Человек, который перебегал улицу - Андрис Колбергс

Пока я трясусь в троллейбусе, ветер разгоняет последние тучи, и сияет яркое весеннее солнце. Удивительно, но я и в самом деле не заблудился и уже вскоре иду вдоль забора из вертикальных железных прутьев со сплюснутыми концами, похожими на пики.

За забором — старый парк, по его дорожкам медленно прогуливаются группы людей. Наверно, эти прогулки предписаны врачом.

Дойдя до арочных ворот, замечаю в глубине парка несколько белых зданий архитектуры начала века.

В поисках кухни забредаю в большой обеденный зал.

— Вы кого-нибудь ищете? — спрашивает меня официантка.

— Я ищу Аллу Авдеенко…

— Подождите в коридоре, сейчас позову.

В коридоре зеленеют пальмы, отдыхающих ждут удобные кресла.

Появляется она — в белом халате, выглядит довольно высокомерной.

— Это вы меня искали? — спрашивает она.

— Если вы Алла Авдеенко, то я ищу. — Но я знаю, что это она — ведь я видел ее фотоснимки. Что заставило ее так поспешно покинуть Ригу и вернуться в Ялту? Так поспешно, что даже не хватило времени зайти в «Феникс».

— Я вас не знаю.

— Я из милиции.

— Что-нибудь случилось?

— Об этом я хотел бы спросить у вас.

Двери столовой открываются, и по коридору в нашем направлении движутся стайки сытых людей, теперь они напоминают мне медуз.

— Вы намерены долго расспрашивать?

— У меня командировка на одну неделю. Пока на неделю.

Она снимает халат и остается в том же платье, в котором снята на ялтинской фотографии.

— Пойдемте, я живу здесь недалеко.

Халат по дороге отдает кому-то из обслуживающих и просит отнести его на кухню.

Мы проходим мимо хозяйственных построек, мимо автомашины, из которой выгружают мороженое мясо, пересекаем узкую улочку и поднимаемся в гору.

Проходим через подворотню многоэтажного дома, идем мимо колодца и подходим к строению, которое я принял бы за дровяной сарай, если бы не многочисленные двери, тщательно покрашенные голубой масляной краской, с табличками номеров.

— Если вы ко мне из-за прописки, то должна сказать вам, что задержка произошла не по моей вине.

— Я не по поводу прописки.

Авдеенко отпирает дверь, и мы попадаем в крохотную кухоньку.

Комнаты значительно больше, проходную обогревает калорифер. И в проходной комнате, и в задней стоит по дивану и столу, шкаф, несколько стульев…

— Вы здесь одна живете?

— С подругой.

— Покажите, пожалуйста, свой паспорт…

Авдеенко открывает дверь шкафа, достает с полки пачку документов, перебирает ее и подает мне паспорт.

Я раскрываю и читаю. Сперва дважды про себя, потом вслух:

— Лакомова Тамара Викторовна…

Делаю вид, что мне не известна эта фамилия, потому что хочу увидеть ее реакцию.

— Извините! — Она спокойно встает. — Я вам дала паспорт подруги, мы храним документы в одном ящике. Потом она с нарастающим нетерпением роется на полке шкафа, но паспорта не находит.

— Не могли бы вы спросить у подруги, может она знает…

— Вы же видите, что ее нет дома!

— Может, она скоро придет?

— Может, придет, а может и нет.

Я кладу на край стола кольцо с коричнево-фиолетовым камнем и жду, когда она на него взглянет.

— Где вы взяли Тамарино кольцо?

— Это Тамарино?

Она осматривает кольцо внимательно.

— Да, это Тамарино. Его ей подарил Бейвандов.

Тогда я показываю ей фотографию. Ее высокомерие мигом улетучивается.

— Что это за фотография? Что с ней случилось? Скажите, что случилось с Тамарой?

— Ее больше нет.

— Как нет?

— Она умерла.

— Бейвандов ее убил, да?

— Этого я не знаю.

— Бейвандов! Это он! Конечно, он!

Когда Алла Авдеенко уехала из Усть-Алимска, ей было все равно, куда ехать. Сначала она думала о Средней Азии, но потом решила — в Ялту.

Мне надо было забыться, — сказала она. — После северной тишины хотелось чего-нибудь совсем другого…

— Почему вы оставили Усть-Алимск?

— Могу я на этот вопрос не отвечать? Это абсолютно никакого отношения не имеет к Тамаре.

— Договоримся так… Если мне потом покажется, что без этого ответа на вопрос мне не обойтись, я его задам еще раз — и вы ответите.

Летний отдых подходил к концу, в курортном городе это означало свертывание производства, подготовку к зимней спячке, объявления о найме исчезли с досок, кое-где еще сдавали комнаты.

