Витязь в медвежьей шкуре - Степан Кулик

Отшагнув еще назад, я без затей провел банальный фронт-кик[46] движущемуся на меня капитану, целясь при этом в живот. Даже без фиксации энергии, суммы сложения масс хватило, чтоб тот икнул, выпучил глаза и попятился. А чего он хотел? Кафтан не кираса и даже не стеганый поддоспешник.[47]

Но чтобы стать капитаном ландскнехтов мало уметь грозно надувать щеки, громко кричать или родиться с фамилией начинающейся на «фон».

Фридрих отошел от удара очень быстро. Я, правда, и бил не на поражение, но все же — приложился от души. Похоже, у воина имелся очень недурственный пресс. И первый ошеломляющий эффект получился больше от неожиданности, чем от удара. Не ожидал Лис, что крестьянин найдет чем ответить на его атаку.

— Х-ха, — выдохнул он. — Знатный удар. Видимо, ты у себя дома за лошадьми ухаживал? У них подсмотрел?

— Нет, я больше зайцев любил дразнить… — если перебранка входит в ритуал, надо соответствовать. — Они тоже забавно ногами дрыгают.

Смешок прокатился по рядам наемников негромкий, но отчетливый.

— Тоже верно. Тогда не будем уподобляться длинноухим. Проверим, умеешь ли ты так же хорошо пользоваться руками.

Руками так руками. Только не обижайся, сам напросился…

— Не стоит, капитан! — Неожиданно прозвучавший голос явно принадлежал человеку, который привык повелевать. Потому как сказано было таким тоном, что и мысли ослушаться ни у кого не возникло. Даже у меня.

Понимая, что бой закончен, я оглянулся и, приподняв голову, встретился взглядом с мужчиной в богатой одежде и с толстой серебряной цепью на шее, поверх расшитого золотым позументом кафтана. Мужчина стоял на верхней площадке ступеней, ведущих в донжон, и держался так надменно, как может позволить себе только хозяин.

— Я так понимаю, это тот самый варвар, о котором ты мне рассказывал? — повернул он голову вправо.

— Он самый, господин барон.

А вот этот голос, несмотря на пикантную шепелявость, как и его обладатель, мне были уже хорошо знакомы, — поскольку принадлежали небезызвестному пану Лешеку Пшеновицкому.

Смешно, но в этот момент я подумал не о грядущих неприятностях, а о том — что слишком много рыжих развелось на одном, отдельно взятом гектаре… Впрочем, кажется, именно эта масть как раз больше всего присуща натуральным германцам.

Глава третья

— Мы еще не закончили, — проворчал Рыжий Лис негромко, так чтоб расслышать его мог только я. — Стой на месте…

Потом, нарочно задевая плечом, шагнул мимо меня к донжону.

— Прошу прощения, господин барон, — капитан отвесил почтительный поклон, остановившись перед ступенями и не поднимаясь вверх, — но позвольте узнать, почему вы остановили поединок? У вас свои планы на этого парня? Не хотите, чтоб я его покалечил?

Фон Шварцреген неторопливо спустился на несколько ступеней ниже. Пан Лешек и еще с десяток человек свиты последовали за ним.

— Фридрих, мне плевать не только на этого варвара, но и вообще на всех кнехтов твоей компании… — прорычал барон. Его слова, наверно, предназначались только для Лиса, но рыцарь попросту не умел говорить тихо. — Хоть подотрись ими… Но я не хочу, чтобы капитан наемников оказался битым на глазах своих людей. Тебе вскоре предстоит вести их в бой. И вряд ли это получится, если их командира ткнут мордой в землю. А ты — хороший, умелый воин, и у меня нет ни времени, ни желания искать другого капитана.

— Спасибо, господин барон… — чуть недоуменно пробормотал Лис. — Только я не понял, кто меня… это, ткнет?

— Посмотри на него, — барон небрежно повел головой в сторону пана Лешека. — Нравится?

Посмотреть и в самом деле стоило. Разноцветные следы мордобития так удачно легли на последствия продолжительного застолья, что глядеть на лицо ляха без сострадания не смогла бы даже статуя Командора.

— Добротная работа, — оценил Рыжий Лис. — Пан с быком бодался? Или к лошади с дурными намерениями подбирался?

Рыжеусый Лешек дернулся от столь неуважительного, даже — оскорбительного обращения, но барон остановил его порыв, всего лишь прикоснувшись кончиками пальцев к локтю задиры.

— Не угадал, Лис. Не далее как позавчера пан Лешек сошелся на кулачках вот с этим самым варваром.

— Да? — неподдельно удивился Фридрих. — Странно. Как я мог пропустить такое зрелище?

— Поединок случился в Западной Гати.

— А-а… — капитан еще раз оценивающе посмотрел на Лешека, потом оглянулся на меня. — То-то я их вместе с друзьями пару дней не видел. И все же, господин барон, я не совсем понимаю, какое это отношение имеет ко мне?

Капитан не был глуп, иначе вряд ли смог бы держать в повиновении целую роту головорезов. А потому решил не переть на рожон. Лишний недоброжелатель в свите господина никому не нужен.

— Пан Лешек всего лишь вышел не на свое поле… — И, видя недопонимание на лице фон Шварцрегена, объяснил: — Не дворянское дело кулаками размахивать. Еще бы на дубинках силой померялись. Зато, я уверен, сойдись они в поединке на мечах, то сейчас не вашего вассала, а этого варвара украшали бы свежие шрамы. Если б вообще живой остался. Вы знаете, мы не слишком дружны, но — фехтовать лях умеет. Врать не стану…

В благодарность за такой отзыв пан Лешек даже «ляха» проглотил. Как и все прежние намеки и нелестные сравнения.

— А я из простолюдинов, — продолжал тем временем Рыжий Лис. — Так что, с вашего позволения, хочу продолжить обучение.

Барон призадумался.

— Ну что ж. Здраво рассуждая… Тебе виднее. Но, поскольку мы уже наслышаны о возможностях этого варвара…

— Степан!

Мой голос прозвучал так неожиданно, что с минуту на замковой площади было слышно только жужжание мух.

— Что?.. — первым опомнился фон Шварцреген.

— Степаном меня нарекли, говорю… — повторил я, произведя одновременно движение головой, больше похожее на то, как лошади отмахиваются от лезущих в морду мух, чем на поклон. И только после этого вспомнил, что по легенде должен именоваться Кузьмой.

А, да ну их. Все равно, раньше или позже, кто-нибудь заметил бы волочащийся за мною парашют.[48]

— Варвар, — пожал плечами капитан наемников.

— Да, — кивнул барон. — Ладно, Фридрих, можешь продолжать обучение. Только постарайся, чтоб этот жеребец тебя не сбросил. Огорчусь… А чтоб поединок был интереснее, победитель получит от меня золотой дублон.

Услышав о столь невероятной награде, зашевелились и новобранцы, и ветераны. Такая добыча стоила риска. И многие уже пожалели, что не решились испытать судьбу.