Охота на НЛО - Виктор Бурцев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сергей в раздумье покачал головой. Хейти показалось, что он не слышит, но потом Сергей сказал:
– Давай штаны…
Вскоре Хейти сидел на бетонном полу на подсунутой под задницу картонке. Холод, который поднимался снизу, почему-то не беспокоил. Голова то и дело падала на грудь.
В конце концов Хейти задремал.
Когда он снова открыл глаза, перед ним сидел лейтенант Мельников. Хейти понял, что спит.
– Привет, давно не виделись.
Кто это сказал? Впрочем, не так важно.
– Слушай, ты как-то далеко забрался… – сказал лейтенант. – Не находишь?
– Нахожу… – вяло отозвался Хейти. За всеми событиями последних дней Мельников казался таким далеким.
– И ведь из этой переделки ты имеешь все шансы не выкарабкаться.
– Знаю, – сказал Хейти и про себя удивился, почему он так хорошо понимает Мельникова? Ведь говорят они на разных языках.
– И что делать думаешь?
– Выкарабкиваться… – Чертовски логично.
– Это не так уж и трудно, наверное. Просто, как все гениальное. Только я пока об этом не знаю. Путь наверняка где-то близко…
– Ну… – Мельников саркастически усмехнулся. – Все пути находятся близко. В твоей голове. Но мы ведь не о философии тут собираемся говорить?..
Хейти даже не удивился этой фразе. Собираемся – значит собираемся. Значит, так нужно, будем говорить о чем-то другом.
– Мне бы от «жуков» в голове освободиться… – сказал Хейти, словно Мельников мог чем-то помочь ему. – А дальше разобрались бы сами.
– Да нет никаких у тебя «жуков»…
– А что же есть?
– Программа есть. Это особенный, почти уникальный комплекс химических, биологических и прочих веществ вкупе с соответствующей обработкой мозга. Очень примитивной моделью этого процесса можно считать гипноз, хотя аналогии совершенно неуместны.
– Ты откуда знаешь?
– Я многое знаю. Теперь. Хейти внутренне содрогнулся.
– Кстати, комплекс действительно был разработан здесь, в Союзе. И, что самое интересное, в твоем родном городе.
– Как это?! – спросил Хейти.
– А так, когда Объект был сбит, его поместили в единственный тогда пригодный для этого дела институт, который находился в Таллине. Дело в том… – Мельников помолчал. – Что везти его ближе к Москве побоялись. Тащить куда-то на восток, где традиционно проводят подобные исследования, означало волочить Объект через всю страну, что тоже было опасно, кстати, как оказалось, не зря боялись… Вот так-то. Из трех Прибалтийских республик выбрали самую северную. Так вот, первые же месяцы работы дали потрясающие результаты. Как раз в области биохимии мозга. Не нашего, разумеется.
А потом война. Объект пришлось спешно вывозить… С этим целая история вышла. А архивы и материалы сожгли. Ученых, работавших там, вывели во двор и расстреляли… Но, видимо, не всех или сожгли не все. Хотя без ключей в тех материалах разобраться было довольно трудно. На расшифровку должно было уйти время, потом восстановление утраченных частей, практические опыты, не всегда удачные. И вот появляешься ты. Как гостинец из сорок первого года. Знаешь, в этом есть что-то занятное такое… Ты как порождение Объекта вернулся, чтобы его уничтожить. Фрейдизм техногенной эпохи.
Впрочем, может быть, и не уничтожить, или не только уничтожить. Я этого не знаю.
– А кто же знает?
Мельников указал на голову Хейти.
– Программа.
И Мельников пропал, как и не было. Поначалу казалось, что он еще тут и его контуры накладываются на исписанную матерными словами стену. Но потом – хлоп! Он исчез. Осталась только стена и древняя надпись «Спартак – чемпион. ЦСКА – конюшня».
Хейти захрипел и проснулся. Он обнаружил, что лежит на боку, на заплеванном полу, под щекой каменная крошка. Холод пробирал до костей.
«Бред, – как последняя линия обороны проскочила в голове мысль. – Я, получается, не человек. Я – „порождение“.
Эта мысль была воспринята как-то совершенно спокойно, без лишних эмоций. Только вдруг защекотало в носу и изображение слегка смазалось. Хейти протер глаза, и все прошло.
Он встал и увидел, что перед ним на газетке разложены батон, кусок колбасы, бутылка пива и несколько сосисок. Рядом лежали его брюки. Слесарева не было.
«Ушел… – почти облегченно подумал Хейти, ломая батон и снимая целлофан с сосиски. – Решил слинять. И правильно. И молодец. Я сам…»
Однако это радостное настроение улетучилось, когда Хейти обнаружил, что и бомба пропала тоже.
ГЛАВА 33
Джа на нашей стороне.
