От Ариев к Русичам - Валерий Дёмин

«Царствуя над скифами, Скил не любил скифского образа жизни, так как вследствие полученного им воспитания питал гораздо более склонности к эллинским обычаям, а потому поступал следующим образом: когда ему случалось приходить с большой свитою скифов в город борисфенитов (жителей Оливии), он оставлял свиту в предместье, а сам входил в город, приказывал запирать ворота, затем снимал с себя скифское платье и надевал эллинское; в этом платье он ходил по площади, не сопровождаемый ни телохранителями, ни кем-либо другим… во всём жил по-эллински и приносил жертвы богам по эллинскому обычаю. Пробыв в городе месяц или более, он снова одевал скифское платье и удалялся. Такие посещения повторялись часто: он даже выстроил себе дом в Борисфене и поселили в нём жену-туземку… он возымел сильное желание быть посвящённым в таинства Диониса-Вакха…

Когда Скил был посвящён о таинства Вакха, один из борисфенитов с насмешкою сказал скифам: „Вы, скифы, смеётесь над нами, что мы устраиваем вакхические празднества и что в нас вселяется бог, а вот теперь этот бог вселился и в вашего царя; если вы мне не верите, то следуйте за мной и я покажу вам“.

Начальники скифские последовали за борисфенитом… Когда показался Скил с процессией и скифы увидели его в вакхическом исступлении, они пришли в сильное негодование… Когда после этого Скил возвратился домой, скифы взбунтовались против него, поставив царём его брата Октамасада… Скил… спасается бегством во Фракию. Октамасад, узнав об этом, пошёл войною на Фракию. Когда он приблизился к Истру, против него выступили фракийцы; перед самым началом битвы Ситалк послал к Октамасаду глашатая со следующим предложением: „К чему нам испытывать друг друга? Ты сын моей сестры, и в руках у тебя мой брат; выдай мне его, а я передам тебе твоего Скила…“ Октамасад принял его предложение и, выдав Ситалку своего дядю по матери, получил брата Скила. Ситалк, взяв брата, удалился, а Октамасад тут же велел отрубить голову Скилу. Так оберегают скифы свои обычаи и так сурово карают тех, кто заимствует чужое».

Судьба Скила сложилась так потому, что его мать-гречанка, будучи женой Великого Князя скифов Ариапифа, воспитала своего сына в чуждом для славян-ариев духе. Эта история интересна и поучительна многими моментами.

Во-первых, здесь чётко прослеживается, что скифы и фракийцы близко родственные народы, между которыми различий вряд ли было больше, чем между великорусами и малорусами (украинцами). Этим мы ещё раз подтверждаем правильность нашего подхода и правильность нашего анализа истории Русского Народа.

Во-вторых, скифы к пьянству и изменению собственных традиций относились крайней отрицательно и стремились сохранить свои традиции любыми средствами.

В-третьих, когда мы сейчас недоумеваем по поводу разложения советской партхозноменклатуры второй половины XX века, то этот пример как нельзя лучше показывает закономерность данного процесса. Изменение сознания приводит к перерождению и эта истина не требует доказательств.

В-четвёртых, воспитание детей в преклонении перед чуждыми для народа образцами, в конечном счёте, делает несчастными этих детей, вплоть до расплаты собственной жизнью. Это особенно важно знать женщинам-матерям.

Македония, Персия, Русколань и Рассения

Победа славян-ариев (скифов) над персами 512 года до с.л. дала мощный толчок для консолидации некоторых народов. Этот процесс по-разному отразился на славянах-ариях (фракийцах и македонянах). Фракийцы совместно со скифами вышли победителями в борьбе с персами, поэтому они не испытывали необходимости в изменении своей общественной организации. Македоняне находились между греками и фракийцами. Номинально эти народы входили в Борусию. Но к 500 году до с.л. Борусия, по существу, распалась, так как фракийцы больше тяготели к Русколани, а македоняне всё более и более тяготели к Греции.

Этим двум народам противостояли персы, которые развернули ряд захватнических войн. Македоняне испытывали постоянное давление с их стороны. До V века до с.л. македоняне имели традиционную славяно-арийскую организацию (федерацию родов), что обеспечивало централизацию власти только в исключительных случаях, в частности, в случае ведения войны. В условиях постоянной угрозы такая организация власти уже не могла обеспечить эффективное её функционирование. На этом фоне в V веке до с.л. в Македонии начинается процесс централизации. Война требовала перехода к централизованному имперскому государству и в среде славяно-арийского мира.

