Священная земля - Барбара Вуд

— Только взгляни на это! — усмехнувшись, сказала Джинни. — Грунионам уже ничто не поможет.

Она покачала головой.

— Где же еще, как не в Южной Калифорнии, рыба будет выбрасываться на берег? Тут даже удочка не нужна! Неудивительно, что наши индейцы оказались неспособны защитить себя.

Эрика посмотрела на нее с недоумением. Потом поставила бокал на столик, извинилась и вернулась в дом.

Ни на кого не глядя, она прошла через толпу хорошо одетых людей и официантов в красных жилетах, ощущая усиливавшееся давление на сердце. Нашла Сэма, убедила его, что непременно должна уйти, и, когда он отдал ей ключи от машины, заверив, что доберется в лагерь на попутке, Эрика покинула дом Димарко и помчалась по Тихоокеанскому шоссе быстрее волн, несших на берег обреченную рыбу.

Заглушив двигатель и погасив фары, Эрика долго сидела в машине. Уронив вспотевший лоб на руль, она закрыла глаза и попыталась понять, что с ней стряслось.

Что это было у бассейна Димарко? Сердечный приступ? Паническая атака? Тупая боль за грудиной не отпускала ее, сбивая дыхание.

Его нашли совершенно голым на одном из островов Санта-Барбары, когда он острогой ловил рыбу…

Эрике безумно захотелось плакать. Но слез не было. Размеренно дыша, стараясь прийти в чувство, она ощущала тяжесть и что-то новое, поселившееся у нее в груди. Оно было темным и большим, словно незваная птица, сложив пыльные крылья, свила там гнездо и не желала улетать.

Эрика вылезла из машины и направилась в сторону освещенного лагеря археологов. Кожа у нее вся покрылась мурашками. Луна играла в прятки за верхушками деревьев, наблюдая за Эрикой. Точно глаза призраков, которыми населены леса Топанги.

В автомобиле Джареда было темно. Хозяин еще не вернулся из своей еженощной поездки незнамо куда. Ну а если бы он был здесь, что бы она ему сказала?

Подойдя к своей палатке, она заметила, что откидная дверь застегнута иначе, чем она ее оставляла.

Осторожно пробравшись внутрь, Эрика включила свет и осмотрелась. Больше всего она волновалась за находку, сделанную на четвертом уровне. Однако предмет был на том самом месте, куда она его положила. Она проверила металлический шкафчик с документами, тот был по-прежнему заперт. Так как она не хранила в палатке денег или драгоценностей, то не могла себе представить, кому сюда понадобилось вламываться. И все же она была уверена, что в палатке кто-то побывал.

Потом она увидела это. На своей подушке.

Обычный топорик, продававшийся в любом магазине стройматериалов, если не считать того, что его обернули полосками сыромятной кожи и украсили перьями, чтобы он выглядел, как индейский томагавк. Эрика прекрасно знала, что это означает.

Объявление войны.

Она задрожала. Кто-то посмел посягнуть на ее, частную жизнь, совсем как Джинни Димарко, с радостью рассказывавшая о злоключениях Джареда. На мгновение Эрика буквально рассвирепела. Затем вылетела из палатки в прохладную ночь, не обращая внимания на свое легкое платье и высокие каблуки, и отправилась прямо к кафетерию, зажав в кулаке томагавк. Игроков в дартс на привычном месте не оказалось, словно они знали, что она придет к ним. Она нашла их на окраине лагеря в свете костра, круг воинов, бросавших дротики в доску, прибитую к дереву.

Над остальными игроками возвышался огромный мужчина с седеющими волосами, заплетенными в индейские косы. Она его не знала. На нем была короткая нейлоновая куртка с вышитым на спине оскалившимся азиатским тигром и красно-желтой надписью: «Вьетнам, июнь 1966 года». Когда он обернулся, взгляду Эрики предстал военный знак отличия у него на плече — пылающее копье с надписью «199 Пехотная бригада». У него был развитой надбровный валик и мощная челюсть, от позы так и веяло агрессией; усмехнувшись, он проговорил:

— Надо же, смотрите кто пожаловал, наша подруга антропологша собственной персоной.

— Кто вы такой? — спросила она, подойдя к нему.

Несмотря на ее каблуки, он все равно был на голову выше Эрики.

— Вы не из нашего лагеря.

Он поднес к губам банку с пивом и отхлебнул, изучая ее прищуренными глазами.

Эрика протянула томагавк.

— Ваше?

Вытерев рот широкой ладонью, великан сказал:

— Знаешь что? Помню, когда я рос в резервации, вы, белые сучки, частенько приезжали из ближайшего университета и целое лето изучали нас.

Она подняла оружие выше:

— Я спросила: это ваше?

— Вы ходили вокруг со своими фотоаппаратами и блокнотами, одетые в такие короткие-прекороткие юбки, сверкая задницами перед озабоченными индейскими пареньками, а сами клеились к своим чокнутым мягкотелым дружкам-антропологам с их модными куртками и рюкзаками. Вы, небось, думали, что мы все безумно хотели вас, да? А на самом деле мы только смеялись над вами, когда вы получали зачеты за семестр, записывая легенды, которые услышали от нас. Вы ведь не знали, что мы выдумывали их, потому что никогда не отдадим вам наши настоящие, священные истории.

Едва Эрика раскрыла рот, чтобы ответить, он шагнул к ней и с угрозой в голосе произнес:

— Мы слышали, вы собрались проводить анализ ДНК скелета. Но вас ждет нехилый сюрприз. Вы не будете соскребывать никаких клеток с моего предка и рассматривать их под микроскопом. Нам не нужны лаборатории, чтобы узнать, кем были наши старейшины.

Он сделал еще один шаг, и, когда Эрика мельком бросила взгляд через деревья на лагерь, засмеялся.

— Что, подруга, уже струхнула? Какая досада, что никто не спешит к тебе на помощь, да?

Раздался хруст шагов по веткам, и в освещенный круг вошел Джаред со спортивной сумкой на плече.

— Чарли, какого черта ты тут делаешь?

Глаза великана сверкнули.

— Меня зовут Койот, мужик.

— Тебе здесь не место. Ты на охраняемой территории.

— Это свободная страна. Индейская страна. От моря до моря.

Когда Джаред вопросительно посмотрел на Эрику, она передала ему томагавк.

— Я нашла его в своей палатке.

— Кто-нибудь из вас узнает этот предмет?

Мужчины проигнорировали вопрос, продолжая играть в дартс. Джаред размахнулся и метнул топор с такой яростью и силой, что, попав в яблочко, тот расколол мишень пополам. Он повернулся к Койоту.

— Взлом и проникновение — уголовное преступление. Запомни на будущее.

— Это ваши законы, а не наши!

Койот ткнул толстым пальцем в их сторону.

— Вы, белые, сделали все возможное, чтобы лишить нас, индейцев Калифорнии, наших земель и традиций. Договоры 1850-х годов так и не были ратифицированы Сенатом, и из-за этого мы потеряли свои территории. Бюро по делам индейцев систематически не учитывало индейцев Калифорнии полностью, и теперь у нас наименьшее финансирование на душу населения по сравнению со всеми остальными. Блин, мужик, половина наших племен даже не признана на федеральном уровне, и поэтому мы не получаем денег, в отличие от других индейцев. Индейцам Калифорнии не хватает экономической и государственной помощи, а все из-за того, что нас когда-то лишили земли. Ни с кем другим во всей стране не обошлись так, как с нами. Поэтому засунь себе куда-нибудь свое уголовное преступление.