На руинах Миглаха. Легенда о Дигоне - Николай Львович Сибилев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— У меня сугубо личные дела с Лабрисом. Тебя они не заинтересуют. Я по другому вопросу тут.
— Ещё бы, «не заинтересуют». Мальчишка и с самим Лабрисом! Это уже интересно. Да и не мальчишка уже. Вижу. Куда уж тут не заметить. Не гневайся на старика, — закончил хозяин игорного дома и один из негласных «Отцов» местных воров, мошенников, воротил, вышибал, фальшивомонетчиков и прочих маргиналов, избравших для себя путь не слишком законного обогащения.
Преступный мир — естественная часть общества при любых правителях и в любых Домах, потому его участники легко находили общий язык между собой. Часто сами себя они даже именовали «Конфедерацией», подчёркивая наличие общих целей и различных независимых путей их достижения. У Конфедерации не было ни единого центра, ни свода чётко обозначенных правил, ни даже определённых лидеров. Были и банды, и группировки, и организации, наподобие той, что принадлежала Фурсиферу, были и одиночки. Но каждый просто знал, что он член определённой группы, обособленной от прочего общества пропастью закона. Если твой жизненный путь идёт против положений официальных правил, если твой стиль существования и твоя деятельность не совсем законна, — то ты уже часть Конфедерации. Независимо от того, считаешь ты так сам или нет. Ты начинаешь подчиняться иным устоям, правилам и понятиям или само преступное общество накажет тебя за их нарушение. А здесь суровость возмездия не идёт ни в какое сравнение с традиционной пенитенциарной системой власти. Потому и внутренние нормы соблюдаются неукоснительно.
— Так по какому делу ты ко мне? Раз говоришь, что на Дома не работаешь, то может и договоримся.
— На Дома не работаю, — утвердил истинную правду Дигон. — А дело совсем простое, вот только навыки нужны в нём специфические. А денег я заплачу. В пределах разумного, конечно. Дорогая одежда ещё не делает тебя богачом, знаешь ли.
— Хе-х, ну это другое дело. Излагай, — удовлетворённо сказал Фурсифер, откинулся на спинку старого потёртого дивана и подал знак рукой прислуге принести чего-нибудь выпить.
— Видишь ли, в древних катакомбах, что под площадью школы, с незапамятных времён хранится одна вещица. Ценности в ней — пустяк. Хорошего обеда не стоит. Но для одного моего друга, которому я обязан всем, она дорога. Очень дорога. Собирает он такие предметы. И вот я подрядился достать её. Но ты же знаешь, что входы в эти подземелья на картах не обозначены. Да и гигантские они. Даже попади я туда, всё равно до конца жизни ничего не нашёл бы. Вот и нужен мне кто-нибудь наделённый даром находить вещи.
Хозяин заведения задумался. Хлебнул принесённого пива, посмотрел пронзительно на гостя и ответил:
— Есть среди нас такие. Есть паренёк один, Ямлихом кличут его. Мать у него кронианка, а вот батя… Батя колдун был серьёзный, не весть за что изгнанный герметами, и прибившийся к малому Дому Автолика. Наёмник то бишь. Уж не знаю, как он там со скуки не помер, пока эту серолицую трахал… — Он осёкся и как-то виновато зыркнул на тихо сидящую Лаянну, занятую чтением и бокалом принесённого вина. Она же только приподняла бровь, саркастически хмыкнув. Улыбнувшись, Фурсивер продолжил:
— В общем, сынок уродился с изюминкой. У него на клады всякие чуйка такая, что ни одной собаке не снилась. Он ауры предметов под землёй, что в ясный день видит, дай только пощупать что искать. Сведу я тебя с ним. Вот только ты это, броню-то свою расчудесную прикрой, пока не познакомитесь. А то ты ж не забыл, что с такими полукровками особо не церемонятся в Домах-то. Дай парню время попривыкнуть, а то сбежит, не разобравшись — хрен найдёшь его. А таких, как он, нет больше.
— Сведи. Дай рекомендацию. Сколько хочешь за содействие? — поинтересовался Дигон.
— Эх, друг мой дорогой, — наиграно изображая обиду, возмутился Фурсифер, — как в большие люди выбился, так совсем уже за барыг нас держишь. Про деньги — то ты с молодым Ямлихом разбирайся. Ему, думаю, десятой части белоглазого офиона с головой хватит. А то и пятнадцатой. Как сторгуетесь. А меня, старика, финансы уже не так радуют, как в молодости. Да и своих хватает. Вы мне оба услугу должны будете. Дружескую. Сочтёмся по мелочам. Бывай, дорогой, приходи завтра — там видно будет.
Пожилой вор осушил одним глотком остатки пива в кружке. Встал, пожал руку старому знакомому, отвесил безукоризненный протокольный поклон, отточенный годами муштры этикета на посту служивого Дома Цифры, произнёс: «Миледи». И удалился.
— А он мне определённо нравится, — произнесла Лаянна тихонько, шёпотом, когда Фурсифер был уже в девяти шагах от столика. В тот же момент он развернулся и с улыбкой, глядя в глаза дианите, повторил поклон, но уже лёгкий, поверхностный, почти снисходительный.
Договор с Ямлихом состоялся. Авторитет хозяина игровых заведений был велик. Так что за серебро в эквиваленте десятой части белого офиона молодой ищейка согласился на затейливую авантюру. Через день странного вида человек ждал своих нанимателей за городской стеной Ацилута. Лет сорока, роста небольшого, даже маленького, отдалённо похожий на дикаря южных морей, взъерошенный и весь какой-то неказистый. Он долго водил их через немолодой и запущенный лес, вплотную примыкающий к западной части города. Тропа постоянно терялась из вида, но провожатый каким-то образом ориентировался в этой глуши без света. Когда ищейка остановился, огни на башнях городской стены ещё были видны, но до них по прямой было не менее полутора тысяч шагов. В совершенно непролазном буреломе из-под земли торчала кирпичная кладка тоннеля. Вход был завален старыми ветками, пожухлой прошлогодней листвой и прочим мусором. Однако, продираться через торчащие во все стороны сучья и грязь не пришлось. Ямлих деловито подошёл к левому краю кладки, засунул руку куда-то вглубь нагромождения веток и аккуратно поднял его. Ровно лежащий пласт мусора оказался искусно сооружённой маскировкой прохода.
— Ну что, господа, добро пожаловать в подземный мир нашей славной столицы. Прошу за мной, — проговорил молодой полукровка, как заправский экскурсовод и повёл вглубь норы, уже подсвечивая путь маленьким стеклянным фонариком с обычной земляной смолой. — Это старая часть тоннелей. Когда-то она задумывалась, как лаз для побега из замка. Потом никаких войн не было и этот рукав использовали как канализационный сток, а позже совсем забросили и забыли. А мы вот нашли. И нам он пару раз жизнь таки спасал, когда нужно было бежать и прятаться.
Затхлый плесневелый тяжёлый воздух и слой мха, скрывший под собой кирпичную кладку узкого коридора, говорили о