Егор Летов«Тяжелая, с-сука…
Нет, на своих двоих до НИИ люпина топать и топать.
Это раз.
Взрывателя в бомбе нет.
Это два.
Так какого же черта я иду с этим мешком?»
Мысли метались в голове Сергея, как летучие мыши на чердаке старого бабушкиного дома, которых он любил пугать в детстве. Это было весело и страшно – забраться на полутемный, пахнущий пылью и вениками чердак и ворошить метлой по углам, где печальные мыши свисали со стропил вниз головой, словно большие засохшие груши. Пацаны рассказывали страшные истории про то, как летучки выпивают по ночам кровь или выцарапывают глаза. Сергей в это верил до тех пор, пока одна мышь случайно не свалилась в пустую трехлитровую банку, и он рассмотрел ее при солнечном свете. Маленькая тварь щурилась, скалила мелкие зубки и оказалась настолько потешной, что Сергей перестал бояться и летучих мышей, и заодно всех остальных маленьких существ.
А вот больших существ бояться так и не разучился…
«Поехать на такси?» – Сергей перетряс в кармане мятые бумажки и мелочь. Хватит с лихвой, еще останется, вот только кто остановит по вечернему времени такси идиоту в шортах и с мешком? О том, что их ищут, и ищут, скорее всего, методично и тщательно. Сергей старался не вспоминать. Не думал он пока и о том, что институт явно оцеплен, охрана усилена, потому что они прекрасно все знают. Или не все? Вопрос в том, кто, кроме Костюма-Корнелюка, был задействован в акции и кто обладает всей информацией, а кто – только общедоступной ее частью. Так что, вполне возможно, никакого кипежа вокруг НИИ и нет, так, бдительность усилили…
«Собирался же не думать, ан нет, началось… Взрыватель… Взрыватель. Мысль! – Сергей нащупал в кармане удостоверение. – А что, вполне может сработать».
Спустя минут двадцать он вышел на Бугаевку. Старые частные домики кое-где перемежались белокаменным великолепием – двух – и трехэтажки, выстроенные разбогатевшими местными жителями, но в целом Бугаевка была местом трущобным. На остановке ждали запоздавший автобус несколько старух и группка тинейджеров. От этих можно было ожидать чего угодно, Сергею связываться с ними не хотелось, потому он обошел остановку стороной.
На Бугаевке жили цыгане, и они-то Сергею и были нужны. Как водится, цыгане потихоньку воровали и потихоньку торговали. Торговали всем подряд, от наркотиков до оружия. Регулярные облавы результатов не давали, потому что цыгане умели прятать продаваемое почище революционеров девятьсот пятого года. В то же время они были ценнейшим источником информации, особенно если знать, к кому и как подойти.
Сергей знал, поэтому он легко нашел покосившийся некрашеный дом и постучал в дверь.
Внутри было тихо, и Сергей представлял, как кто-нибудь из клевретов Будулая сейчас крадется и прислушивается, а остальные напряженно ждут, что же будет дальше.
– Кто пришел? – спросили наконец изнутри.
– Капитан. К Будулаю.
– Будулая дома нет.
– Слушай, Михай, раз я пришел, значит, дело есть. Скажи Будулаю, я подожду.
Будулая на самом деле звали, конечно же, не Будулай, но после известного сериала кличка прилипла намертво. Сам Будулай, крепкий старый цыган, распоряжавшийся своими на Бугаевке и вообще в городе, ничего против нового имени не имел. Зато он имел много претензий к азербайджанцам и чеченам, которые весьма оборзели, и частенько скидывал милиции нужные имена и факты. Сергей был уверен, что Будулай его примет, если только, конечно, еще не знает о том, что капитан уже не совсем капитан, и даже вовсе не капитан. Дверь открылась, и на пороге возник Михай, огромный, бородатый, в скрипучем кожаном пиджаке.
– Здравствуй, капитан, – сказал он, сверкая золотыми зубами в полутьме веранды. – Будулай зовет, заходи.
– Я ж тебе сказал, – попенял ему Сергей. – А ты меня на улице держишь…
– Хорошо одет, красиво, – заметил Михай, когда они вошли в большую комнату. То ли шутил, то ли и впрямь понравилось, черт его знает. Из-за дверного проема, завешенного цветастой портьерой, доносился шум телевизора и громкий смех.
– Иди, Будулай там, – кивнул Михай.
Будулай сидел за допотопным круглым столом, на котором размещались пивные бутылки и связка тарани, которая издавала очень сильный аппетитный запах. Сергей почему-то сразу вспомнил старую комедию Гайдая «Не может быть»: толстяк Невинный продает пиво, а на пивной будочке гирляндами висит вобла. Куда она потом делась, интересно, при советской-то власти?
