Николай II. Расстрелянная корона. Книга 1 - Александр Тамоников

– Тогда люди из деревень вообще побегут.

– Я же сказал, создать условия для достойной жизни и работы на селе.

– И вы знаете, как это сделать?

– Будем думать. Но давайте вернемся к предстоящей коронации. Насколько мне известно, массовое народное гулянье назначено на субботу, восемнадцатое мая?

Великий князь утвердительно кивнул:

– Мы планируем провести торжества и организовать народное гулянье на Ходынском поле, как это было и в восемьдесят третьем году, когда венчался на царство ваш отец и мой брат. С десяти часов утра начнется раздача всем желающим царских подарков, уже заготовленных в количестве четырехсот тысяч штук.

– Что входит в подарки? – спросил император.

– Полфунта колбасы, сайки, конфеты, орехи, пряник, эмалированная кружка с царским вензелем и позолотой. Все завернуто в цветной платок.

– Неплохо, – согласился Николай и тут же спросил: – Не мало ли заготовлено гостинцев?

– Больше, чем в восемьдесят третьем году.

– Но тогда и население Москвы, насколько мне известно, составляло чуть более семисот пятидесяти тысяч человек, а сейчас – около миллиона.

– Примерно один миллион тридцать тысяч, государь.

– Значит, подарков хватит всем желающим?

– Должно хватить.

– Народу наверняка придет много, а Ходынское поле испещрено глубокими рвами, оврагами, траншеями, заброшенными колодцами. Оно больше похоже на военный полигон.

Сергей Александрович улыбнулся:

– Вам не стоит беспокоиться. Поле с восемьдесят третьего года изменилось несущественно, а тогда раздача царских подарков прошла без происшествий. Сейчас мы выставим гораздо больше палаток.

– Может быть, на всякий случай стоит привлечь для охраны порядка силы армии? Благо их у нас вполне достаточно.

– Я, государь, верю в благоразумие народа, поэтому считаю, что будет достаточно и полиции.

– Ну что же, вам виднее. Что еще кроме раздачи подарков планируется на Ходынке?

– На импровизированных подмостках будут разыграны сцены из «Руслана и Людмилы», «Конька-Горбунка», «Ермака Тимофеевича». Предусмотрена обширная цирковая программа с участием дрессированных животных Дурова. Музыкальные и театрализованные представления запланированы на одиннадцать – двенадцать часов, а в два пополудни народ будет ждать ваш с супругой выход на балкон императорского павильона.

– Хорошо. – Николай Александрович прикурил папиросу и тут же затушил ее. – Табак какой-то терпкий. Отчего бы? Папиросы из одной пачки.

– Вам бы меньше курить, государь.

– То же самое могу посоветовать вам, дядюшка.

Великий князь рассмеялся, а Николай задумчиво проговорил:

– Плохое у меня предчувствие, Сергей Александрович.

– Вы насчет чего, ваше величество? Считаете, что революционно настроенные лица рискнут организовать покушение на вас? Это, заверяю, невозможно. Мы предусмотрели…

Император прервал великого князя:

– За себя я, Сергей Александрович, не боюсь, даже и не думал о покушении. Хотя напрасно вы так уверенно заявляете, что оно невозможно. В Японии меня тоже заверяли в полной безопасности. Она была обеспечена на надлежащем уровне. Кто мог подумать, что нападавшим окажется полицейский из охраны? Но, повторяю, не в этом дело. Мне сообщили, что в Москву съезжаются не только приглашенные. Сюда приехали и подпольщики-террористы. Как бы они не организовали кровавую провокацию, в том числе и на Ходынском поле во время гулянья.

Великий князь опять улыбнулся:

– Полиция, государь, справится с возложенными на нее обязанностями. Мы не допустим провокаций. А плохое предчувствие объясняется волнением. Я помню, как брат переживал. Ведь коронация – событие воистину историческое и знаменательное.

– Может быть. Так вы говорите, что народ в Москве уже гуляет?

– Да. Мне доложили, что особенно много людей на Первой Мещанской, у дома Перлова, где остановился Ли Хунчжан.

– Что притягивает их туда?

– Оригинальное, в китайском вкусе, убранство дома посла. Желтые знамена с драконами, китайские надписи. Мало кто из русских видел иероглифы. Привлекает внимание и огромный щит с гербом и штандартом. Все это необычайно для москвичей. Вот и идут смотреть на такую диковинку.

– Но нарушений порядка не допускают?

– Нет, государь. Все чинно, достойно.

– Хорошо. Я не утомил вас, Сергей Александрович?

