Дорогой Джим - Кристиан Мёрк

Минутой позже клубившееся над кладбищем багровое облако прорезал какой-то странный, напоминающий пение, звук. Встрепенувшись, Найалл осторожно выбрался из-за надгробия и на цыпочках подкрался поближе. Подобравшись достаточно, чтобы почувствовать в воздухе аромат пачулей, который исходил от неизвестной певицы, он присел на корточки. Теперь он мог не только видеть, но и слышать ее. Но едва парень разобрал первые слова, как по спине у него поползли мурашки.

Это были песнопения, восхваляющие добродетели того, на чьей могиле сидела девушка.

— Да будут благословенны твои глаза… самые красивые во всем мире! Добрее тебя нет никого на свете… благословенно будь твое сердце! Благороднее тебя нет — благословенно будь все, что ты делал! Ты — самый…

— …самый страшный чокнутый маньяк во всем Корке, гореть тебе вечно в аду за это!

Звук голоса Найалла заставил девушку взвиться в воздух. Подскочив, она обернулась и оказалась нос к носу с длинноволосым незнакомцем, который поднялся из-под земли, — точь-в-точь воскресший Лазарь из могилы.

— Кто… Вы не имеете права быть здесь! — взвизгнула она.

— Имею — как вы и любой другой, думается мне.

— Вы кто — турист? Явились сюда, поливаете грязью имя порядочного человека, который и ответить вам не может! — Девушка наполовину была скрыта темнотой, но Найалл слышал, как она часто и неровно втягивает воздух сквозь стиснутые зубы. Ему внезапно стало неуютно.

Обойдя ее, он уставился на надпись, высеченную на могильном камне.

ЗДЕСЬ ЛЕЖИТ ДЖИМ КВИК,

РОЖДЕННЫЙ ЖЕНЩИНОЙ,

УБИТЫЙ ЖЕНЩИНОЙ.

ПОКОЙСЯ С МИРОМ

Ни упоминания Господа — ничего. Легко было представить, что даже сама мысль о том, чтобы устроить этому ублюдку более-менее достойное погребение, вызвала в городке небольшую революцию. Но то, что Найалл увидел здесь, ошеломило его. Море свечей, резные деревянные четки и еще что-то, весьма смахивающее на человеческий череп с вырезанным на лбу изображением сердца, сплошным ковром устилали землю вокруг могилы. Огрызки гниющих фруктов, полупустые бутылки виски и сотни… нет, тысячи написанных от руки записок, говоривших о благоговении, которое кто-то до сих пор испытывал к этому месту. Девушка припала к холодной плите. Ай да старина Джим! Даже мертвый, с изумлением подумал Найалл, подонок притягивает их к себе.

— Не думаю, что женщины, имевшие несчастье столкнуться с ним, согласятся с вами, — проговорил Найалл, не отрывая взгляда от опущенных рук девушки. Ему вдруг вспомнилась картинка, промелькнувшая в его мозгу, когда он трясся в поезде, — залитое кровью тело волка, в ярости искромсанное ножами, — и он на всякий случай осторожно отодвинулся в сторону.

— Это вы о тех, кто убил его, чтобы выглядеть героинями в глазах всего города? — злобно выплюнула девушка. — Заманили его подальше, чтобы никто не видел, как они сделают свое черное дело! А после оставили истекать кровью… словно какую-то собаку! — Все ее худенькое тело содрогалось от гнева.

— Так им в конце концов удалось это сделать? Я имею в виду — сестрам Уэлш?

Скрестив руки на груди, девушка какое-то время разглядывала Найалла. Пара свечей, испустив тихое шипение, потухла. Найаллу показалось, что в ее глазах блеснула искорка интереса.

— Так это вы — тот самый тип, что вломился сегодня в школу, верно? Ну конечно, как это я сразу не догадалась? — Отступив на пару шагов, она оказалась в самом центре круга света, отбрасываемого расставленными поверх надгробия свечами, — только сейчас Найалл, разглядев ее, сообразил, что девушке не больше четырнадцати. Глаза, смотревшие на него с мужеподобного лица, казалось, искали ответа — вот и хорошо, решил Найалл, слегка приободрившись. Пару минут назад он готов был поклясться, что она вцепится ему в горло. — Выходит, вы отыскали первый дневник, да? Так это правда? Можно его посмотреть? Пожалуйста!

Найалл опасливо отодвинулся — и внезапно оказался на самом краю верхнего уступа. Внизу, под ногами, была кромешная темнота. Трудно было понять, высоко ли ему придется падать, если он сорвется. А уж что с ним будет потом, оставалось только гадать.

— Тогда, получается, вы видели дневник Рошин? — в свою очередь спросил он. — Значит, он существует?

Девчушка протянула руку — словно хотела коснуться Найалла, чтобы убедиться, что он действительно существо из плоти и крови, а не какой-то призрак из кошмара, вызванный ее воображением, который вот-вот растворится в воздухе.

