Самая коварная богиня, или Все оттенки красного - Наталья Андреева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я уже стара, Наташенька. Мне давно пора на покой. И потом: я слегка преувеличивала насчет своей занятости. Но заниматься домом силы пока есть, – поспешила добавить Олимпиада Серафимовна.
– А я еще молода. У меня силы тем более есть.
– Да перестаньте вы! – не выдержал Эдик. – Делите шкуру неубитого медведя и даже не представляете себе, что это за зверь! А если это вообще не медведь, а, скажем, леопард? А лучше сказать – пантера!
– Что ты такое говоришь, мой любимый внук? – сердито посмотрела на него Олимпиада Серафимовна. Потом дальнозорким взглядом нацелилась на пересекающую сад дорожку, первой заметив гостью: – А это еще кто? Что за особа? По объявлению, что ли? Никто не давал в газету объявление о том, что нам срочно требуется прислуга?
Валя вздрогнула и уронила тарелку, которая разбилась на мелкие кусочки. И с ненавистью посмотрела на Наталью Александровну.
– А я здесь при чем? – обиделась та. – Уверяю: я никаких объявлений не давала!
В это время женщина подошла поближе, так что Эдик смог ее разглядеть. И вдруг он рассмеялся:
– А вот и развязка! Ну, господа, готовьтесь! Вас всех ждет сюрприз!
Женщина в это время шла по тропинке, посыпанной гравием, к дому, неуверенно оглядываясь по сторонам. В руке она нервно комкала какую-то бумажку, должно быть, с адресом. Гостья выглядела вульгарно, по виду ее и в самом деле можно было принять за прислугу. Когда-то ее увядшее лицо было очень красивым, возможно, что и фигура стройной, но сейчас талия расползлась, черты лица поплыли, подбородок провис, вокруг глаз и в углах когда-то ярких и сочных губ появились морщины. В руке она держала небольшой потертый чемоданчик, на плече висела сумка, больше похожая на хозяйственную, чем на дамскую.
Она задержалась у первой ступеньки крыльца, оценивающе оглядела трехэтажный особняк, опоясанный кольцевой верандой, разбитый под окнами розарий, зеленые газоны и покачала головой. Мол, хорошо живете, богато. Потом неторопливо поднялась по ступенькам, вошла на веранду, достала из сумки платок и вытерла им мокрый от пота лоб:
– Уф. Жарковато. И далековато. Пока доберешься до вас – дух вон. Доброго здоровьица вам всем.
– Вы кто? – удивленно спросила Олимпиада Серафимовна. – По объявлению, что ли?
– Не понимаю, о чем вы говорите, – напевно сказала гостья. – Алевтина я. Кирсанова Алевтина. Небось слышали обо мне. А вот я вас не знаю, уж извините.
– Ах вот оно что… – Олимпиада Серафимовна обессиленно откинулась на спинку плетеного кресла.
– Так вот вы какая, Алевтина! – Вера Федоровна недобро прищурилась.
– Как так: Алевтина? – И Наталья Александровна посмотрела на Майю. – Мать твоя, что ли?
– А где же моя девочка? – Вновь прибывшая обвела глазами сидящих на веранде. – Где ж Маруся моя?
– Как где? – не поняла Олимпиада Серафимовна. Потом кивнула на Майю. – Вот сидит ваша дочь… Что это с вами?
– Кто-о? Моя дочь?! – Алевтина удивленно посмотрела на девушку. – Это нашего завуча дочка, Вероники Юрьевны. Майечка Николаева. Здравствуй, девочка. А где же моя Маруся? Вы с ней вместе, что ли, сюда приехали? Это хорошо, это правильно. Чем тебе по гостиницам мотаться, лучше уж здесь пожить, места много. Хороший дом, богатый.
– Как так Майя? Как это дочка завуча? – взвизгнула Наталья Александрова. – Что вы такое говорите?!
– Что слышала, – зло сказала вдруг Вера Федоровна. – А вы, дуры, имущество делите. Эдик вам сказал: вы еще не знаете, что это за зверь, ваша новая хозяйка!
Егорушка испуганно заморгал, а Эдик, смеясь, сказал:
– Объясняю ситуацию: эта девушка не Маруся Кирсанова. Она случайно нашла ее сумочку и была ошибочно принята за нашу родственницу.
– Как это? – Олимпиада Серафимовна взялась рукой за сердце. – Как это ошибочно принята? А что она ничего не сказала? Это вообще, что такое?!
Майя наконец обрела голос:
– Я говорила Георгию Эдуардовичу. Он просил меня потерпеть немного и помолчать. Он…
– Самозванка! – прерывая ее, визгливо закричала Наталья Александровна. – Ты наглая самозванка!
Тут и Настя пришла в себя:
– Я ничего не понимаю. Какая еще Майя?
Валентина бухнула на стол поднос с грязными тарелками и с обидой посмотрела на Эдика:
– И ты молчал! Все знал и молчал!
– Да, в самом деле, Эдик, почему ты молчал? Отвечай! – накинулась на внука Олимпиада Серафимовна.
– Из чувства сострадания, – тут же нашелся красавец. – Ее сбила машина, в которой ехала Нелли Робертовна. Я подумал, что неплохо было бы сначала поставить девочку на ноги. К тому же у нее украли все деньги и документы.
