Два титана - Вячеслав Поляков-Прокопьев

Катенька, так резко опрокинула рюмочку коньяку, что мы немного испугались, только по внешнему виду, мы просто, ей зааплодировали! Профессор немного прослезился, но уже через минуту твердым голосом поблагодарил Катю за теплые слова.

— У нас сегодня, какой-то вечер откровенных признаний, все равно приятно, дома, как то не до этого, вечно заняты, все некогда, один ректорат, сто раз на дню дергает! Совершенно некогда обернуться, осмотреться, да и вспомнить многое, не мешало бы, для правильной оценки происходящего с нами сегодня! Абсолютно нет времени на элементарные человеческие чувства, чувства товарищества, чувства локтя, что у нас не отнять, так это чувство долга, но это больше обязанность, чем настоящие чувства. По большому счету закрутились, завертелись, а самого главного порой не замечаем, спасибо Катерине, и Андрею, что напомнили, несмотря на молодые свои годы. Перефразируя знаменитую пословицу: — яйцо курицу не учит! Все же учит! Только намеком или примером. Время нас подгоняет, завтра трудный день, пора баеньки!

По-отечески посоветовал профессор. И сам, удалился первым, пожелав всем спокойной ночи. Я обронив, на ходу, быстрое спасибо и спокойной ночи, постарался быстренько выйти. А.С., то же уже собрался удалиться, заготовив прощальную фразу, как его опередила Катя, попросив его немного задержаться. Она уселась напротив него, концентрируя взгляд на его глазах, по выражению ее лица, можно было догадаться, что девушка хочет поговорить о чем-то наболевшем и серьезном. Я тенью, покинул людей ищущих душевную беседу! Дождусь А.С. в номере. Подумал Я, может, что и расскажет.

— Я тебя слушаю.

— Я давно уже хотела с Вами поговорить, да все как то не получалось, то Вы заняты, то Я в не настроении. Дело вот в чем, в моей семье, давно не та теплая семейная обстановка какая должна была бы быть, семья у нас в полном составе, но нормальных отношений между отцом и мною давно нет. Трудно сказать, чьей вины больше, моей или его, найти общий язык нам никак не удается. Вам честно скажу, Я пыталась, ей, ей, пыталась, он и сам последние годы, все больше и больше меня сторониться. Мама несколько раз пыталась нас примерить, но становилось еще хуже. Так, что Мама, постепенно эти попытки прекратила. Надо сказать, Отец ни когда, ни при каких обстоятельствах не повышал на меня, голос и вообще мало со мной разговаривал. Он из тех, художников неудачников, которые запираются сами в себе, и никого к себе не допускающих. И не при каких обстоятельствах, не желающих признавать свое поражение и, что на поверку, их якобы талант оказывается ничего не стоит. Он, конечно, делает вид, что это не так и всеми правдами и не правдами пытается доказать обратное. Но ведь это не просто, когда твои работы, нигде не замечают, на конкурсах, на них никто не обращает внимания, работы оказываются не замеченными.

Коллеги снисходительно делают вид, буд-то все нормально. И у него есть талант, просто он еще не проявился. Если судить объективно, то все те лже-художники, что окружают моего отца, середнячки, если не сказать правдивей. Он их принимает за настоящих друзей. Скорее всего, и Я где-то виновата, потому что иногда вступала с ними диалог, когда они приходили в гости к отцу и рассуждали о ничего не понимающей в искусстве толпе, на фоне нее, они конечно гении! Меня брала злость, ведь Я, и есть, часть той презираемой ими толпы и имею право побороться за свою честь. Так примерно, Я с ними и говорила, что их страшно злило. А Папа, а Папа, конечно, был на их стороне. По количественному отношению, Я естественно проигрывала, и обычно удалялась в свою комнату. Вот вкратце я описала свою жизненную ситуацию, объективности ради, задавайте, пожалуйста, вопросы. Ой! Извините меня пожалуйста, Я так и не спросила, а можно ли у Вас получить совет по данному вопросу?

Пока Катерина рассказывала не простую историю, А.С. внимательно слушал, ему было интересно наблюдать ее мимику лица, меняющийся темп и тембр разговора, подметил интересную деталь, когда речь шла о ней самой повествование от первого лица, то само ее лицо, как уже рассказчицы сильно менялось. Становилось проницаемым, можно сказать нежным и наоборот, когда речь заходила об отце, в нём просматривались жесткие ни согласительные черты, а голос звучал сердито и настороженно. Но это внешние проявления внутреннего состояния. Он, конечно, понял весь подтекст выше изложенного, несмотря на попытку создания ореола, некой юной железной леди, конечно, не могло обмануть А.С. Так, что же на самом деле хочет эта девочка? Так мило сидящая перед ним и пытающаяся внушить, что рассказанная трагедия ее действительно волнует, как она старается это преподнести? Он решил подождать еще некоторое время, ему показалось, что довольно скоро все разъясниться. Пауза затянулась слишком долго и Катерина могла пожалеть, что начала эту беседу. Поэтому более мудрый, то есть он, не спеша приступил к анализу выше сказанного.

— Милая Катенька, можно мне так к тебе обращаться?

— Конечно, конечно, мне даже приятно!

— Не шути, пожалуйста, такими словами. Они могут многого стоить! Но обо мне, потом. Видимо твой Отец очень несчастный и невезучий, кроме твоего рождения конечно, человек, как Я понимаю, он примерно мой сверстник, тут он запнулся, что естественно не ускользнуло от внимания Катерины. (Он просто подумал, — боже мой, ведь она запросто могла быть моей дочерью, ну и дела!). И Я, его отчасти могу понять, касаемо некоторых вопросов, например, кто Я, и для чего живу? Или куда Я иду? То есть пресловутый вопрос о смысле жизни. Вообще конечно это глобальный вопрос, на который ответить не просто, но пытаться можно. Я вольно, или невольно ставлю себя на его место, и спрашиваю себя, а кто Я, то собственно такой? Ответ труден, но он есть, по работе у меня все прекрасно, Я конечно не совсем доволен собой, но все-таки терпимо. О моей личной жизни, ты наверняка все знаешь, в нашей лаборатории сарафанное радио, хорошо работает. Так, что похвастаться нечем, сама понимаешь, да и не обо мне сейчас речь. Мне кажется надо выяснить, что для него самое главное. Ты знаешь? Он тебе не говорил?

Катя на мгновение задумалась, потом сказала.

— Был у нас как то разговор по душам, он был слегка пьян, в его день рождения, тогда он мне прямо заявил, если бы он был один, уехал бы в Голландию, де, его туда приглашали. Или как, Николай Рерих, много путешествовал и создал за свою жизнь около семи тысяч картин! В Голландии мл, его бы точно оценили и его талант художника, пригодился бы в обучении молодых художников, и мы все гордились бы им, и что судьба, свела нас с таким неподражаемым и талантливым художником! Я не знаю, правда, кто ему внушил такие мысли, помню, крутилась возле него одна женщина, неизвестно откуда взявшаяся школьная подруга.