Искусство Востока. Курс лекций - Галина Зубко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Облака надо изображать, имея в виду время года. Весной они тихие и спокойные, мягкие. Летом густые, с зародышем грозы и бури. Осенью редкие, легкие, а зимой мрачные, свинцово-серые. <…> Очертания облаков различны и зависят от ветра: когда ветра нет, облака могут быть подобны дыму, в бурю легкое облако напоминает развевающееся платье».
По поводу жанра «горы-воды» Го Си пишет в своем трактате:
«Вода – это кровь гор, деревья и травы – их волосы, облака и туманы – их божественные одежды[198]. Вода – это зеркало гор, в котором отражаются брови и глаза домов, их изгороди; вместе с тем вода – это душа рыбаков. Вот почему горы особенно прекрасны, когда они рядом с водой. Они бывают приятнее и веселее, когда их оживляют дома, изгороди, свободные рыбаки. Таким образом сочетаются горы и вода.
Гора исполнена мощи. Она должна быть высокой и утесистой, с движениями, напоминающими движения человека, удобно расположившегося в величественной позе. <…>
Вода – существо живое: то она глубока и спокойна, то она кроткая и гладкая, а в другой раз обширная, как океан, вздутая, как мускулы. Она может быть резко изогнута, как крылья, может устремляться в стройном течении, может быть быстрой и сильной, как стрела.
Как богат ручей, текущий издалека! Он образует каскады, сплетает туманы на небе, низвергаясь на землю к удовольствию рыбаков. Радуются прибрежные травы и деревья. Они похожи на прелестных женщин под фатой из тумана, а иной раз они блестят и сверкают, как солнце, внезапно осветившее долину. <…>
Если гора кажется невысокой и находится не в отдалении – она на самом деле незначительная, наоборот, даже высокие горы вдали кажутся плоскими и невысокими. Если смотреть на гору с “соседних вершин”, то появляется плановое расстояние»[199].
«Идея планового расстояния – это мягкость в величии, подобно величию океана».
А вот несколько размышлений Го Си о живописи:
«Истинный художник должен посвятить себя красоте, быть кротким и великодушным. Мысли его должны быть приятными, подобными тем, которые называют “жирными, как масло”».
«Художник должен быть в состоянии не только понимать, но и воссоздавать в своем изображении мысли и эмоции других людей. Достигнув таким образом понимания других людей, он сможет держать их (своих зрителей) “на кончике кисти”».
«Если мысль становится подавленной, если впасть в меланхолию, если тобою овладела навязчивая идея – где уже тут работать и тем более чувствовать характер других».
«Пусть в доме царит тишина, и я нахожусь в самой отдаленной комнате, пусть окна будут раскрыты, а со стола стерта пыль и воскурены благовония, – но если десять тысяч вульгарных мыслей полезут в голову, я потеряю способность к возвышенному пониманию искусства, я не смогу творить».
«Иметь всегда только одну манеру накладывать мазки кистью – значит не иметь манеры. Пользоваться только одним видом туши – значит ничего не смыслить в рисовании тушью».
«Сортов кистей очень много: острые, круглые, жесткие, мягкие, подобные иголке или похожие на ножик».
«Иногда надо пользоваться светлой тушью, иногда черной, густой, иной раз жженой, иногда морского цвета или тушью, которая быстро стекла с камня (для растирания туши), иногда нужно прибавлять синьку, а то бывает необходима пыльная, долго валявшаяся в комнате тушь.
Светлая тушь, положенная 6–7 раз, образует густой тон, но этот тон не мертвый и сухой, а мокрый; густая и жженая туши хороши для штрихов (полос), форму сосен и угловатых скал ими не сделаешь, несмотря на их темноту. Набросав контуры, необходимо еще раз пройти синькой и тушью, тогда формы как бы освободятся от туманов и росы».
Как полагает П. А. Белецкий, нигде не сказано лучше о старинном китайском художнике, нигде лучше не изложены основные принципы старинного китайского пейзажа, чем у Го Си[200].
Вот что пишет Го Сы о том, как работал его отец:
«Го Си готовился к написанию картин как к большому празднику. Иногда он подолгу не брался за кисть. <…> Но по прошествии времени он вымывал руки, очищал и приготовлял тушечницу, брал лучшую кисть и прекрасную тушь, словно ожидая высокого гостя. Затем работал, не отрываясь, поглощенный своей деятельностью. Подразумевая под теми порывами вдохновения, которые как бы одухотворяли работу Го Си, “дыхание жизни” (ци юнь), нисходящее на подлинного мастера свыше»[201].