– Ты врешь! – закричала Настя. – Ты… Что ты сделал с настоящей Марусей?!
– Так где ж Маруся-то? – Алевтина, не понимая, смотрела на сидящих за столом людей. – Где дочка-то? В доме, что ль? Так позовите ее! Скажите, мамка приехала!
– Видите ли… – Наталья Александровна зло прищурилась. Потом торжествующе сказала: – А вашей дочери, судя по всему, здесь нет!
– Как это нет? Ох! – Алевтина буквально рухнула на плетеный стул. – А где ж она?
– Надо, по всей видимости, у Эдика об этом спросить, – усмехнулась Наталья Александровна.
– А я знаю? – пожал плечами красавец. – Да, мы вместе сошли с поезда, поехали ко мне, несколько дней провели вместе, а потом она ушла.
– Ушла? Куда ушла? – взволнованно спросила Марусина мать.
– Вам виднее, – сказал Эдик. – К родственникам, должно быть. Раз здесь ее нет…
– К тетке, что ль, ушла? – Алевтина снова обвела взглядом присутствующих. – А Оля где? Ольга Сергеевна?
– А Ольга Сергеевна в тюрьме, – словно забивая гвозди, отчеканила Наталья Александровна.
– В тюрьме? Как это? Да что у вас тут происходит?!
Олимпиада Серафимовна немного пришла в себя, даже перестала держаться рукой за сердце, поскольку Валюша не спешила за капельками. Листова-старшая попыталась как-то сгладить ситуацию:
– Вы успокойтесь, уважаемая. Поскольку вы теперь член нашей семьи, то мы…
– Нет, вы мне Марусю сыщите! – нетерпеливо перебила ее Алевтина. – Тетке на квартиру надо срочно звонить. Небось и Маруся там.
– Телефон не отвечает, – невозмутимо сказал Эдик. – Я звонил. Маруся, должно быть, э-э-э… Туда едет.
– Ох. Вот она какая, а?
Алевтина вновь достала из сумки носовой платок и принялась вытирать им мокрое от пота лицо, а заодно и слезы, льющиеся из глаз.
– Вы не волнуйтесь так, – заговорила Настя. – Давайте я вам чаю налью? Валя! Принеси гостье чашку!
Та сняла и зло швырнула на пол фартук:
– Нет уж, вы теперь сами! Ну и дом! Та не та, эта не эта! Изоврались все!
– Кто бы говорил! – съязвила Наталья Александровна.
– Я немедленно уезжаю домой!
– Скатертью дорога!
Валя от обиды закусила губу. Вот тебе и дом, вот тебе и золотая жила! С чем приехала, с тем и уходит. С пустыми руками.
– Олимпиада Серафимовна, заплатите мне за сегодняшний день! Сто пятьдесят долларов!
– Милочка, да за что?! – всплеснула руками та. – Ужин ужасен, в доме грязно. К тому же с тебя неустойка: ты на месяц подряжалась, а не проработала и недели!
– Ах вот вы как?! Да я… Я в суд пойду!
– А договор о найме у тебя есть? – съязвила Наталья Александровна. – Я же говорила: не по себе шапку выбираешь.
Валя в слезах убежала. Проводив ее торжествующим взглядом, Наталья Александровна обратилась к расстроенной матери:
– Алевтина, как вас по отчеству?
– Да уж, по отчеству! – махнула рукой та. – Васильевна.
– Алевтина Васильевна, теперь вам решать, что и как. Чаю хотите? Я принесу!
– Да ладно, чай. Я все о дочке думаю. Ну, куда она подевалась? Сообщение отбила, все как положено. Мол, все хорошо, мама, доехала нормально, ни о чем не беспокойся. И тут от сестры звонок: срочно приезжай.
– От какой сестры? – удивленно подняла брови Олимпиада Серафимовна.
– Как от какой? От Ольги. Мы с ней сводные сестры. Мать у нас одна, а отцы разные. Потому и фамилии разные, и по отчеству: я Васильевна, а она Сергеевна. Мать-то с новым мужем в Москву уехала, а меня, совсем еще кроху, с бабкой оставила. Потом Олька у ней родилась. Она к нам приезжала рожать, на родину на свою. Бабка наша санитаркой в роддоме работала, она и устроила.
– Постойте. Ольга… Ольга Сергеевна? Ох! – Олимпиада Серафимовна снова взялась рукой за сердце. – Вот так сюрприз! Почему же мы ничего не знали?!
Эдик усмехнулся:
– Потому что не хотели знать. В блокноте, который мы нашли в Марусиной сумочке, на первой же странице написано: «Тетя Оля в Москве». Телефон, адрес. Наверное, только я один поинтересовался домашним адресом и телефоном нашей домработницы.
– Это потому, что ты у нее деньги брал! – зло сказала Наталья Александровна. – И на дом не постеснялся ездить! Может, ты ей еще как-то деда напоминал? Она ведь не старая! Женщина в соку!
– Да вы никак завидуете, Наталья Александровна, – невозмутимо сказал Эдик. – У вас таких денег нет, покупать любовь красивых молодых мужчин.
