Хо - Raptor

— А ты хоть примерила их? — спросила Настя.

— Конечно! Прикинула, посмотрела. Сидят как влитые. Просто супер.

Ольга отвлеклась от их разговора и молча глядела в окно. Что-либо рассмотреть за его стеклом было попросту невозможно: грязный туман за грязным стеклом — пустота, темнеющая на глазах. Что там — за ней? Что скрывается за пределом? Остаётся лишь домысливать и представлять…

Где-то там — за морской гладью, находятся города, а в них живут люди. Живут и не думают о них: об Ольге и её друзьях. Даже не подозревают. И не догадываются об их существовании. Миллионы людей, миллионы судеб. Странно… Неужели они не чувствуют каким-то глубинным подсознательным чутьём, что о них сейчас кто-то думает? Скорее всего, нет. Да и невозможно думать сразу обо всех людях в мире. Как правило, думаешь о ком-то определённом, или же о небольшой группе знакомых людей, но никак не обо всех сразу. Есть ли смысл размышлять об этом, если даже тот, кто тебя знает, вряд ли задумывается сейчас над вопросом, думаешь ли ты о нём? А для тех, кому ты неизвестен, это тем более безразлично. Там, за туманом, целый мир безразличных людей, каждый из которых живёт собственной жизнью. Этот мир — всё равно, что туман, окутавший их. Разница лишь в том, что в отличие от тумана, мир более многогранен и красочен. Но по сути своей, это одно и то же.

Девушка встряхнулась. Её тупиковые и бессмысленные размышления ни к чему не вели. В них не было ничего: ни плохого, ни хорошего. Пустота замкнутого круга. Отбросив остатки столь нудных раздумий, Ольга вновь включилась в разговор подружек.

— … я вас уверяю, что такой фасон будет особенно популярен в следующем сезоне. Вот увидите, — щебетала Лида. — Определённо и несомненно.

— Наша мода непредсказуема. За ней не угонишься, — усмехнувшись ответила Настя. — В этом вопросе сложно делать прогнозы.

— Я тебе говорю…

— Что-то долго наши мальчишки там возятся, — встряла в беседу Ольга. — Может сходим, посмотрим, как они там?

— Не хочется никуда ходить, — устало ответила Настя. — Пусть лучше они сами нас ищут.

— Вот-вот, — кивнула Лида. — Смотрите, как темнеет быстро. Скоро в коридорах станет совсем темно, хоть глаз выколи. Вот и будем по ним ходить, спотыкаться, как слепые котята. Зачем это нужно? Заблудимся ещё. А парни там и без нас справятся.

— Ага. Они же терпеть не могут, когда мы лезем в их мужские дела. Вот и не будем лезть. Пусть бегают, нас разыскивают, — Настя улыбнулась.

— Пусть бегают, — Лида пригладила волосы.

Оля смотрела на подруг, пытаясь понять, о чём они сейчас думают. Их лица постепенно тускнели, покрывались налётом сумеречной светотени, окутываемые сгущающимися вокруг них сумерками. Но их всё ещё можно было чётко различать и ощущать, улавливая тончайшие изменения мимики. Лида, сидевшая рядом с ней, была ярче и понятнее для восприятия её внутреннего состояния. Казалось, что она напрочь выкинула из головы все последние неприятности и странности, произошедшие с ними. Сейчас она вела себя как обычно. Наверное, точно также Лида вела бы себя, если бы они сидели, к примеру, в палатке, во время какой-нибудь пресловутой вылазки на природу. Непринуждённо. Обычно. Она понервничала, когда было от чего нервничать, а теперь, когда всё успокоилось и улеглось — успокоилась и она. По виду Лидии можно было чётко понять: она уверена в том, что скоро их спасут. Иначе и быть не может. Её не волновал вопрос «когда?», она твёрдо знала, что «скоро». Всё это, всё что вокруг них, было для неё лишь временным неудобством. Раздражающим, но не страшным. Разумеется, она испугалась, когда тонула яхта, но теперь стало очевидным, что страх окончательно покинул её сознание. Тон Лиды выдавал лишь недовольство сложившимися обстоятельствами. Также её очевидно злило, почему же их до сих пор никто не спасает. Однако, дальше этих внутренних возмущений, напряжённость подруги не заходила. Она вела себя как всегда, полагаясь на кого-то, ожидая того, что кто-то обязательно вытащит её из этой передряги, а иначе и быть не может. «Можно успокоиться и положиться на других. Пусть нас спасают, а мы подождём, когда нас спасут. Всё равно от нас сейчас ничего не зависит». Это была позиция Лиды, легко угадываемая в её поведении. Ольга никак не могла с этим согласиться, но признавала, что такое оптимистичное и практически наплевательское отношение Лидии помогает ей чувствовать себя увереннее. Глядя на спокойствие подруги, становилось легче на душе, и страхи отступали прочь, забываясь. Её энергия чувствовалась в каждом движении, в каждом жесте и повороте головы. В каждом слове.

Настя, сидевшая напротив них, выглядела несколько иначе. Её лицо хорошо освещалось блёкло-серым светом отступающего дня, и немного напоминало выцветший лик иконы. Благородные, немного грустные черты, с болезненно-лунной бледностью и тусклыми искорками в глазах, в которых, с наступающей темнотой, белки, зрачки и радужные оболочки слились в сплошные тёмные пятна. Её губы различались отчётливо, и было видно, что на них играет лёгкая улыбка. Впервые после долгих часов апатии и страхов, Настя по-настоящему улыбалась. Тень минувших кошмаров схлынула, хоть и не до конца, но ощутимо. Наверное, на неё также подействовало оптимистичное настроение Лиды. Скорее всего. Потому, что было чётко заметно, как та на неё смотрит, как реагирует на её слова и отвечает на них. Хорошо. Хорошо, что они отделались от навязчивых страхов и параноидальных видений. Обдумывать эти странности можно и после, когда всё это закончится, и они окажутся в иной, знакомой и безопасной обстановке. А сейчас следовало держаться также, как Лида. Относиться к ситуации спокойно, рассудительно и с юмором.

— Генка — сумасшедший парень, — вспомнила Лидия. — Чуть не утонул вместе с яхтой вовкиной!

— Ага, — согласилась Оля. — Соскочил с борта в последнюю минуту. У меня чуть сердце не оборвалось.

— Ну а что тут скажешь? Профессиональный моряк — сразу видно. Настоящий мужик! Не то что наши рохли.

— А я вообще ничего не помню. Напрочь отключилась, — призналась Настя. — Со мной такое впервые. Даже не могу вспомнить, как сознание потеряла.

— Тебя этот жирный дурак ударил, — злобно произнесла Лида. — Недоумок толстопузый.

— Володя? Ударил меня? Да ты что??? — на лице Насти изобразилось неподдельное удивление. Она действительно не помнила этого момента. — Когда?

— Когда Гена стал тебя привязывать к верёвке. Ты что, не помнишь, что ли?

— Нет. Совсем не помню. Последнее, что вспоминаю перед отключкой, это как всё ушло из-под ног, и я свалилась за борт. Потом Оля прибежала и стала меня вытаскивать. Потом ещё кто-то подоспел, и они вдвоём меня выволокли на палубу, …