками, добавив моему образу правдивости. Я, вмиг сориентировавшись, вцепился в рукав Риэла, запричитав на манер малохольной девицы. - Не бросай меня братик, родненький! Не пойду я! Лучше простужусь на пороге и умру от лихорадки, но не пойду я одна одинешенька! - И тебя, скотина, за собой утащу!

- Иди, иди, сестрица, - попытался отцепить меня от себя Риэл, досадно морщась, как от мигрени. - А то захвораешь, а отец и матушка мне наказали тебя хранить и беречь. А я тут сам разберусь, - и добавил с нажимом. - Один.

От такой наглости я замолчал, не найдя достойных, а самое главное, приличных слов, чтобы вразумить этого гада. Вместо этого ущипнул, и довольно ощутимо, раз наш добродетель вздрогнул. И в тот же момент мне отдавили ногу. Мою больную ногу. С мозолями на полстопы! На глаза в тот же миг навернулись слезы, и я засипел от боли, уткнувшись в плечо поганца, чтобы подавить крик. И исщипать этого засранца!

Монахини взирали на разворачивающуюся семейную драму с тихим ужасом.

- Сестра, давай их впустим, - сказала сердобольная девушка, с надеждой взирая на свою подругу. - Посмотри на девушку - она плачет!

- Но настоятельница…

- Ее сейчас нет, и Великая заповедовала помогать страждущим…