По следам древних кладов. Мистика и реальность - Евгений Яровой

Древнерусский браслет-наруч

Музейным сотрудникам, реставрировавшим находки, их трагическая судьба стала понятна почти сразу. По их собственному признанию, все украшения клада обладали мощной отрицательной энергетикой. Женщины-реставраторы утверждали, что «от них исходила какая-то чернота», и к концу работы они становились какими-то угрюмыми и злыми.

— Вроде удовольствие, радость, счастье, что мы нашли клад, о котором даже не мечтали. А какое-то такое неприятное ощущение оставалось в душе, — делилась впечатлениями одна из них. — А потом пришли к выводу, что, вероятно, научными методами это не объясняется, но чисто интуитивно поняли, что когда люди прятали клад — им было страшно. Ведь монголы ворвались в город, все горело и рушилось, кругом враги…

Реставраторы убедились, что ощущение, с которым хозяева поспешно закапывали этот клад, каким-то образом передавалось им — ведь именно они спустя столетия впервые держали в руках спрятанные ценности. Лишь после их окончательной и длительной зачистки эти прекрасные находки очистились от негативной энергетики. По общему мнению, сейчас они только радуют глаз.

Когда я узнал об этом, в очередной раз понял, что не только мне приходилось ощущать мистическую и необъяснимую пока энергетику обнаруженных древностей. В свое время мне пришлось реставрировать бронзовые вещи из кургана киммерийского вождя. Процесс очистки был кропотливым и медленным: надо было постоянно менять раствор, в котором лежали предметы, осторожно очищать их мягкой щеточкой, долго держать под проточной водой и вновь закладывать в банку с чистым раствором. В результате химической реакции бирюзовая бронза постепенно приобретала благородный золотистый цвет. Ежедневно я находил на ней все новые и новые детали: характерные стертости, следы мелкого ремонта и погрешности отливки. Бронза медленно открывала тайны своего изготовления и длительного использования. Когда я брал в руки удила и бляхи, то буквально чувствовал шершавые ладони киммерийских воинов и мастеров. До сих пор на сенсорном уроне помню это удивительное, ни с чем не передаваемое ощущение энергии и тепла чужих незнакомых рук…

Этот кремлевский клад серебряных украшений XII — начала XIII века входит в десятку самых крупных и интересных комплексов, когда-либо находимых в древнерусских городах. Он оказался очень интересным и разнообразным по составу вещей. Здесь не только изделия русских мастеров, но и восточный золотой перстень с арабской надписью, и украшения древних викингов X–XI веков, и сосудик из раковины теплых южных морей, и многое другое.

Их изучение показало, что, скорее всего, клад был оставлен кем-то из семьи московского князя Владимира Юрьевича — ведь мужские серебряные браслеты и бармы (крупные медальоны, составлявшие вместе с бусинами и подвесками ожерелье) — это украшения, достойные лишь княжеских плеч. Причем здесь больше мужских, чем женских, вещей, и все они разного типа. Не исключено также, что это своеобразная казна княжеской семьи, которая долго собиралась и передавалась из поколения в поколение на протяжении многих лет. Спрятанный в трагические для города дни клад заставил по-новому взглянуть не только на события тех лет, но и пересмотреть общепринятые взгляды на историю ранней Москвы.

Бармы — дорогие ожерелья с медальонами — носили только русские князья. Рисунок А. Чебыкина (Киев)

Долгое время считалось, что будущая столица в те годы была глухим маленьким городком, затерянным в лесных дебрях у слияния двух рек. Но благодаря открытию домонгольских кладов в Кремле перед нами предстает не маленький форпост на южной границе Владимиро-Суздальской Руси, а городской центр, феодальная знать которого располагала уже значительными богатствами. Предметы из кладов настолько богаты и великолепны, что позволяют говорить об очень высоком статусе их владельцев. Кто же они?

Для того чтобы узнать хотя бы некоторые имена, обратимся к письменным источникам. Они сообщают, что, разгромив Рязань, монголы пошли на Коломну, а затем направились к Москве. Русские летописи и восточные хроники говорят об упорном сопротивлении защитников города. Его осада заняла, по одним данным, три, по другим — пять дней. Осаждавшим даже пришлось применить метательные орудия для взятия укреплений.

