Маска подлеца (СИ) - Штогрина Анна

Этот час фильма я пропустила. Неотрывно следила за мужчиной. Как он глотал выпивку, как он иногда улыбался кадрам на планшете, скорее всего тоже смотрел комедию, как он расслабленно держал руки на кресле.

Когда он ушел мне стало пусто и одиноко. Я бесцельно поклацала каналы и отправилась в свою комнату.

Приняла душ перед сном и легла в кровать.

Полная луна освещала мою комнату и никак не давала мне уснуть. Я ворочалась в холодной кровати и устало терла глаза. Затем резко села и подумала, а что если снова попробовать то, что единожды у меня получилось…

Соблазнить Камиля против его воли!

Сердце сразу застучало громче, адреналин от страха погнал по венам.

Я нервно теребила край одеяла и смотрела на дверь.

Ну же, Ева, решайся!

Мирона нет дома, поэтому если даже Камиль выгонит меня с криком из своей спальни, сын не застанет моего позора.

Я быстро встала с кровати, пригладила руками волосы. Оглянулась по сторонам, словно в поисках мнимой помощи.

В доме царила мрачная тишина. Лишь стук стрелок часов оповещал о том, что время неумолимо уходит в прошлое.

Я выдохнула все сомнения. Разделась догола и пошла на носочках в его комнату.

Будь, что будет!

Темпераментный итальянец может сдаться, если я сама не сбегу в последний момент.

А я не сбегу!

Я детдомовская!

Мне нужна семья!

Мне нужен и сын и Камиль. И я готова наступить на горло и гордости и предубеждению.

Я тихо приоткрыла дверь и проскользнула в комнату. Ощущение дежавю не отпускало. Точно также, двенадцать лет назад я пришла за Камилем. И забрала у него самое ценное — сына!

Я подошла к кровати, освещаемой лунным светом. Камиль лежал ровно и расслабленно. В воздуже стоял стойкий аромат его тела и алкоголя. От холода я поежилась и быстро залезла на кровать к нему под одеяло. Коснулась холодной рукой его горячей груди. Мужчина вздрогнул во сне и начал просыпаться. Недовольные морщинки начали возвращаться на его умиротворенное лицо. Его веки с пушистыми черными ресницами дрогнули, и он медленно открыл глаза. Посмотрел на меня смолистым взглядом в котором заблестела злость и раздражение.

— Бля, Ева! Какого черта ты творишь?! Проваливай нахрен из моей кровати, — чуть охрипшим от сна голосом пробормотал он.

Я лишь зажмурилась и подалась скорее к нему, прижамаясь грудью к плечу.

— Сука…ты голая, — он дернулся и сжал зубы. Желваки на его лице напряглись. Он вцепился в мои плечи, желая оттолкнуть. Но медлил.

Просто держал.

Я быстро воспользовалась этой секундной задержкой.

— Не прогоняй меня… Только сегодня… Одна ночь… — тихо зашептала я.

Но не двигалась. Ждала, чтоб он сам решился.

Секунды слились в минуты. Камиль просто смотрел на мое лицо. Прожигал мрачным взглядом в котором разгорался костер. Целый пожарище.

Одеяло соскользнуло у меня со спины и открыло грудь. Он моргнул и…посмотрел.

Мои заострившиеся от холода и возбуждения соски находились к нему совсем близко. Жаждали, что б он коснулся их.

Я дрожала в его руках, чувствуя, что если он меня сейчас прогонит, то мне сложно будет заново восстановить самооценку и душевное равновесие.

Камиль осмотрел мою грудь и вернулся к лицу. Совсем ослабил свой капкан из рук. Его пальцы словно стали ватными. Они просто мягко придерживали мои плечи.

Мужчина шумно выдохнул и притянул меня к себе с грубыми словами

— Ты за это поплатишься, стерва!

И его губы остро и больно впились в мой рот в глубоком поцелуе.

Язык бесцеремонно вторгся в мой рот. Завладел моим. А ладони стали жесткими и завалили меня в перину. Камиль подмял меня под себя в считанные секунды. Навалился сверху.

Я очутилась полностью в нем. Голова, обхваченная руками, рот в плену, его бедра между моих ног.

