Несусветный эскадрон - Далия Трускиновская

И скосил при этом глаза на Адель.

Она приосанилась в седле и прищурилась со значением.

– Ведь, насколько я понимаю, вы, сударь, разъезжаете по здешним лесам неспроста? – продолжал баварец.

Гусар приосанился.

– А как вы полагали? – многозначительно спросил он.

– Слыхивал я про некого русского офицера, который пробрался в расположение черных улан, собрал сведения, угодил ненадолго в плен – да и был таков… – с намеком произнес господин Бауман.

Сергей Петрович молча, но с победной улыбкой подкрутил левый ус.

– Русские лазутчики всегда славились отвагой, – добавил баварец, вкладывая в слова не только восхищение, но и зависть. – Я полагаю, немало русских офицеров оставлено в нашем тылу, чтобы возглавить местное население… Ведь местное дворянство наотрез отказалось в свое время собирать и вооружить народную милицию.

Таких подробностей гусар не знал. Но признаваться в этом никак не мог.

– Ну вот видите, сударь, вы же сами все прекрасно понимаете… – ловко вывернулся он.

– Возможно, настанет день, когда мы будем друг другу полезны, – туманно сказал баварец. – И надо бы позаботиться о надежной связи. Мне бы очень хотелось, чтобы такой прекрасный день поскорее настал…

Гусар переглянулся с маркитанткой, цыган – с Мачем.

В ожидании ответа господин Бауман смотрел именно на Адель.

– Видите дуб? – подумав, спросила она. – На повороте? Дерево приметное. До первой развилки легко достать с седла. Если будет угодно черкнуть записочку – тут она нас и дождется. И дождик ее не тронет.

– Весьма разумно, – одобрил господин Бауман. – Стало быть, честь имею!

И ускакал, не оглядываясь.

Адель долго глядела ему вслед.

– Держу пари – не позднее, чем послезавтра записочка будет меня ждать! – воскликнула она. – Клянусь пузом святого Гри!

И победоносно обвела взглядом эскадрон.

Ешка недовольно хмыкнул.

Мач попросту разинул рот. Он и вообразить не мог, что на войне мужчины домогаются женщин еще решительнее, чем в мирное время, потому что не знают, сколько им еще часов отпущено.

Гусар посмотрел на Адель с интересом.

То, что Ешка всячески подбивал под красавицу клинья, ему, разумеется, было известно. Но Ешкины амурные подвиги были как бы недостойны гусарского внимания. Зато интерес офицера, хоть и вражеской стороны, неприятно задел гусара – чего маркитантка и добивалась.

– Нас к тому времени тут уже не будет, – неожиданно сердито сказал Сергей Петрович.

– А где же мы будем? – невинно осведомилась Паризьена. – Разве мы не обретаемся в здешних лесах с неким тайным поручением? Не возглавляем местное население?

Эскадрон уставился на маркитантку – как будто не она разрабатывала план гусарского путешествия в цыганской кибитке!

Сообразив, Ешка хлопнул себя по лбу.

– Ну и дура же ты! – напустился он на Адель. – Нашла перед кем хвостом вертеть! Вот оставит он свою дурацкую записочку, а ее никто не заберет! Он и догадается, что мы к Риге подались!

Адель так улыбнулась цыгану, что Мачу прямо-таки лязг зубов почудился.

– Да если бы я его не отвлекла, он бы уже теперь обо всем догадался! – крикнула она. – С вами, господа, только бисерные кошельки низать! Если командир не может военную хитрость выдумать, приходится мне! А потом все вы еще и недовольны! Если этот дурак принял командира за лихого разведчика – то и замечательно! А вот если он сообразит, что наш маленький Серж просто-напросто никак не может унести ноги из захваченной неприятелем провинции – то довольно послать за нами дюжину тех же черных улан!..

– Будет! – яростно прервал ее Сергей Петрович. – Сделаем вот что. Когда фуражиры поедут обратно, нападем, спешим, захватим лошадей, возьмем провианта сколько надо и уйдем лесами! Селяне, я полагаю, и сами с радостью сообразят растащить остальное продовольствие! И свалят все на нас! Тогда будет видимость, что нас тут много, что мы собираемся и далее беспокоить врага наездами, что мы посланы… посланы…

И он задумался, соображая, кто из воинского начальства может послать гусарского поручика разбойничать в курляндских лесах.

– Сергей Петрович! – восторженно завопил Мач. – Как здорово!

– Спятил… – пробормотала ошарашенная Адель. Она уже поняла, что произошло. Гордый гусар не вынес ее упрека. И решил показать на деле, чего он стоит. А дело Сергей Петрович знал только одно – сабельный бой…

Глава четырнадцатая, об эскадронном знамени

Если бы в распоряжении поручика Орловского был ну не настоящий эскадрон, ну, хоть дюжина толковых ополченцев, он бы показал языкастой француженке, как умеет размещать людей в грамотно образованной засаде, с правым и левым флангом, как с саблей наголо водит их в атаку, как умеет придать бодрости звонкими командами!

Сейчас же у него, если вдуматься, имелся всего лишь один доблестный воин – Мач. Тот прямо горел нетерпением перестрелять всех на свете пруссаков. Оставалось лишь научиться палить из увесистого, тульской работы кавалерийского пистолета…

Мач еще не представлял всей сложности задачи. Пистолет был предназначен для ближнего боя, а на расстоянии в сотню шагов, да учитывая отдачу, о которой гусар его, естественно, не предупредил, парень промазал бы и по амбару.

Ешка от замысла напасть на фуражиров в восторг не пришел. Он подъехал к кибитке, всем видом давая понять – детей в обиду не даст.

Адель и вовсе растерялась. Хотя на своем боевом веку всяких сумасшедших повидала…

– Серж, ты подумай, зачем нам все это затевать? Мы-то налетим и отступим в лес, а расхлебывать кашу будут местные жители! Вот – его родственники! – она показала на Мача.

Но тот вспомнил свои неприятности последних дней.

– Так им и надо! – воскликнул парень. – Если они не хотели сражаться за свободу – пусть их пруссаки еще раз выпорют! Может, тогда они поймут, что нужно брать в руки вилы и идти воевать!

– Ты тоже с ума сошел? – напустилась на него Адель, да так яростно, как вовеки не стала бы костерить гусара.. – Это же твоих братьев пороть будут!

– А если нет другого способа заставить их воевать за свободу? – огрызнулся Мач. – Сергей Петрович! Что нужно делать? Я готов!

Поручик Орловский, стараясь не глядеть на маркитантку, расправил усы, приосанился в седле и сделал парню жест – мол, следуй за мной!

Адель махнула рукой.

Ешка ждал от нее еще каких-то слов и поступков, но она молча отъехала к цыганской кибитке и оттуда, сопя и пофыркивая, стала наблюдать.

А было-таки на что посмотреть, когда гусар, спешившись, лазил с Мачем по кустам, отыскивая подходящие огневые позиции. Вся прелесть заключалась в их несокрушимой серьезности.