Летописный рассказ о падении Москвы, хотя и краток, но от этого не менее трагичен. В нем впервые упомянуто имя человека, бывшего в тот год московским удельным князем. Это Владимир Юрьевич, внук известного владимирского владыки Всеволода Большое Гнездо. По одним сведениям, ему было около девятнадцати лет, а скорее всего, и того меньше. О юности князя говорит и прозвище его воеводы — Нянька, явно опекавшего его на княжении. Наверняка, получив Москву в удел, Владимир стал обладателем и части семейной казны. Может быть, некоторые украшения носил даже сам Всеволод Большое Гнездо — дедушка юного князя.

Известно, что во время взятия города юноша попал в плен. Монголы привезли его во Владимир: «И приидоша татарове к Золотым воротам, водячи с собою князя Володимера Юрьевича, и глаголя: знаете ли княжича вашего Володимера». Увы, осажденные горожане ничем помочь ему не могли. В летописях о московском князе больше сообщений нет, как нет и сомнений в том, что его судьба, как и судьба владимирцев, была трагичной — все они погибли, защищая свой город. И только клады серебряных украшений напоминают о тех страшных и героических событиях.

В данном случае следует обратить внимание на одну закономерность. Кремль — объект режимный. Утаить здесь какую-либо находку крайне проблематично. Но несмотря на то что на его территории периодически ведутся раскопки, почти все клады были открыты случайно — во время строительных и ремонтных работ. А это на случайность совсем уже непохоже!

Казна юного князя Владимира пролежала в центре древней Москвы более семи столетий. Она не только пережила Батыево нашествие, но и вновь вернулась к людям, очистившись от негативной энергетики и продолжая радовать потомков своей совершенной красотой. Но в ее истории еще рано ставить точку. Совсем недавно она вновь напомнила о себе.

КЛАД В ПОДВАЛЕ

Мы не ищем, клады сами находятся.

Этот клад находился в подвале снесенного дома на улице Герцена, в восточной части древнего Владимира. На этот раз повезло археологам — он был найден во время охранных раскопок в 2008 году. Исследования проводились на месте строительства будущего дома, в так называемом Ветшаном городе. Здесь археологи обнаружили остатки постройки XII–XIII веков размерами 6x6 метров и глубиной 3 метра. Главное открытие произошло в конце рабочего дня, когда была расчищена только треть сооружения.

Зачищая стены, сотрудник экспедиции Александр Байдраков, врач по профессии, наткнулся на обычный сосуд. Неожиданно керамика треснула, и из нее посыпались прекрасные украшения домонгольского времени: древнерусские колты, серебряные бусы и подвески, бусы из редкого горного хрусталя, много крестов из серебра и драгоценных камней, а также два предмета неизвестного назначения. Ценности были завернуты в шелковую с золотыми нитями ткань, от которой сохранились лишь небольшие фрагменты.

Горшок был накрыт тремя камнями и содержал 67 изделий. Большинство из них было украшено зернью и сканью. Без сомнения, эти сокровища принадлежали княжескому или зажиточному боярскому роду, и были спрятаны в феврале 1238 года, когда город осаждали орды Батыя. Рядовой горожанин или купец вряд ли мог иметь такое богатство.

Этот горшок с драгоценностями спрятали в XIII веке во время Батыева нашествия

Последний раз клад домонгольского времени находили в Ветшаном городе ровно десять лет назад — в 1998 году. Всего же их было четыре, нынешний — пятый, обнаруженный за последние два века. По мнению историков, эта находка опровергает существующее представление, что в Ветшаном городе жили только ремесленники.

Найденные украшения очень похожи на московский клад в Кремле и, по мнению археологов, могут быть второй его частью. Такое предположение не лишено оснований. Скрупулезная фиксация находки позволила извлечь из нее максимум информации. Из различных исторических источников известно, что при нашествии монголо-татар все богатства владимирской казны решили спрятать. Ее разделили на две части. Одну, переданную по наследству московскому княжичу, спрятали в Московском Кремле, вторую — во Владимире. И эта находка подтверждает сообщения современников: ведь и владимирские, и московские украшения практически идентичны.