Второе открытие Америки - Александр Гумбольдт

Я счел своим долгом уже теперь обратить внимание читателей на странные изгибы Ориноко, потому что его течение, относящееся одновременно к двум бассейнам, так сказать, отмечает, даже на самых несовершенных картах, уклон той части равнины, что расположена между Андами Новой Гранады и западным краем гор Парима.

Llanos, или степи, Нижнего Ориноко и Меты, подобно пустыням Африки, носят в различных частях разные названия. Начиная от Бокас-дель-Драгон, идут с востока на запад Llanos Куманы, Барселоны и Каракаса или Венесуэлы.

Там, где степи поворачивают на юг и на юг-юго-запад, от 8° северной широты, между 70-м и 73-м меридианами, находятся, считая с севера на юг, Llanos Баринаса, Касанаре, Меты, Гуавьяре, Кагуана и Какеты. На равнинах Баринаса попадаются незначительные сооружения, свидетельствующие о деятельности давно исчезнувшего народа. Между Михагуалем и Каньо-де-ла-Ара можно увидеть настоящие tumulus, называемые в стране Serrillos de los Indios.

Это – холмы конусообразной формы, сложенные из земли человеческими руками и, подобно tumulus азиатских степей, заключающие, вероятно, кости мертвецов. Кроме того, около Ато-де-ла-Кальсада, между Баринасом и Канагуа, можно видеть прекрасную дорогу длиной в пять лье, построенную индейцами до завоевания в самые отдаленные времена.

Это земляное шоссе высотой в 15 футов проходит по часто затопляемой равнине. Не с гор ли Трухильо и Мерида спустились более культурные племена на равнины Апуре? Индейцы, которых мы встречаем теперь между этой рекой и рекой Мета, находятся на слишком низком уровне развития, чтобы они могли помышлять о постройке дорог и возведении tumulus.

Я вычислил площадь здешних Llanos от Какеты до Апуре и от Апуре до дельты Ориноко; она оказалась равной 17 000 квадратных лье (20 градусов). Протяжение Llanos с севера на юг почти вдвое превышает их протяжение с востока на запад, между Нижним Ориноко и прибрежным Каракасским хребтом.

Pampas к северу и северо-западу от Буэнос-Айреса, между этим городом и Кордовой, Жужуем и Тукуманом, занимают почти такое же пространство, как и Llanos; однако Pampas тянутся еще на 18° к югу, и занимаемая ими территория настолько обширна, что на одном конце ее растут пальмы, между тем как на другом столь же ровная низменность покрыта вечным льдом.

Llanos Америки, там, где они идут параллельно экватору, в четыре раза у́же Большой Африканской пустыни [Сахары]. Это обстоятельство чрезвычайно важно в области, где ветры постоянно дуют с востока на запад. Чем больше протяженность равнин в этом направлении, тем жарче в них климат.

В Африке огромное море песка соединяется через Йемен с Гедрозией и Белуджистаном, достигая правого берега Инда; и в результате действия ветра, пролетающего над расположенными к востоку пустынями, небольшая котловина Красного моря, окруженная равнинами, которые со всех сторон излучают теплоту, является одним из самых жарких районов на земле.

Несчастный капитан Такки сообщает, что стоградусный термометр почти постоянно показывает там 34° ночью и от 40 до 44° днем. Вскоре мы увидим, что даже в самой западной части каракасских степей температура воздуха в тени и на некотором расстоянии от земли редко превышала 37°.

С приведенными соображениями о физических особенностях степей Нового Света связаны еще и другие, представляющие более широкий интерес, так как они относятся к истории человеческого рода. Огромное песчаное море Африки, безводные пустыни, посещают только караваны, которые затрачивают до 50 дней на переход по ним. Сахара, отделяющая племена негритянской расы от мавров и берберов, населена лишь в оазисах.

Пастбища встречаются в ней только в восточной части, где под влиянием пассатных ветров слой песка тоньше, и источники могут пробиться на поверхность земли. В Америке степи – не столь большие, не столь знойные, более плодородные благодаря прекрасным рекам – создают меньше препятствий для общения людей. Llanos отделяют прибрежную Каракасскую цепь и Анды Новой Гранады от области лесов, от Hylaea [гилея] Ориноко, где со времен открытия Америки жили народы более первобытные, более далекие от культуры, чем обитатели побережий и, в особенности, чем горцы Кордильер.

Впрочем, степи не были тогда защитной зоной цивилизации, как и в настоящее время они не являются защитной зоной свободы для народов, живущих в лесах. Они не препятствовали племенам с Нижнего Ориноко подниматься по течению речек и совершать набеги на северные и западные районы.

Если бы распределение животных на земле делало возможным в стародавние времена пастушескую жизнь в Новом Свете, если бы до прибытия испанцев в Llanos и Pampas бродили многочисленные стада коров и кобылиц, какие пасутся там в наши дни, тогда Колумб застал бы человеческий род в совершенно ином состоянии. Пастушеские племена, питающиеся молоком и сыром, настоящие кочевники, передвигались бы по обширным равнинам, которые соединяются друг с другом.

В периоды сильных засух, а также во время наводнений люди боролись бы за право владения пастбищами, порабощали бы друг друга и, объединенные узами общности нравов, языка и религиозных верований, достигли бы того полуцивилизованного состояния, какое мы с изумлением наблюдаем у народов монголоидной расы.

Тогда в Америке, как и в Центральной Азии, появились бы завоеватели, которые, поднявшись с равнин на плоскогорье Кордильер и отказавшись от бродячего образа жизни, поработили бы цивилизованные народы Перу и Новой Гранады, ниспровергли бы троны инков и саке и заменили бы деспотизм, порождаемый теократией, деспотизмом, проистекающим из патриархальной власти у пастушеских народов.

В Новом Свете человеческий род не испытал этих великих моральных и политических перемен, потому что в степях, хотя и более плодородных, чем в Азии, не было стад; потому что ни одно животное, дающее в изобилии молоко, не свойственно равнинам Южной Америки; потому что в постепенном развитии американской цивилизации отсутствовало промежуточное звено, связывающее охотничьи племена с земледельческими.

Я счел своим долгом изложить здесь эти общие соображения о равнинах Нового Света и о контрастах между ними и пустынями Африки или плодородными степями Азии, чтобы придать некоторый интерес рассказу о путешествии по местам со столь однообразным ландшафтом. Теперь, выполнив эту задачу, я опишу путь, которым мы следовали от вулканических гор Парапары и северного края Llanos до берегов Апуре, в провинции Баринас.

Две ночи мы ехали верхом на лошади, а днем тщетно пытались укрыться от солнечного зноя в рощах пальм Murichi [Mauritia Linn. fil.]; на третий день к вечеру мы добрались до маленькой усадьбы «Крокодил» (El Cayman), называемой также «Ла-Гуадалупе». Это hato de ganado, то есть дом, одиноко стоящий в степи и окруженный несколькими хижинами, крытыми камышом и шкурами.