Значительный шаг в укреплении центральной власти в Македонии сделал Александр I (495–450 гг. до с.л.). Ему удалось объединить под своей властью всю Нижнюю Македонию и поставить в зависимость глав родов Верхней Македонии (горной части страны). Объединение произошло в результате борьбы за освобождение от персидского владычества. Победе над персами способствовали тесные экономические и культурные связи, которые Александр завязал с греками, за что ему дали прозвище Филэллин («друг эллинов»).

Однако то, что могли македоняне простить своим князьям в военное время, в мирное время они терпеть не могли. Продолжение усиления центральной власти при Архелае (413–399 гг. до с.л.) вызнало яростное сопротивление, прежде всего глав родов и волхвов, в результате чего Архелай был убит. Ослабление центральной власти в Македонии привело к новым попыткам персов воспользоваться этой слабостью. Это заставило македонян вновь сплотиться. После этого психологический барьер был преодолен и македоняне перешли к самодержавной, царской, имперской системе власти.

В годы правления Филиппа II (359–336 гг. до с. л,) эта система благодаря его выдающимся способностям ещё более укрепилась. Совет глав родов и волхвов был заменён на совет гетеров — «товарищей царя». Вече больше не собиралось. Филипп II развернул строительство городов и всячески содействовал развитию торговли. Опираясь на добычу золота в Пангее, Филипп ввёл денежную систему, которая была построена на одновременном обращении золотых и серебряных монет, размениваемых по твёрдо установленному курсу.

Развитие торговли и введение денежного обращения способствовало накоплению в руках Филиппа больших денежных средств, что позволило ему создать высокобоеспособные вооружённые силы и начать активную внешнюю политику. Опираясь на аристократию, ремесленников и зажиточное крестьянство, он создал армию, состоящую из легковооружённой и тяжеловооружённой пехоты, а также конницы. Легковооружённая пехота мало чем отличалась от греческой. На неё возлагались задачи завязки сражения (боя) и обеспечения флангов тяжеловооружённой пехоты.

Тяжеловооружённая пехота от греческой отличалась существенно. Во-первых, она получила на вооружение длинное до 5 метров кольё-сариссу, что позволило ей перейти к ударной тактике фаланги. Если в греческой фаланге копьё металась в противника и редко находило цель, а далее приходилось в рукопашной схватке на мечах искать решение в бою и сражении, то македонская фаланга, имея длинное копьё, которое удерживало сразу 10 бойцов, могло использовать инерцию движения фаланги, опрокидывая первых, самых боеспособных воинов противника, а за ними и всех остальных, довершая избиение противника мечами. Если греческую фалангу, имевшую 8 рядов, ещё можно было прорвать сосредоточением сил, как это осуществил фивианский полководец Эпаминонд, то македонскую фалангу практически прорвать было невозможно, так как она имела 16 рядов. Обладая большой ударной мощью и эффективностью на коротком расстоянии, македонская фаланга была недостаточно маневренной и могла действовать, в основном, на сравнительно ровном поле, нуждаясь в обеспечении флангов. Легковооружённая пехота не всегда могла справиться с этой задачей.

Крайне необходима была конница. В греческих армиях конницы не было, потому что греки не умели разводить лошадей. Не разводили боевых лошадей и македоняне. Ослы и малорослые лошади для этой цели не годились. Скаковых боевых лошадей разводили славяне-арии (скифы). Ещё в 17 веке до с.л. они поставляли лошадей в Малую Азию нисейцам. Поэтому скаковых лошадей можно было взять только у скифов. Но этому препятствовала появившаяся между македонянами и скифами враждебность, которая подогревалась греками и отходом македонян от традиционной организации общественной власти, а также состоявшимся завоевавшем Фракии.

Укрепив свою власть в Македонии, Филипп приступил к расширению своего государства. На данном этапе это могло произойти за счёт этнически родственных фракийцев, которые, кстати, не оказали Филиппу серьёзного сопротивления. Объединив силы Македонии и Фракии, Филипп мог теперь поставить задачу подчинения Греции. В 352–345 годах до с.л. в Греции сложились две партии. Одна выступала за объединение с Македонией, её возглавляли Исократ и Эсхин. Другая выступала против Филиппа, её возглавлял Демосфен. Демосфен доказывал, что Филипп — варвар, с которым объединятся нельзя. Называя Филиппа варваром, Демосфен прекрасно знал, что македоняне пришли с севера и они этнически родственны скифам, которых греки тоже называли варварами.