– Могли бы и не спрашивать, прямо сказать, что аудиенция окончена. Да и мне надо еще кое-что сегодня сделать. До свидания, ваше величество.

С утра 7 мая специально созданные группы офицеров начали обход домов по пути торжественного проезда государя, который был назначен на девятое число. Руководил этим делом В.Ф. Джунковский по приказу великого князя Сергея Александровича. Командиры отдавали распоряжения жильцам, составляли и проверяли списки лиц, которые должны были быть допущены в квартиры, окна которых выходили на путь следования императорской четы и свиты.

В течение нескольких дней на коронацию приехали королева Греции Ольга, три великих герцога, два владетельных князя, двенадцать наследных принцев, шестнадцать принцев и принцесс, три православных патриарха – Антиохийский, Иерусалимский и Александрийский. Папа Римский и архиепископ Кентерберийский послали своих епископов. Китайскую делегацию, как упоминалось ранее, возглавлял старый знакомый Николая – генерал-губернатор Кантона, один из крупнейших политических деятелей страны Ли Хунчжан.

На торжествах было аккредитовано рекордное для того времени число российских и иностранных репортеров. Здесь же впервые в истории России появились операторы, присланные изобретателями кино французскими братьями Люмьер для того, чтобы снять документальный фильм о предстоящем событии.

8 мая на Смоленский вокзал при огромном стечении народа прибыла вдовствующая императрица Мария Федоровна. Ее торжественно встретила вся царская семья и иностранные высочайшие особы, находившиеся в Москве. Вечером в честь Марии Федоровны перед Петровским дворцом была исполнена серенада. Объединенный хор насчитывал одну тысячу двести человек.

К полудню 9 мая в Петровский дворец стали съезжаться члены императорской фамилии, иностранные гости, другие лица, участвовавшие в торжестве. Оно началось в половине третьего. Погода стояла чудная, светило солнце, было тепло как летом.

Великий князь Сергей Александрович встретил государя у ворот Петровского дворца. Орудийные залпы и колокольный звон известили народ о том, что царь выехал в Кремль. Уже с двенадцати часов все переулки, ведущие к Тверской, были затянуты канатами и запружены массой народа. Войска встали шпалерами по сторонам улицы. Из каждого окна дома московского генерал-губернатора выглядывали высокопоставленные зрители. Народ ликовал, повсюду слышались крики «Ура!», «Слава!».

Около пяти часов на Красную площадь въехал взвод полевой жандармерии под командованием полицеймейстера Ефимова, за ним собственный его величества конвой, золотые кареты свиты, кавалергарды. После них вся округа взорвалась громкими приветственными воплями, грянули оркестры.

Император на белом арабском скакуне проследовал по Тверской и въехал на Красную площадь. Народное ликование достигло своего апогея.

В половине девятого вечера, когда почти все жители Москвы вышли на улицы, отчего езду по некоторым из них пришлось прекратить, царская семья переехала из Кремля в Александрийский дворец, украшенный феерической иллюминацией. Вся Москва, за исключением Кремля, очередь которого еще не настала, сияла разноцветными огнями. Огромное багровое зарево было видно за десятки верст. Народное ликование продолжалось до глубокой ночи.

В дворянском собрании был дан раут, на который прибыли до тысячи человек. Там играл оркестр, шампанское лилось рекой.

Следующие пять дней пролетели как один сплошной праздник. Приемы иностранных делегаций следовали с утра до вечера. В Москву прибывали все новые гости.

С утра субботы, 11 мая, герольды начали объезжать Москву, объявляя народу о священном короновании. Они раздавали людям красиво отпечатанные плакаты. Вечером состоялся раут у министра иностранных дел князя Лобанова-Ростовского, на котором присутствовали все великие князья и иностранные гости. Ночью же проводилась проба иллюминации Кремля. Очевидцы говорили, что это было нечто сказочное.

В воскресенье герольды вновь объезжали город с объявлениями о коронации. Это был день Святой Троицы, поэтому состоялся церковный парад войск, отмечавших в этот день свои храмовые праздники.

13 мая церемониймейстеры официально объявили о дне коронования иностранным послам. Вечером их величества переехали в Кремль. Состоялась всенощная у Спаса за золотой решеткой.

Ровно в семь часов утра 14 мая 1896 года ударил колокол Ивана Великого. С Тайницкой башни загрохотали пушки, давшие двадцать один выстрел. Эти сигналы известили народ о том, что в Успенском соборе Кремля началось молебствие о здравии и многолетии царя и царицы.