Замужество мисс Монктон - Хелен Диксон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Снисходительно и ласково Чарльз улыбнулся ей с высоты своего роста.
— Видите, Мария, вы хотите меня, и я покажу вам, как сильно.
Она попыталась отпрянуть, потому что наконец-то поняла, что этого не должно произойти, но, когда он обнял ее и прижался к ее губам, против воли ответила ему на поцелуй.
Прижимаясь друг к другу всем телом, они слились в долгом, чувственном поцелуе. Мария целиком отдалась сладостному ощущению его языка, жарких, пылающих губ. Чарльз распустил ей волосы, упавшие на спину струящимся каскадом, и стал осыпать легкими нежными поцелуями ее подбородок, щеки, ласково покусывать мочку ушка, и они со стоном упали на колени, будто силы им изменили.
Мария держала его голову, а он целовал ее нежную шею, от подбородка до ямочки между ключицами, распахнул полы пеньюара, и под рубашкой выступили высокие холмики ее грудей с острыми бугорками сосков, под тончайшей тканью едва различался темный соблазнительный треугольник. Он спустил с ее плеч пеньюар, затем ночную рубашку и устремил на ее груди восхищенный взгляд. Осыпая страстными поцелуями нежную гладкую кожу этих наивных холмиков, он вдруг втянул сосок губами, вызвав в Марии ответную дрожь.
Сосок мгновенно набух в ожидании дальнейшей ласки. Мария трепетала от страсти, которую возбуждал в ней Чарльз, касаясь ее в самых чувствительных местах нежной, опытной рукой. Он снова прильнул к ее губам в страстном, ненасытном поцелуе, и у Марии закружилась голова, она потеряла представление о действительности, самозабвенно отдаваясь волнам накатывающего наслаждения.
Пусть оскорбленная гордость заставила Марию ответить отказом на его предложение, но ведь она женщина и ей присущи все естественные для женщины чувства и желания, тело ее жаждало наполнения, удовлетворения врожденной потребности, так жестко подавляемой до сего времени, что теперь это обернулось против нее, с неудержимой силой требуя удовлетворения этой жажды. Тем более теперь, когда рядом с ней пылающий от страсти мужчина. Она вдруг осознала, что пробудившаяся в ней женщина жаждет его, и это было так внезапно и странно, что она со стоном отшатнулась от него.
Когда Чарльз подхватил ее на руки и отнес в кровать, пришлось признать, что пути назад нет, что невозможно предотвратить то, что должно произойти.
— Чарльз!
Он поднял голову, и глаза его потемнели от страсти, прочтя желание в ее взгляде. О, как он хотел ее! Ее нежные губы приоткрылись в ожидании его поцелуя.
— Что, Мария? Вы хотите, чтобы я остановился? — У него вырвался низкий, хрипловатый смешок. — Или еще этого? — И он с неистовой страстью впился в ее губы.
Мария вздрагивала от удовольствия и боли, жар его поцелуев будто стрелами пронизывал все ее тело. Наконец он отстранился от нее и спросил:
— Так вы этого хотели, Мария? Скажите!
Она снова притянула его к себе и прильнула к его губам.
— Да, да! — порывисто воскликнула она, забыв о здравом смысле и приличиях. — Целуйте меня, прошу вас!
Чарльз помедлил, испытывая соблазн отказать ей, как она отказала ему, но наклонился к ней и, запутавшись пальцами в ее густых волосах, положил руку ей на затылок и приник к ее губам, терзая и ласково дразня их, пока она не застонала от наслаждения, вцепившись ноготками в его плечи.
На долю секунды она, казалось, очнулась и ужаснулась тому, что лежит в постели с мужчиной, который не был ее мужем. Но это продолжалось всего мгновение.
Почувствовав ее сопротивление, Чарльз прервал поцелуй и поднял голову.
— Что с вами? Вы же просили, чтобы я вас целовал.
— Да, Чарльз, да!
— Мария, а вы понимаете, к чему это может нас привести?
— Да! — задыхаясь, промолвила она, понимая все и готовая ко всему.
Он разделся, обнажив широкие плечи и твердые мускулы бедер, затем лег рядом с ней и стянул с нее ночную рубашку, любуясь красотой ее обнаженного тела, наконец он крепко прижал ее к себе. Он стал целовать ее тело, горячо и медленно, как будто в его распоряжении была вся жизнь. Она слабела и таяла от его ласк, чувствуя, как все больше разгорается ее первобытная жажда мужчины.
Оба были во власти неистового, неудержимого желания, когда он в нее вошел. Она почти обезумела от незнакомых, упоительных ощущений и страстной реакции своего тела, которое, казалось, обладало собственным желанием и волей.
Затем они молча лежали рядом, она зарылась лицом в ямку между его плечом и шеей, он — в спутанную массу ее шелковистых густых волос. Мария понимала, что больше никогда не будет прежней. Чарльз оставил на ней свою мужскую метку, открыв в ней женщину, о тайных желаниях которой она не подозревала. И вдруг в ее душе проснулась острая ревность к той, другой его женщине. Казалось, она присутствовала здесь с ними, будто призрак.
Лежа в руках Чарльза, Мария закусила губы. Он даже в порыве страсти не признался ей в любви, но ни за что на свете она не стала бы портить эти волшебные мгновения вопросами о другой женщине, потому что они никогда не повторятся. Не могло быть ничего более сладостного и совершенного, чем этот первый раз с мужчиной, которого она любила отчаянно и безнадежно.
Чарльз долгое время хранил молчание, удовлетворяясь тем, что просто обнимал ее, затем медленно привстал и потянулся за одеждой. Поцеловав ее в губы, он прошептал:
— Мария, мы должны пожениться.
Пребывая еще в истоме после страстных ласк, она машинально следила, как он набросил на ее обнаженное тело одеяло, и вдруг его слова дошли до ее сознания.
— Пожениться? Чарльз, я не понимаю…
— У вас может быть ребенок.
Она хотела возразить, но одумалась.
— Так что, любовь моя, вам придется пересмотреть мое предложение. Мы должны пожениться, и как можно скорее, — сказал он уверенным и категоричным тоном, давая понять, что лучше с ним не спорить, и тотчас нахмурился, недовольный собой. Его заявление прозвучало совсем не так, как он думал. Получалось, что он нарочно соблазнил Марию, чтобы заставить ее еще раз подумать о его предложении. На самом деле он безумно хотел ее и не смог удержаться. Но теперь, когда слова были сказаны, он не хотел брать их обратно. Более того, он понял, что даже рад, что произнес их. Со свойственным мужчинам высокомерием и легкомыслием он вдруг исполнился надежды, что его жизнь внезапно приобретает восхитительный и давно желанный поворот.
— Сейчас мне придется покинуть вас, хотя не могу выразить, как хотелось бы мне остаться. — Он радостно улыбнулся. — Моя мать будет шокирована, и я рискую вызвать сплетни среди слуг — они ведь рано встают. Мы не должны забывать о вашей репутации. Я приеду к вам в Грейвли, как только возвращусь из Франции — с Констанс. Надеюсь, наша разлука будет недолгой.