Го Си, по существу, раскрывает характерный для Средневековья творческий метод, основанный на длительном наблюдении, бесконечной тренировке зрительной памяти и накоплении опыта, позволявших впоследствии создавать произведения словно единым дыханием.
Го Си рисует и людей: небольшие по размеру фигурки людей, хижины, мостики, храмы – важный элемент его композиций.
Рис. 49. Го Си «Начало весны в горах»
До нас дошли немногие из картин Го Си, написанные в технике монохромной черной туши. Его картины отличаются большой свободой в передаче воздушного пространства. Воздух обволакивает все предметы в его композициях, делает их живыми и осязаемыми, уничтожает линейную плоскостность, присущую ранней конструктивной схеме китайского пейзажа.
Один из его шедевров – «Начало весны в горах». В вытянутом свитке неясные горы, расположенные в глубине картины, вырастают словно из облаков тумана, отделяющего их на гигантское расстояние от первого плана (рис. 49).
Законы перспективы, разработанные еще в танское время, в пейзажах Го Си достигают высокого совершенства.
Особая пространственность ощущается в другом горизонтальном свитке Го Си – «Осенний туман рассеялся над горами и равнинами». Передний план четок, словно с него уже сошел туман, тогда как далекие горы, пропитанные влажным воздухом, неясны, и трудно отличить на горизонте их призрачные вершины, выступающие из туманной пелены облаков. Го Си намеренно срезает верхний и нижний края картины, как бы позволяя фантазии зрителя расширить ее до бесконечности (рис. 50).
Рис. 50. Го Си «Осенний туман рассеялся над горами и равнинами»
Вместе с тем пейзажи Го Си не лишены большой доли условности. Плоские, то резко очерченные, то мохнатые вершины гор поражают взгляд своей причудливой фантастичностью. Человек здесь играет подчиненную роль. Он не проявляет себя в Природе ни активным участником, ни властителем Мира, он включается в нее, сливаясь с ее жизнью.
Другие известные авторы периода Сун
Творчество Го Си вовсе не являлось одинокой вершиной. Общий уровень развития пейзажной живописи в эпоху Сун был исключительно высок, как во время жизни Го Си, так и позже.
Еще в эпоху Пятицарствия в Нанкине была основана Кайфынская академия художеств. Го Си с молодых лет был ее членом.
Поэт и живописец Су Ши – еще одна выдающаяся фигура этого времени. Его творчество противоположно целеустремленности исследовательского духа Го Си. Он был противником академических приемов живописи, он находился в оппозиции к методу живописцев, входивших в состав Кайфынской академии.
Он проповедовал свободное творчество, основанное на скрупулезном исследовании деталей, не на тренировке и практике, а на умении путем интуиции, с помощью дарованного свыше вдохновения уловить внутреннюю сущность предмета. Внешняя форма сама по себе является лишь безжизненной оболочкой; видимый мир – иллюзия, подлинными являются духовные ощущения, способные раскрыть человеку истинный смысл вещей.
Для определения искусства близкой ему группы художников Су Ши ввел термин «живопись благородных людей», подразумевая под этим конфуцианским понятием, что лишь люди благородного происхождения, выдающиеся по своим духовным качествам, словом, некие избранники могут достичь в живописи подлинного выражения сущности Мира, тогда как профессиональные художники остаются лишь грубыми ремесленниками.
Су Ши писал пейзажи, жанровые сцены и побеги бамбука, изучая его структуру, незаметный рост, его тень на стене, чтобы затем как бы по наитию единым движением выразить его символическое существо.
Активный, романтический, ищущий дух Су Ши выразился в особенной остроте наблюдения, в изысканном лаконизме изображения ветвей бамбука не как чего-то случайного, а как важной и полной таинственного значения части большого Мира.
Ми Фэй (1051–1107) – представитель того же направления и близкий к Су Ши. Он не был членом Академии, его манера письма не соответствовала ее принципам. Ми Фэй также считал себя «дилетантом».
Он работал в свободной манере, используя как материал непроклеенную бумагу. Работа на такой бумаге не допускает правил, очень трудна, не позволяет добиваться исключительных эффектов. Он совершенно отказался от контуров и штрихов. Он заменил их пятнами, наложенными горизонтально. Кисть его, обильно насыщенная влагой, оставляла на бумаге несколько растекшихся пятен, которые намечали замечательный ландшафт, изысканный по технике и полный настроения. Ми Фэй любил писать горы с круглыми вершинами, поросшие лесом и окутанные туманами. Его пейзажи называли «всезастилающими облаками» или «деревьями без корней», так как из тумана или облаков на его картинах выглядывали только вершины гор и кроны деревьев.