— Сама я его не видела, — прошептала девушка. Тоненькую шейку ее обвивало ожерелье из сухих цветов ириса. Почему-то это напугало Найалла больше, чем все остальное. — Но старая миссис Кейн говорит, отец Мэллой получил его незадолго до смерти. Никто не знает, где сейчас этот дневник. Он пропал! — Глаза ее блеснули. — Пропал, — сдавленно повторила она. — Все пропало…

— А твои… э-э-э… родители знают, что ты здесь, совсем одна… и все такое? — спросил Найалл, краем глаза поймав какой-то отблеск, скользнувший по вершинам деревьев и скрывшийся в темноте. Это было похоже на вспышку фар. — Думаю, они волнуются.

Девчушка не ответила — ее взгляд был устремлен куда-то в пустоту поверх плеча Найалла. Потом лицо ее вдруг стало сконфуженным — наверное, «кавалерия» прибыла чуть раньше, чем она рассчитывала, решил Найалл. Или вообще неожиданно.

— Им тут тоже нечего делать! — запальчиво бросила она, сжав кулаки, словно уже заранее приготовилась кинуться в драку.

Найалл, обернувшись, заметил несколько лучей света, плясавших на дороге как раз под каменной стеной — лучи метались из стороны в сторону. Глухое бормотание мужских голосов заставило его похолодеть. Кровь ударила Найаллу в голову. Путь к отступлению был отрезан. Найалл растерянно уставился в темноту под ногами, сознавая, что выхода у него нет, особенно если там, среди его преследователей, отец Мэри Кэтрин вместе с доброй половиной родительско-попечительского совета.

— Берегись, детка, — бросил он. А потом повернулся и шагнул в темноту.

Найалл прыгнул что было сил. Зажмурившись, он летел вниз, каждую минуту ожидая удара.

Ба-бах! Миновав несколько террас, Найалл с размаху приземлился на мягкую землю. Правда, при ударе он сильно расшиб лодыжку, но перелома, похоже, не было, во всяком случае, он мог по-прежнему двигать ногой. Втянув носом воздух, Найалл почувствовал запах свежей глины и от души возблагодарил Небеса за непрекращающийся дождь. Прямо над ним смутно выступали из темноты какие-то фигуры — его преследователи, топчась на выступе, водили фонариками из стороны в сторону — видимо, еще не потеряли надежду его отыскать. Черные силуэты, подсвеченные сзади багрово-красным светом свечей, смахивающих на адское пламя, выглядели как живое воплощение чьего-то кошмара.

— Вон он! — вдруг оглушительно заорал один из мужчин. — Во-он там!

Найалл поскользнулся, но страх прибавил ему прыти, и он, не оглядываясь, дунул во все лопатки. Несмотря на боль в лодыжке, он мчался так, что ему позавидовал бы олимпийский чемпион. Нога, которую он подвернул, с каждым шагом болела все сильнее, казалось, ее режут тупым ножом, но Найалл не останавливался. Последнее, что парень успел услышать, прежде чем исчез за холмом и сияние свечей скрылось в темноте, был умоляющий, истерический плач девушки. Он пронесся над кладбищем, словно вой издыхающей собаки.

— Вернись! — кричала она. — Отдай мне дневник! Слышишь? Верни-и-и-и-и-и-ись!

Еще не успев проснуться, Найалл услышал, как кто-то настойчиво шепчет ему в ухо. Детский голосок разорвал беспокойный сон, в котором Найалла преследовала девушка с внешностью хиппи, — бормоча какие-то заклинания, она возвращала мертвых к жизни.

— Проснитесь, мистер почтальон.

Найалл рывком сел и, помотав головой, проснулся окончательно. Было по-прежнему темно, и все, что он мог различить, — его же собственные насквозь мокрые ботинки. Он даже сам не помнил, как провалился в сон. Господи… сколько же он провалялся здесь, под спасительным козырьком поросшей мхом скалы? Его снова захлестнула паника — Найалл испуганно шарил глазами по сторонам, каждую минуту ожидая увидеть толпу рассвирепевших родителей с фонарями, готовых линчевать его на месте. Наверняка уже и веревку намылили, чтобы вздернуть его, с тоской подумал он. Но все было тихо, только где-то в кустах шуршала невидимая зверушка. Непонятно по какой причине снова вспомнив предостережение мистера Райчудури, Найалл неожиданно разозлился — проклятье, старый ворчун снова оказался прав! Интересно, сколько лет протянул тот учитель, о котором он ему рассказывал — тот самый, что, сидя на рыночной площади, год за годом пытался передать великолепие увиденной им картины.

— Сюда!

От ужаса Найалл взвился, словно подброшенный пружиной. Так это был не сон! Лодыжка, которую он подвернул, мигом напомнила о себе острой болью, и Найалл, мучительно взвыв, рухнул, вновь приземлившись на свой многострадальный зад. Этот голос, который ему послышался, он…