Том 7. Стихотворения - Федор Сологуб
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тёмный час
В тёмный час тоска меня томила,В тёмный час я пропил слёз немало, Но не смерть меня страшила, Не могила ужасала.
Я о жизни думал боязливо,Я от жизни в тёмный час таился, Звал я смертный час тоскливо, О могиле я молился.
По земному по всему раздолью,По земному лику — скорбь да горе. Но не вверюсь своеволью, — Приберёшь меня Ты вскоре.
«Не страстные томления…»
Не страстные томления,Не юный жар в крови, —Блаженны озаренияИ радости любви.
Вовеки неизменнаяВ величии чудес,Любовь, любовь блаженная,Сходящая с небес!
Она не разгораетсяВ губительный пожар, —Вовек не изменяетсяЛюбви небесный дар.
Любить любовью малоюНельзя, — любовь одна:Не может быть усталоюИ слабою она.
Нельзя любовью жаркоюИ многою любить:Чрезмерною и яркоюЛюбовь не может быть.
Её ли смерить мерою,И ей ли цель сказать!Возможно только вероюБлаженную встречать.
Вовеки неизменнаяВ величии чудес,Любовь, любовь блаженная,Сходящая с небес!
«Не могу собрать…»
Не могу собрать, Не могу связать, —
Или руки бессильны?Или стебли тонки?Как тропы мои пыльны!Как слова не звонки!
И чего искать? И куда идти? Не могу понять, Не могу найти.
«Я иду от дома к дому…»
Я иду от дома к дому,Я у всех стучусь дверей,Братья, страннику больному,Отворите мне скорей.
Я устал блуждать без крова,В ночь холодную дрожатьИ тоску пережитогоТолько ветру поверять.
Не держите у порога,Отворите кто-нибудь,Дайте, дайте хоть немногоОт скитаний отдохнуть.
Знаю песен я немало, —Я всю ночь готов не спать.Нe корите, что усталоБудет голос мой звучать.
Но калитки не отворятДля певца ни у кого.Только ветры воем вторятТихим жалобам его.
«Под кустами…»
Под кустамиСнег лежит,Весь истаял,И сквозит.
Вот подснежникПод ольхой, —Он в одеждеГолубой.
Для чего ж онТак спешит?Что тревожит?Что томит?
«В изукрашенном покое…»
В изукрашенном покое Веселятся дети,И за ними смотрят двое, И не дремлет третий.
Первый — добрый: улыбнётся, — Засмеются дети,Много игр у них начнётся, — И спокоен третий.
Злой второй: он только глянет, — Подерутся дети,Сильный слабого тиранит, — И приходит третий.
Он колотит без разбора, Присмиреют дети,И к себе уходит скоро. Но не дремлет третий.
Родник изведённый
Невозмутимая от века,Дремала серая скала,Но под рукой у человекаОна внезапно ожила:Лишь только посох МоисеевК ней повелительно приник,К ногам усталых иудеевИз камня прядает родник.
Душа моя, и ты коснела,Как аравийская скала,И так же радостно и смелоВ одно мгновенье ожила:Едва коснулся жезл разящий,И гневный зов тебя достиг,Как песней сладостно-звенящейТы разрешилась в тот же миг.
«Узкие, мглистые дали…»
Узкие, мглистые дали.Камни везде и дома.Как мне уйти от печали?Город мне — точно тюрьма.
Кто же заклятью неволиСкучные стены обрёк?Снова ль метаться от боли?Славить ли скудный порок?
Ждать ли? Но сердце усталоГорько томиться и ждать.То, что когда-то пылало,Может ли снова пылать?
«Какая усталость!..»
Какая усталость!О, какая тоска!Господняя жалостьОт меня далека.
Бессонная совестьВсё о прошлом твердит.Преступная повесть!Неотвязчивый стыд!
Что делать я стану?Стану ль жить и тужить,И, вверяясь обману,По ночам ворожить?
Иль стану к восходуБеззаботных светилВлачить несвободуЦепенеющих сил?
Огненный мак
В чёрном колышется мраке Огненный мак.Кто-то проходит во мраке,Держит пылающий мак.
Близко ли он иль далёко, Тихий маяк?Близко ль ко мне иль далёкоЗыблется красный маяк?
В чёрном колеблется мраке Огненный мак.Господи, дай мне во мракеЭтот спасительный мак.
«Сиянье месяца Господня…»
Сиянье месяца ГосподняЗовёт в томительные дали.В сияньи месяца ГосподняНеутолимая печаль.
Господень месяц над полями.Моя дорога жестока.Господень месяц над полями.Изнеможение, тоска.
Сияет Божий ясный месяцНад тишиной ночной пустыни.Сияет Божий ясный месяцОбетованием святынь.
В сияньи месяца ГосподняИдти всю ночь до утра мне,В сияньи месяца Господня,В святой и тайной тишине.
«Не обращенный на себя…»
Не обращенный на себя, Пустынный взор морей,Ты отражаешь, не любя, В безбрежности твоей
И облака, и небеса, И перелётных птиц.Какая мёртвая краса, — Пустыня без границ!
И было время, — только ты, Покорный всем ветрам,Не созерцая красоты, Смотрел в предвечный храм.
Прошли века, и первый раз В трепещущий эфирОткрылся робко чей-то глаз, — И засиял весь мир.
«Воспоминанья, — заблужденья…»
Воспоминанья, — заблужденья,Ошибки, слёзы, преступленья,Тоска позорного паденья,Угар страстей и пьяный чад.Воспоминанья — горький яд!
Желанья, — тщетные желанья,Без торжества, без упованья,Одни безумные мечтанья,Пустых страстей угарный чад.В желаньях тот же горький яд!
«Мальчик спал, и ангел наклонился…»
Мальчик спал, и ангел наклонился Над его лицом,Осенил его крылом, и скрылся В небе голубом.
И проснулся мальчик. Было ясно В чувствах у него.Сходит к нам порою не напрасно С неба Божество.
Буйный демон мальчика смущает, Распаляя кровь, —Но над ним спасительно сияет Ангела любовь.
«Как настанет Страшный Суд…»
Как настанет Страшный Суд,Никого уж не спасутВоздыханья да молитвы.Видишь, демоны глядят, —Ждет расправы весь их ад,Словно волки — лютой битвы.
Быть и нам у них в когтях,Коль забудем Божий страх,На миру осуетимся,Убежим от Божьих паств,И сластьми житейских яствЧерез меру насладимся.
Не забудем же дорогВ Божий радостный чертог,В обиталище блаженных,И пойдём под Божий кровМы в толпе Его рабов,Терпеливых и смиренных.
«Не с кольцом ли обручальным…»