Будучи по специальности технологом пищевой промышленности со стажем, Авдеенко обошла кафе, кондитерские и рестораны, однако безрезультатно. Так она и попала в припортовое кафе, где Тамара работала официанткой. Алле и здесь отказали, но в тот момент Тамара оказалась поблизости и сказала, что знает пансионат, где нужен сменный шеф-повар. Кончилось тем, что Тамара предложила проводить Аллу, так как пансионат находился недалеко от ее дома.

— Когда она узнала, что мне негде остановиться, — продолжала рассказывать Алла, — она сразу отдала мне одну из своих комнат. Я, конечно, была очень рада.

— Когда она предлагала комнату, она имела какую-то определенную цель?

— Нет, она всегда готова была помочь другому. Так я и поселилась в этой проходной комнате.

— И вам ни разу не хотелось отсюда уйти?

— Захотелось. И очень скоро.

— И почему же вы не ушли? Некуда было?

— Из-за Тамары. Думала, без меня девчонка совсем собьется с пути. Она была настолько же наивна, насколько легкомысленна, и в выборе приятелей у нее здорово хромало чувство меры. Я пыталась ее хоть как-то образумить. Но она просто не могла, чтоб за ней не приударяли. С месяц назад Тамара привела ночью Бейвандова. Сначала он назвался инженером, потом сказал — студент-заочник, а еще позже — руководитель рудника и начальник геологической экспедиции на Памире. Он всегда хвастал деньгами, щедро угощал и однажды в приливе особой щедрости подарил Тамаре дорогое кольцо с топазом. Он притворялся очень ревнивым. Из-за своей ревности мог целый день просидеть в кафе у Тамары и уже ночью вместе с ней приходил домой. Он пытался познакомиться с музыкантами в кафе. Угощал их, но близкой дружбы не добился.

Алла слышала, что он злился и упрекал Тамару. «Ты скажи этому Жозефу, что я подарю ему тарелки из чистого золота, если он мне поможет!» — обещал Бейвандов.

— В чем поможет? — спрашиваю я.

— Не знаю, — отвечает Авдеенко.

— Кто такой Жозеф?

— Ударник в оркестре кафе. Вообще скользкий тип. В кафе обычно крутятся иностранные моряки, когда их корабли заходят в порт. Однажды Тамара показала на какой-то корабль и сказала мне: «У Жозефа праздник, сегодня он сделает большие деньги, на этом египтянине у него друзья».

— Значит, Бейвандов искал контакт с Жозефом, а Жозеф относился к этому отрицательно?

— Так я поняла.

Четырнадцатого февраля, придя с работы, — Алла ту неделю работала во вторую смену, да еще ее задержали кондитеры, которые забыли о шафране, и вот пришлось идти на склад и разыскивать его там — Авдеенко услышала в квартире отчаянные крики.

«Не бей, милый, не бей, мне больно! Ой, как больно!»

«Воровка ты грязный! Буду бить, пока не отдашь или пока не убью совсем!»

«Ты сам, наверное, где-то потерял!»

«Вот тэбе, дрянь, еще!» Последние слова заглушил отчаянный вопль Тамары.

Алла услышала это, открывая дверь. Потом она отважно бросилась в комнату подруги.

Тамара и Бейвандов были полуголыми. Тамара на диване выла от боли, Бейвандов с искаженным от злости лицом потрясал кулаками.

— Он был настолько взбешен, что чуть и на меня не напал, — рассказывает Авдеенко. — Но я сказала, что сейчас же вызову милицию. Это Бейвандова немного охладило, но он еще долго не мог уняться. Странно, но Тамара тоже не хотела, чтоб я вызывала милицию. Потом она вроде даже помирилась с Бейвандовым — и оба уговорили меня ложиться спать.

— А что у Бейвандова пропало?

— Я не знаю.

— Может, документы? Сберкнижка или какая-нибудь вещь…

— В тот вечер у него исчез талисман, но ведь не из-за талисмана же он так буйствовал.

— Что за талисман?

— Обычно он его не снимал, даже ложась спать. Такой кожаный мешочек с осколками камней родного Памира. Он носил его на шее на шелковом шнурке.

— Он вам их показывал когда-нибудь?

— Нет, но я однажды пощупала. Какие-то камешки.

— И что было потом, когда вы ушли спать?

Алла проснулась от ужасного крика. В дверях задней комнаты стоял Бейвандов и что-то кричал на непонятном языке. Потом он забежал к себе в комнату, схватил одежду и бросился во двор.

Утром Алла поняла, что Тамара от Бейвандова сбежала.

— Бейвандов больше здесь не показывался?

— Нет, потом я его больше не видела.

— Почему вы не сообщили в милицию об исчезновении Тамары?