Яростные жалящие поцелуи не прекращались. Камиль начал жадно прихватывать мои губы, закусывая их до боли. Рычал, словно разбуженный зверь. Черный оборотень. Вкус коньяка впитывался в мой язык. Я уже дрожала не от страха, а от возбуждения. Сильнее прижалась к нему голой промежностью и потерлась, как мартовская кошка, о его каменный член в трусах.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Он недовольно рыкнул. Без промедления запустил руку между наших тел и стянул боксеры. Ворвался в меня одним движением бедер. Мощно и хлестко ударил по моим костям.

Острая вспышка пронзила мое лоно. Яркая молния ослепила, ввергая меня в грозовые тучи его похоти. Яростные движения с хлюпающими звуками затянули меня в мрачную пучину его голода. Он остервенело и жестко трахал меня. Наказывал за обман, длиною в целых двенадцать лет. В целую жизнь нашего сына. Его.

Я теряла себя. Растворялась в его дикой животной страсти. Ломалась под натиском, выгибалась навстречу. Пружиниила от мягкого матраса.

Камиль был беспощаден.

Размашисто загонял в меня свой раскаленный от похоти член. С каждым ударом промежутки сокращались и становились короче. А его неконтролируемая злость ощутимее. Воздух между нами наэлектризовался. Я дышала его горячими выдохами. И тут же он набрасывался на мой рот. Терзал зубами губы, рычал и продолжал остервенело трахать меня.

Я обмякла в его стальных тисках. Противиться, вырываться, отползать бессмысленно. Я сама пришла.

Больше я не жертва темпераментного эгоиста.

Не хочу и не буду ей.

Я его любовница. Женщина. Мать его сына.

И я на равных вступила в борьбу за наслаждение.

Больше он не будет издеваться и унижать меня.

У меня тоже есть зубы. Выросшие в огне нашей страсти. Выкованы из прочного металла моей любви. Заострившиеся от его равнодушия и пренебрежения.

Я громко застонала и с равной ему яростью впилась в его нижнюю губу. Соленый привкус его крови, острый и возбуждающий, смешался с нашей слюной. Осел на рецепторах языков. Я сразу слизала все алые капли и со следующим движением неумолимого поршня во мне дернула бедрами навстречу. Закинула на него ноги. Ногтями очертила его твердые плечи.

— Трахай, Камиль. Да…Сильнее, — в иступлении кричала я, забыв про всякий стыд.

К черту сомнения, предубеждения, жалость к себе.

Я люблю его. Хочу его. Он мой. Сейчас. Всегда.

Пусть знает об этом, смирится.

Если изначально мое больное чувство было продиктовано своими комплексами, родом из детства. Вечной ущербностью брошенной девочки.

То теперь я четко осознала, что хочу настоящей любви. Взрослых отношений. Которые давно пустили в нас жилистые корни. И с каждым днем они напитывались нашими эмоциями. Электризовались от нашего взаимного притяжения. И прорастали в каждую клетку плоти желанием.

И сейчас самое время для признаний.

Секс отличная возможность высказать друг другу все обиды и претензии, раз уж мы за столько лет не научились говорить друг с другом словами, пришло время изъясняться действиями и жестами. Этот язык я готова выучить с ним досконально на зубок.

— Злись! Давай! Я тоже в ярости! — сквозь поцелуи говорила я свирепо и громко.

Камиль озверел. Слетел с катушек. Мое доступное тело по которому он скучал — источник для его ненависти и любви, сейчас было в его власти.

Казалось он сейчас растерзает меня.

Но я не сдавалась. Больше никогда не сдамся. У меня был хороший учитель. Все знания я усвоила на отлично и готова применить их с удовольствием и полной самоотдачей.

Мы гнались друг за другом в одном ритме.

Пульсация его члена во мне, его грубые пальцы сжимающие до боли грудь, выкручивающие соски, его язык в моем горле, его и моя кровь на губах.

Это сумасшествие. Бешенстао наших душ. Все сплелось. Мы сплелись в единый безумный организм. Я гортанно застонала в ответ на его дикое рычание. Мы дернулись и замерли в оргазме одновременно. Камиль кончал в меня долго, ловя мой оргазм и заливая его своей спермой. Словно пожар между нами можно было потушить. Никогда нельзя было ни мне, и уж тем более ему это не удастся. Больше я его не отпущу. Он мой навеки. Прийдется этому заносчивому итальянцу смириться с властью приютской сестренки над ним.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})